Дотянуться до тебя

      Вдох. Выдох. Вдох. От того, как долго и безуспешно пытаюсь выровнять дыхание и успокоить нервы, начинаю злится только больше. Легкие болят и сжимаются от каждого глубокого вздоха. Как будто хрящевые кольца, составляющие трахею и бронхи, непроизвольно уменьшаются в диаметре. Хотя, такое даже теоретически невозможно. Но боль адская. Страх перед очередным заплывом не меньше. По венам точно не кровь бежит, а кислота. Концентрированная, такое чувство, будто все 100%. Она, кислота, разъедает не тело, а, кажется, саму душу. Убивает напрочь только-только восстановившуюся, и без того шаткую, нервную систему. Заставляет каждый раз вспоминать сковывающую боль. Вновь и вновь возвращает на этот треклятый стадион. Но это уже не тот животный ужас, что был всего неделю назад. Уже не так плохо. Но от этого время, которое я могу проводить в воде без приступов паники или какой-то там психосоматической фигни, не увеличивается. Ни на гран.       Сано кладёт руку на плечо в каком-то дружеском жесте поддержки. Сано — племянник Ясуда-сана, второй тренер и, вроде как, менеджер. Учится на вечернем отделение местного колледжа. На кого не знаю. Никогда не интересовалась. Зато это парень не в меру активно интересуется мной. Всюду старается быть рядом и по возможности помочь. Меня это откровенно раздражает. Раздражает эта жалость и сочувствие. Ненавижу. Мне это не нужно; по крайней мере не от него точно. Это по настоящему отвратительно, когда кто-то пытается тебя подбодрить, хотя и без этого дела хуже некуда. И от того, я просто дергаю плечом, скидывая чужую ладонь. Страха как не бывало. Только жгучая смесь ненависти и раздражения. Она, как топливо. Разжигает нечто внутри, что заставляет гореть все тело. Закрываю глаза. Вдох. Выдох. Резина, из которой сделан коврик на тумбе, холодная и мокрая. Запах хлорки уже не режет рецепторы. Давно убил их. Хватаюсь пальцами за край тумбы и резко отталкиваюсь. И от того, что даже по моим, не таким уж и достоверным ощущениям войти в воду получилось почти идеально, легче не становится. Какая разница, насколько у меня хорошая техника и время, если страх плыть или, банально, погружаться в воду настолько велик, что перебивает желание вернуться в спорт? Вот сейчас, после пятого разворота, плечо начинает тянуть от фантомной боли. Так было в первый день национальных, когда препарат ещё работал «на ура», а плечо после заплыва не болело не из-за адреналина в крови. Это определённо утопия. Моё эгоистичное и глупое желание вернуться, хотя я сожгла все мосты. Когда я верила, что мой план был идеален; человеческий фактор не учла. Как не парадоксально — свой.       — Думаю, тебе не стоит напоминать, что после таких долгих перерывов, обычно, не возвращаются. — Ясуда-сан фыркает так громко, что на секунду кажется выпала из реальности. — Уверена, что оно тебе надо?       — Да. — стоит хотя бы попытаться. Прошла всего неделя. У меня есть ещё время. Я не хочу сдаваться так рано. — Вы не против, если ко мне завтра на тренировку придёт друг?       — Если твой «друг» поможет тебе не орать каждые десять минут, то пожалуйста. — ну конечно, это было всего один раз. Подумаешь, руку и мозг в первый день переклинило так, что я натурально выла от боли.       — Возможно, он поможет. — я пожимаю плечами, хотя наверняка знаю, что сам Тобио мне не поможет, а вот его присутствие, вполне, может помочь. Мужчина кивает и, наверное, наши с ним мысли совпали.       — Ты уже видела? — Ясуда-сан кивает на журнал, лежащий на столе и я отрицательно качаю головой. — Посмотри, только сегодня купил.       