Выход есть всегда

— Мы обо всем договорились, разве нет? Она стояла у кровати такая потерянная, какой он ее не видел даже в Харренхолле. Любая другая леди на ее месте уже бы рыдала, оседая на пол хрипела, висела на нем мешком или умоляла на коленях. Бриенна говорила очень мало, и только огромные глаза одни лишь жили на ее лице, и все беспокойство мира было в них. — Я хочу сопровождать тебя, — произнесла она снова, привычно прижав ладонь к левому бедру, словно хотела положить руку на меч. Она была в платье по его просьбе, и страдала от этого. Джейме и сам видел, что так продолжаться больше не может — его женщина не должна была изнурять себя вышивкой и светскими беседами, утягивать тело в корсет и спотыкаться о длинный подол собственного туалета, коль скоро была рождена для боя, доспеха и меча. Вот только другого способа оградить ее от вылазки в Братство без знамен у него не было. И этот-то представлялся теперь не самым блестящим. — Я знаю, — ответил он ей уверенным спокойным тоном. — И я бы хотел, чтобы ты прикрывала мне тыл. Я доверил бы тебе спину с большей охотой, чем любому другому воину. Ты знаешь, что это правда. — Знаю. — кивнула она. Глаза молили. Не за себя, нет, она не была помешана на схватках так, как некогда в ее возрасте он. Глупая женщина хотела его защищать. А он хотел защищать ее. Благо, он имел право решать, что и кто из них должен делать. — Тогда почему же ты оставляешь меня здесь? — Я прошу тебя встретить меня. Как сказать ей, что я сойду с ума, если ей причинят вред? Боевое безумие — ерунда по сравнению с тем неистовством, в которое я впаду, если что-то с ней случится. Простить себе это будет невозможно. В ее взгляде нет укора, нет обвинения. Бриенна знает, что он все решил. И тем не менее, предпринимает последнюю попытку. — Я прошу тебя взять меня с собой. Он отрицательно кивает, глядя на нее. И вдруг женщина срывается с места и порывисто решительно обнимает его. Он в полном боевом доспехе, ему остается лишь выйти во двор, оседлать коня и уехать. Ей должно быть холодно, думает он. В ее взгляде прорывается то, чему она никогда не сможет дать слова. То, на что Джейме отчаялся надеяться. — Вернись живым. — говорит она, обвивая его плечи. Она приоткрывает рот, словно в последний момент передумала, и все-таки заканчивает совсем тихо. — Я люблю тебя. Она машет с крепостной стены. Не плачет, не сгибается пополам, не сползает по зубцам, цепляясь из последних сил. Бриенна стоит прямая, словно юное деревце, не склоняясь. Она верит в него, и это наполняет его бесконечной силой. Тело поет и рвется в бой, а в память навсегда впечатывается последний взгляд ее нежных глаз. И последние слова.