За порогом открытия века

Михалыч закрыл за Топляковым дверь и обернулся на звук очередного пришедшего сообщения. «Кенвуды» тут же вылетели у него из головы: что там какие-то рации, когда они с бразильским коллегой стоят на пороге невероятного открытия. Недоставало лишь одной маленькой детали — не сходился последний расчет. Его уже третью неделю подобно теннисному мячику перебрасывали друг другу все с новыми и новыми правками Лукас, Марк и он, Михалыч. И каждый раз результат отчего-то выходил разный. Поначалу грешили на невнимательность. Они не первый год сталкивались с тем, что месяц работы шел коту под хвост просто потому, что кто-то забивал в программу не те данные или из принципа высчитывал свою часть после полутора суток без сна. Но теперь-то каждый клялся и божился, что перепроверяет все на свежую голову… И каждый раз открываешь файл, как новогодний подарок, вчитываешься — и снова ошибка! Схватив с тумбочки кружку давно остывшего чая, Михалыч подскочил к компьютеру и принялся читать сообщение Лукаса, не слишком радостное, но все еще полное надежды на то, что наконец уравнение сойдется. Кликнул по приложенному файлу, с упоением вчитался в до боли знакомые цифры. Сходилось. Михалыч глотнул чая и снова пересмотрел уравнение. Взял калькулятор и пересчитал. Задумчиво потер колючий подбородок, перепроверил все формулы. Сходилось. Неужели, неужели у них получилось? Михалыч дрожащими от волнения пальцами набрал короткий ответ, мол, кажется, действительно сошлось, сейчас проверю, и кинулся к практически собранному аппарату, на ходу хватая еще несколько проводов и резистор. Около двух часов упоенной работы не прошли даром. Аппарат был готов к использованию. Михалыч вошел внутрь. Рука сама потянулась к тумблеру для запуска. Требовалось ввести год. Руки снова предательски задрожали, а пальцы подвели: вместо две тысячи восьмого — две тысячи сто восьмидесятый год. Михалыч перепугано забарабанил по примитивной клавиатуре, пытаясь отменить запуск, но виски сдавило резкой болью. Яркая вспышка — и жизнь, кажется, закончилась навсегда.

***

На тот свет его вытащили забористая ругань технического характера где-то неподалеку и сухой, мертвый воздух. Михалыч медленно встал, держась за обшарпанную стену какой-то подворотни, огляделся. Впереди — огромные корабли, напоминавшие о любимой им в детстве научной фантастике, перед ними — люди в рабочих комбезах. Перемещение во времени — в один конец — прошло успешно. Михалыч обреченно поплелся на голоса, остро понимая, что на этот раз действительно влип.