Мне даже стало интересно. Летние национальный закончились пару дней назад, так что не удивительно, что свежий выпуск журнала вышел. Там, определенно, фавориты этих соревнований и что-то мне подсказывает, что новый «top-5» меня шокирует. Пролистываю несколько статей, не касающихся школьный соревнований и сразу открываю на странице с громким названием статьи: «Новые фавориты национального турнира! Неужели звезда средних школ, Аяно Нитами, больше не лидер лучшей пятёрки?». Мда, почему-то я даже не удивлена. Рано или поздно это должно было всплыть. Дальше идёт небольшой вступление, где как всегда много воды. Я благополучно пропускаю всю ненужную мне информацию и сразу переворачиваю страницу. В этом году, как ни странно, лидером является Имай, что же ее школа безоговорочный лидер уже много лет. Затем неизвестная мне девушка из Шираторизавы, девушки с третьего и четвёртого места мне тоже не знакомы. А вот пятое место меня, действительно, поражает.       — Что? Ясуда-сан, тут точно нет ошибки?! — как такое возможно, с каких пор Рейко так хорошо плавает?! Да она одна из немногих в нашей команде, кто ещё как-то мог со мной тягаться, но ей всегда было далеко до «топа». Полгода назад она едва ли дотягивала до уровня национальных.       — А, ты об этом, у неё лучшее время в кроле на спине. — Рейко никогда не плавала на спине. Говорила, что брасс ей ближе, но кто же знал, что она так хорошо плавает на спине. Переворачиваю страницу и нахожу ее результат. Хах, я все ещё быстрее. — Я думал, тебя больше позабавит заголовок.       — Я ожидала нечто подобное.       Телефон в кармане олимпийки оживает, сообщая мне о том, что Карасуно только-только приехали в город. Довольную улыбку подавить не получается. Быстро набираю сообщение и убираю телефон обратно. У меня ещё почти час тренировки.

***

      Брюнет стоял около магазина, который находился в десяти минутах ходьбы от моего дома, и нервно оглядывался. Он, как ни странно, почему-то меня не заметил. Наверное думал, что я приду с другой стороны.       — Давно не виделись, Тобио. — волейболист хмурится, и мне почему это кажется невероятно милым. Хочется обнять и получить объятия в ответ. Как было бы, если бы у нас была хоть какая-то взаимность.       — Да, наверное… — он чуть кивает и кажется немного смущается. Интересно, а он смутился, когда увидел мое сообщение? Как воспринял мое предложение зайти ко мне?       — Зайдём в магазин? — я показываю большим пальцем на магазин рядом. — Еды у меня дома нет, хоть чаем тебя напою.       В магазине я быстро набираю не особо вредной пищи. Готовить я конечно за неделю не научилась. Но рис и омлет уже получаются неплохо. А ещё рыба. Но по большей части я питаюсь тофу. Брюнет прожигает мой затылок пристальным взглядом и меня это очень сильно нервирует. Вот что такого в моем затылке?       — И что ты увидел у меня на голове? — я чуть поворачиваю голову в сторону и одновременно протягиваю деньги кассиру. Ёжусь, потому что после тренировки волосы немного влажные и пахнут хлоркой. У меня все ещё нет привычки нормально сушить голову.       — Ну… — он отводит взгляд в сторону, немного тушуется и мнётся. — Ты плавала?       — Вроде того. — забираю пакеты с кассы и у меня так не вовремя начинает болеть плечо. Ками, надеюсь это психосоматика, а не перегрузка. Последнее сейчас мне совершенно не нужно. Морщусь, но не более. — Чуть позже расскажу всё.       Брюнет чуть напрягается, когда я достаю ключи от ограды. Щелкает электронный замок и мы попадаем на территорию участка. Наверное, Тобио не ожидал, что дом окажется пустым. Ключ в замочной скважине поворачивается привычно легко и нас встречает темнота и тишина дома. Тыльной стороной ударяю по выключателю, на ходу вытаскивая ноги из вполне удобных кроссовок. Парень ставит сумку на пол и неловко мнётся у порога.       — Не нервничай, — легонько хлопаю Кагеяму по плечу. — Моих родителей не то что в городе, а в этой префектуре нет. И не появятся ещё три недели, как минимум.       — Почему ты не с ними? — ого, этот парень умеет поддерживать разговор? Вот это новость.       — Я же не плаваю, забыл? — я показываю «кавычки» пальцами. Тобио кивает, все ещё расшнуровывая свои кроссовки. Аки какой-то педант. — Ладно. Ванна на втором этаже, вторая дверь слева.       Оставляю пакеты с едой на столе и сама поднимаюсь на второй этаж. Хочу переодеться, потому что ходить ещё и дома в спортивном костюме мне не хочется. Быстро снимаю штаны и переодеваюсь в более комфортные домашние легинсы, стягиваю с плеч олимпийку, и, лишь на секунду замешкавшись, замираю. Дверь открывается, в тот момент, когда я стою в наполовину задранной майке. Черт. Я по привычке назвала Тобио расположение относительно своей двери, а не лестницы.       — Прости! — он уже почти закрывает дверь, как замечает несколько кубков на полке над рабочим столом. Я мгновенно возвращаю майку на место. Ладно, в ней тоже нормально. — Это твои?       — Да. — сглатываю; чувствую себя очень странно. И даже не из-за того, что этот парень едва не увидел меня голой, а потому что он увидел нечто более личное, чем какая-то часть тела. У меня в какой степени отсутствует стыд, потому что годы плавания сделали своё дело. Не знаю почему, но именно сейчас все мои награды мне показались настолько личными и сокровенными, что стало неловко. — Это не все. Подойди сюда.       И брюнет меня слушается. Совсем забывает о небольшом конфузе и в три шага оказывается около меня. И замирает. Потому что вся стена напротив него — со входа в комнату полки с медалями не видны — усеяна тем, чего он так отчаянно желает. Тем, что для меня всегда ничего не значило. Он подходит ближе к полкам и почему-то слишком пристально разглядывает одну медаль. Серебряную в золотой рамке. Поднимает руку и пальцами касается блестящих краев. А у меня такое чувство, будто эта медаль, это я. Дыхание перехватывает. Кожу, да что там кожу, все мое естество обжигает нечто непонятное. Пугающие настолько, что в дрожь бросает. И только спустя несколько секунд — а секунд ли? — понимаю, что ничерта это не дрожь. Паника, самая настоящая.       — Они ничего не значат для меня. — Тобио одергивает руку и смотрит так, что жар опаляет уже совсем не из-за паники. Этот взгляд, полный злости и какой-то отчаянной ярости, напоминает мне того Тобио, что изредка мне снится. Тобио, которые отвечает мне взаимностью.       — Не правда. — шипит он подобно злющей кобре. — Тебя бы не задело поражение на национальных, будь тебе все равно.       Его слова меня поражают. Я никогда не думала, что Тобио сможет придти к таким выводам, почти ничего не зная. Режет без ножа. Убивает морально фактическим попаданием в цель. Задыхаюсь, потому что воздух застрял где-то между лёгкими и носоглоткой. Потому что он первый, кто решился озвучить это вслух. Усмехаюсь, а в голове точно какой-то тумблер щёлкает. Не из горла, а из самого сердца, вырывается нервной смех, от которого у самой волосы дыбом встают, превращается в всхлип. И чтобы я себе не говорила, меня, действительно, задело мое поражение. Второе место, когда все от тебя ждут первое. Это отвратительно. Унизительно. Отвратительно от осознания, что тогда я была абсолютным лидером. Равных мне не было. И травма это не отговорка. Я должна была взять золото.       — Даже если и так, это уже ничего не решает. — пожимаю плечами и тихо фыркаю. Я вижу, как он борется с желанием меня хорошенько встряхнуть, да так, чтобы мозги на место встали. А я еле удерживаю себя от глупого желания обнять и поцеловать. Просто мне этого хочется. До белых пятен перед глазами и бабочек в животе. — Пошли мыть руки, иначе ты рискуешь остаться тут на ночь.       