Часть 6
15 августа 2011 г. в 05:36
Уже два дня я живу дома. Гость из моих ночных кошмаров затих. Нет, во снах я, конечно, продолжаю его видеть, но он тихо сидит в углу и презрительно смотрит в мою сторону. Он ненавидит меня. За то, что его жизнь целиком и полностью зависит от меня. За то, что я не такой, как он. Но, увы, я не могу радоваться его затишью. Я почти уверен, что в его голове зарождается новый коварный план.
Тимо сидит напротив меня и с аппетитом поглощает большую булку, запивая ее чаем. Изредка он посматривает в телевизор, по которому сейчас идут новости. Я же ковыряю вилкой макароны. В новостях сейчас идет речь об убийстве в городской больнице, которое произошло около двух-трех дней назад, что показала экспертиза. Убит охранник, дежуривший в ночную смену. Труп нашла одна из медсестер в кладовке. Смерть, предположительно, наступила от потери крови после того, как охраннику перерезали горло. Орудие убийства пока не удалось опознать.
Булка выпадает из рук Тимо. Он переводит взгляд на гитару, стоящую в углу, затем смотрит на меня.
— Давид, где первая струна? – пока еще спокойно спрашивает он, но я предпочитаю молчать. Тогда он вскакивает с места и начинает меня с силой трясти. – Где, черт возьми, эта струна?
Я продолжаю молчать, зная, что он вряд ли поверит в столь бредовую историю. Наконец успокоившись, он садится на стул и кивает, видимо, в знак согласия с какой-то своей мыслью.
— Это как-то связано с голосом, который я слышал? – вновь спрашивает он, и я киваю. – Рассказывай.
— Хорошо. Только не думай, что я псих, — вздохнув, начинаю я. – Все это началось с тех пор, когда я попал в больницу. Я рассказывал тебе о моих кошмарах, но потом в них начал появляться этот парень. Изначально я думал, что он псих, которому нет дела ни до чего, кроме собственного веселья. Он действительно делал все ради развлечения. Но, к сожалению, его нельзя назвать сумасшедшим. Он просто сосредоточие всех человеческих пороков, самое гнусное существо в этом мире. И что самое обидное, его пороки – это мои пороки. Он – это я. Какое-то время он мог жить лишь в моем сознании, поэтому ему была необходима моя помощь, чтобы выбраться. Точнее, ему было нужно, чтобы я позволил возобладать над моим сознанием. В такие моменты его сущность подавляет все мои положительные качества, и Давид Бонк, в каком-то смысле, перестает существовать. Мысль о том, что это существо могло натворить моими руками еще больше бед, чем во снах приводила меня в ужас. Я естественно, не хотел этого. Но позже он сам начал вырываться, когда гнев и жажда творить зло переполняли его. Так одной ночью он сначала крушил все подряд в моей палате, а затем, выйдя в коридор, наткнулся на охранника. Тут ему и пригодилась струна, вырванная в порыве ярости.
Я замолкаю и смотрю на Тимо, который сидит, уставив взгляд в пол. Молчит. Я тоже не решаюсь нарушить молчание. Вся рассказанная мною история мне самому начинает казаться бредом.
— Ну, все понятно, — говорит Тимо. – И мне тоже надо в психиатрию.
Киваю в знак понимания и поднимаюсь со стула, намереваясь уйти.
— И как ты планируешь от этого избавляться?
— Не знаю, — честно отвечаю я.