День откровенно не задался с самого его начала. Сначала я едва не проспала пробежку. Точнее проспала, но совсем на немного. У меня пригорела яичница, а рис вышел пересоленным. И в какой-то момент я осознала, что задержись я дома еще хоть на пару минут, то точно опоздаю на утреннюю тренировку и Ясуда-сан утопит меня в бассейне за это. Хотя, возится со мной, он, разумеется, не обязан. Этот человек уже давно расставил приоритеты, и важнее всего для него — его нынешние ученики. Быть может, кто-то из них через пару лет станет новой «звездочкой» и потеснит Имай на ее новоявленном пьедестале. Интересно, нравится ли ей это чувство ответственности? Нравится чувствовать, что ты «лучший»? Это чувство пьянит, заставляет поверить в себя и свои силы, но когда ты знаешь, что ты лучший и задираешь голову, смотришь только вперед, кто-то позади может запросто выбить землю у тебя из-под ног. Она совсем скоро это осознает. Осознает, почему только медаль показатель того, как хорошо ты занимался. Плавание — индивидуальный спорт. И только от тебя зависит твоё будущее. Это не обожаемый Кагеямой волейбол, где команда сильна, когда все игроки на площадке сильны. В нашем спорте, ты можешь рассчитывать только на себя и свои силы.       Тобио обещал придти на вечернюю тренировку и от этого факта что-то внутри скручивается и переворачивается. Это так глупо. Влюбиться в того, для кого чувства не играют роли в достижение цели. Этот парень готов отбросить все, что мешает ему. Возможно, даже если у него есть какие-то чувства ко мне, он все равно этого не поймёт или просто выбросит за ненадобностью. Будет идти подобно танку. Медленно, упрямо и напролом. У меня зарождается настолько идиотская идея, что даже приводить в действие её не хочется. Хотя, моя самая идиотская вещь со мной уже случилось — я влюбилась в такого недалекого человека, как Кагеяма Тобио.       На входе в саму школу я встречаюсь с вечно жизнерадостным Сано. Он машет рукой и чуть ли не пританцовывает. Кажется, будь у него уши и хвост, точно бы ластился как какой-нибудь кот или пес. И как будто за всей этой дружелюбностью я не вижу, как он подбивает ко мне клинья. Прости, но моё сердце занято одним придурком, которому до моих чувств нет никакого дела. Я просто киваю, даже не удосужившись ему что-то ответить. В какой-то степени это можно назвать «нормой реакции». Я никогда не ладила с людьми и не славилась общительностью. Так что мою холодность всегда можно списать на это, а не на то, что такие люди, как Сано, вызывают у меня чувство отвращения. Это нормально, наверное.       Пока я переодеваюсь, что-то во мне переклинивает. Я вспоминаю вчерашний разговор с Тобио, его меткое замечание по поводу моего поражения и в какой-то степени радость за меня. Хотя, вероятнее всего, я просто вижу то, что хочу видеть. По моим предположениям брюнет рад за меня. Но мне так кажется, только потому что он мне нравится. На деле, ему всё равно смогла ли я хотя бы заходить в воду без особых последствий. Ему вообще нет дела до меня и моих проблем, так почему же я тогда предложила ему сделку? Он ничего не потеряет, если не сможет пройти на национальные, а мне не придется заставлять себя побороть свой страх. Это глупо. Но почему-то так отчаянно хочется, чтобы у него и его команды все получилось.       Около входа в раздевалку я нахожу Сано. Стоит мне попасться ему на глаза, как он начинает что-то говорить. Но я его не слышу. В голове пустота. Точно какой-то тумблер щелкнул, который отвечал за распознавание информации. Мне удается уловить лишь одно слово: «тренировка». Наверное, я задержалась в раздевалке больше положенного и Ясуда-сан начнет убивать меня морально прямо сейчас. Стоит попасть в зал с крытым бассейном, то я совершенно не слушаю Сано или даже Ясуда-сана. Слышу, как они что-то мне говорят, но самих слов я не слышу. И сейчас это совершенно не пугает. Надеваю очки и встаю на тумбу. Тело сжимается до предела, словно пружина, пальцы так крепко сжимают край тумбы, что кажется, ещё немного и я погну металлический край. Единственный звук, что пробился сквозь непонятный барьер — звук свистка. Отталкиваюсь с такой силой, будто от этого зависит моя жизнь. Весь мир вокруг подобно водовороту скручивается до одной точки. Все мысли сводятся только к одному: техника. Как правильно дышать, какое должно быть положение рук и ног. Цель проста — сделать угол атаки близким к абсолютному нулю. Это тяжело, но вполне реально. Не задумываюсь зачем и для чего мне это. Просто я хочу этого. Техника превыше всего. Повторяю себе, как какое-то заклинание, как иудей читает себе мантру, так и я повторяю себе самую простую истину: «техника — залог скорости».       Усталость появляется из ниоткуда. Как будто перекрывающий её вентиль резко выкрутили на полную, заставив каждую мышцу в моем теле ныть от усталости. Останавливаюсь у самого бортика тяжело дыша. Его, дыхание, удается привести в норму спустя несколько минут, и только потом я осознаю, что в огромном помещение подозрительно тихо. Кладу локти на бортик и мне кажется, прошло всего пару минут после того, как я погрузилась в воду. Сано смотрит на меня настолько ошалелым взглядом, что становится в какой-то степени страшно. У него в руке зажат секундомер и он смотрит то на меня, то на него. Я кручу головой и натыкаюсь на довольный оскал Ясуда-сана. Что это все значит?       — Ну что? — не выдерживаю и задаю этот вопрос. Подтягиваюсь на руках и сажусь на бортик, безошибочно определяя, что наплавала я неплохо, раз так приятно тянет мышцы. — Хватит на меня пялиться, будто я какой-то экспонат в музее.       — Ты плавала ровно шестнадцать минут. — осторожно начинает шатен и, кажется, мои глаза стали большие-большие от удивления. До этого я могла плавать непрерывно около семи минут. А тут в два раза больше. С чего это? — К тому же, у тебя весьма впечатляющие время на стометровке.       — И сколько? — ну давай, удиви меня.       — Одна минута и двадцать одна миллисекунда.       — Много. — я фыркаю и встаю на ноги. Привычной боли, что сковывает плечо после заплыва, нет. Только какое-то странное тепло и чувство приятной усталости. Подхожу к скамейке, на которой лежит моё полотенце, и набрасываю его на плечи. Хочется пить.       — Много? — взвизгивает парень и едва не пыхтит от злости. — На универсиаде результаты немногим выше показывают! А ты говоришь много?!       — Акира. — осаждает своего племянника тренер и подходит ко мне на расстояние вытянутой руки. — На нашу «Королеву» не просто так место в сборной готовят. Да, Нитами? — на его ехидную усмешку хочется ответить не менее едкой улыбкой. — Какое у тебя время было на стометровке вольным стилем?       — Пятьдесят семь секунд и одна миллисекунда. — не самый мой лучший результат, но я об этом конечно не говорю. За месяц до национальным у меня время было на секунду меньше, чем на самих соревнованиях. Ясуда-сан хмыкает, а Сано и вовсе замолкает. Ему сказать то по сути нечего. Пускай, он тоже когда-то занимался плаванием, но вряд ли ему светила олимпийская сборная или молодежка.       Свой результат повторить не получилось. После перерыва в пару минут я смогла пробыть в воде немногим больше своего прежнего максимума. На целую минуту больше. Пускай медленно, но теперь дело сдвинулось с мертвой точки и причины этого мне не известны. Но это точно не из-за Кагеямы, просто что-то щелкнуло у меня в голове. Переклинило в хорошем значение этого слова. Откуда взялось это странное абстрагирование? Не накати на меня усталость, то точно бы еще смогла проплыть. Это несколько странно. Осознавать, что ты смог перебороть себя, но при этом абсолютно не понимать, какие механизмы и схемы привели к таким результатам.       Вечерняя тренировка начиналась около семи вечера. Утренняя, на данный момент, из-за каникул заканчивалась около одиннадцати. У меня был достаточно большой перерыв и, соответственно, слишком много свободного времени. Сегодня я планировала потратить его на готовку, а ещё надо зайти домой к Юми и полить цветы. Она написала мне ещё вчера, что они вернуться через полторы недели и до этого момента я просто обязана поливать ее любимые цветы. От неё же узнала, что мое семейство чуть задерживается на Окинаве из-за того, что отцу неожиданно продлили командировку. Так что Нацухи невольный заложник всей этой ситуации. Никто из моего семейства так со мной не связывался. Даже Нацухи не отправил саркастическое «Ты ещё жива?». Но мне даже не обидно. Я крайне рада, что о моем существовании даже не вспоминают. Хочется уже скорее свалить из этого дома и жить отдельно. Может быть, если я все же вернусь в плавание, то поступлю в Тохоку или Тодай. И тогда уже точно раз и навсегда покину это проклятое место. Эх, мечты-мечты.       Из всех моих немногочисленных знакомых, только один хочет поступить в Тодай. И это определённо не Тобио, он хочет играть в волейбол и дальше. Хочет попасть в олимпийскую сборную, но почему-то упускает тот факт, что для этого и нужно поступить в самый престижный ВУЗ с самыми сильными спортивными клубами. А это, безусловно, Тодай. Имай Хиро — как я уже говорила, вечно дышала мне в затылок. И именно она метит на спортивную стипендию Тодая и, соответственно, приглашение в плавательный клуб этого заведения. И у неё есть все шансы его получить. Пока что.       Когда на часах было уже шесть вечера, спортивная сумка была собрана, а ужин, который я должна съесть сразу после тренировки, приготовлен. Я даже не стала звонить Тобио, чтобы спросить придёт он или нет. Если не придёт, то не очень то и страшно. Все же, он тратит своё личное время на это. Фыркаю своим мыслям и перекидываю лямку спортивной сумки на другое плечо. На вечерней тренировке обычно только я, так как детям из начальной школы не положено так много заниматься. Даже Ясуда-сан очень редко занимается дольше, чем положено по стандарту. Разумеется, я была исключением из правил. Десять лет подряд шесть дней в неделю по два раза в день. Отлично. Просто прекрасный график. Никакой личной жизни или свободного времени. Не удивительно, что за такой большой промежуток времени у меня атрофировалось — а было ли вообще? — нормальное восприятие действительности. Когда живёшь в обществе тех, кто готов идти по головам, невольно начинаешь задумываться о многих, совсем не нормальных вещах. А стоит ли общение тех жертв, которое оно может принести? Если бы кто-то из моей «команды» был хоть капельку сблизился со мной, то наверняка бы попытался столкнуть с насиженного места. Но я ещё в начальной школе поняла, что лучше работать на себя и для себя, чем на кого-то и ради кого-то. Не пришёлся мне по душе принцип «коллектива», который так успешно взращивает наше общество. В нашей системе нет понятие «Я», но есть слово «Мы». Но мне такая система ценностей не нравится. Не нравится то, что ты в первую очередь работаешь на других, а не на себя. Но один человек этого не изменит, поэтому лучше сидеть и молчать, и быть может, мое отклонение от сложившейся идеологии не заметят.       Тобио звонит мне, когда я уже провела добрую половину своей тренировки и отдыхала на скамейке нагло вытянувшись на ней во весь свой рост, тем самым потеснив с края Сано, который ещё изредка косится на меня. Будто проверят, точно ли я плавала сегодня утром и показала, по его не авторитетному мнению, хороший результат. Так вот, Кагеяма потерялся. На улице уже стемнело, а сегодня, прямо при мне, перегорело несколько лампочек в коридорах и найти дорогу стало весьма проблематично, если ты конечно не местный. Хотя и мне, когда-то давно, было трудно найти дорогу в потёмках. На оклик Сано, мол куда это ты намылилась, отвечаю честно. И прежде чем он успевает сделать замечание, говорю, что его дядя, то есть Ясуда-сан, знает. Шатен сжимает губы в тонкую линию, но ничего больше не говорит. Обиделся.       Лаврируя в бесчисленном количестве коридоров и дверей, нахожу своего «друга» около стеклянного стеллажа с наградами. Он, стеллаж, находится не в главном корпусе, а рядом с кабинетом главного тренера. Шесть фотографий. На всех них я в окружение своей «команды», а рядом с нами кубки с соревнований, на шеях медали, а на душе радость. Кажется, Тобио безошибочно определил где на них я.       — Пошли, у меня перерыв заканчивается. — дергаю парня за край толстовки и веду за собой. Намеренно не отпускаю клочок одежды, чтобы это недоразумение с очаровательными глазками не потерялось. Когда мы заходим в зал, мой бывший тренер вернулся со своего перерыва и уже начал барабанить пальцами по планшету. Первый признак того, что мужчина теряет терпение.       — Ну наконец-то, я уже думал ты сбежала. — мужчина хмыкает, придирчиво разглядывая Тобио со всех сторон. — Это и есть твой друг?       Киваю, немного стушевавшись под его пристальным взглядом. Ками, почему даже спустя столько времени у меня не появилось на него иммунитета.       — Ясуда Шигеру. — мужчина ухмыляется и смотрит чуть надменно. — Бывший тренер этой балбески.       — Кагеяма Тобио. — брюнет склоняет голову в почтительном поклоне. — Приятно познакомиться.       — Можешь оставить вещи вон на той скамейке. — он показывает на самую дальнюю от воды лавку, а потом переводит весьма недовольный взгляд на меня. — А ты почему ещё здесь? — он хмурится, что говорит о крайней степени недовольства, но ещё не гнева. — Акира, хватит слоняться без дела! — шатен кидает на меня сердитый взгляд. Ну да, ему из-за меня прилетело. — Пока не не проплывёшь стометровку кролем за пятьдесят восемь секунд, домой не отпущу.       — Да-да, как скажите. — я снимаю олимпийку и кладу ее на законное место на лавке. Технично быстро надеваю шапочку и очки. На самом деле, мне не сложно проплыть. Несколько страшно, что ли. Но сейчас мне лажать нельзя, вообще никак. — Сано, засекай, когда выдохнусь, скажешь лучший результат.       И снова это странное ощущение пустоты в голове. Сано в очередной раз начинает что-то быстро говорить, но я только отмахиваюсь и встаю на тумбу. Хватаюсь за край и жду свистка. Его, судя по всему, подаёт не Сано, а Ясуда-сан. В голове почти пусто. На этот раз мир вокруг стал биполярным. Тобио, который там на «суше» наблюдает за мной и само мое нахождение в воде. Техника и скорость. Из первого вытекает второе, второе показатель первого. В какой-то момент мир сжался до крохотной точки: техника. Я забыла и о Тобио, и от тренерах там, за пределами бассейна. Просто плавание, просто набрать скорость и выжить все из себя. Выложится на все сто двадцать процентов и доказать, не всем, а впервую очередь себе, каковы результаты тренировок. Стоило ли оно всего этого.       В этот раз никакой усталости нет. Просто в какой-то момент я понимаю, что все. Хватит пока. Снова останавливаюсь у бортика, и в этот раз Сано смотрит на меня как на какое-то божество.       — Сколько?       — Пятьдесят семь секунд девяносто миллисекунд. — ошиблась, не как на божество, как на чудовище. — Двадцать три минуты.       — Наконец-то! — Ясуда-сан скрещивает руки на груди, но в глазах точно черти ламбаду пляшут. — Парень. — он смотрит на брюнета совершенно безумным взглядом, но это совсем не пугает волейболиста. Его, наверное, весьма трудно напугать. — Не знаю, как ты на неё повлиял, но теперь эта балбеска начала напоминать что-то, отдалённо похожее на «Королёву», которую я знаю.       — Я ничего не делал. — о, Тобио смутил кто-то кроме меня. Забавно. Мужчина смотрит на него каким-то странным взглядом, и я никак не могу его классифицировать. Прежде, я такого не видела. Зато, этот взгляд был знаком Сано и тот нахмурился и скривился так, будто лимон проглотил и имбирем зажевал.       — Ладно, не суть. — Ясуда-сан смотрит на часы. — У тебя ещё есть время. Силы остались? — киваю, хотя чувствую, что если дам такую же нагрузку, то рискую уснуть. Вот прямо после тренировки на лавке в раздевалке. — Тогда, давай баттерфляем сколько сможешь. Акира, засекай!       После тренировки я, как и прогнозировала, лежу на лавке в раздевалке. Как только я вышла из душа и переоделась, то на меня накатила такая усталость, что я не смогла себя пересилить и легла «немного полежать». Когда я училась в средней школе, я часто засыпала в раздевалке и перед тем, как уйти тренер обязательно проверял раздевалку, дабы проверить, не уснул ли капитан. Это было, кажется, целую вечность назад. Но по факту, даже года не прошло.       Просыпаюсь от того, что рядом кто-то есть. Присутствие этого человека, не давит, не кажется лишним, но все равно будет. Это оказался Тобио. Он сидел рядом с лавкой на которой я уснула и что-то смотрел в телефоне.       — Привет. — я чуть улыбаюсь, вытягивая руки вперёд, почти задевая его руку своими.       — П-привет… — он в очередной раз смущается и отводит взгляд в сторону. Помнится, Ясуда-сан о чём-то с ним говорил, пока я наматывала круги. Я бы наверное и не заметила, если бы крик брюнета: «Вовсе нет!» не сбил весь настрой. Интересно, что он там ему говорил.       — Я ещё немного полежу, ты не против? — подкладываю под голову олимпийку и совсем не вовремя замечаю, что я укрыта его толстовкой. Ками, как же неловко! Брюнет только кивает и смотрит куда-то перед собой. Думает о чём-то своём. А у меня сна не в одном глазу. Запах Тобио окутывает. Такое чувство, что он меня обнимает и я невольно втягиваю носом воздух. Знаю, что это чистая биология, но ничего поделать не могу. Это абсолютно нормально, «балдеть» от запаха человека, который тебе нравится. Юми даже как-то сказала, что сначала мы влюбляемся не в человека, а в его запах. Не знаю, где она услышала такую чушь, но сейчас я готова в это поверить. — Я видела, как ты разговаривал с Ясуда-саном, о чем?       — Да так, ничего особенного. — а по глазам вижу, что это «ничего особенного» заставило его задуматься. А это нонсенс, чтобы Тобио думал о чём-то кроме волейбола. — Важны ли чувства для достижения цели?       Вопрос застает меня врасплох. И даже если всеми способами готова выражать своё «да», то на деле я скажу ему «нет». Потому что, в какой-то степени чувства это помеха. Наверное, этот вопрос Ясуда-сан задал Тобио, иначе я никак не могу объяснить то, что он решил спросить это у меня.       — И да, и нет. — переворачиваюсь на бок, чтобы эмоции сейчас не подвели меня. Я боюсь, что на лице может отразиться то, что я так успешно от него скрываю. Довольно давно и, все ещё, успешно. — Смотря о каких чувствах идёт речь.       — Доверие? — вот же черт, Ясуда-сан уже успел его «подковать». Отлично.       — Все зависит от ситуации. Если ты хочешь сблизиться с командой, у вас должно быть взаимное уважение и доверие. Если ты хочешь быть лучшим в чём-то, где от тебя не требуется работа в команде, то мне кажется, доверие будет лишним. — я не смотрю на него, но слышу, как сбилось его дыхание. Что же мой бывший тренер ему наговорил? — Ками! Тобио, что тебе наплёл Ясуда-сан?!       — Ничего. — вот же упёртый баран. Я разворачиваюсь обратно и ложусь на живот. Думаю, в моих глазах столько злости, что лёд плавить можно. От подозрений и предположений голова идёт кругом, и самое ужасное то, что я боюсь реализации своих догадок.       — Не ври! — я хмурюсь, и у меня острое желание его ударить. Подаюсь вперёд, стукаясь своим лбом об его. Кажется, это действие вывело его из себя, потому что Кагеяма яростно начал бодать меня в ответ. Да мы, как два идиота! Ладно, раз он так хочет бороться, пусть не жалуется на последствия.       — Да не вру я. — шипит в ответ парень и именно в этот момент — о великий закон подлости — у меня соскальзывает рука. Я теряю точку опоры и под действием подлой инерции лечу с лавки прямо на брюнета. Все происходит так быстро, что я даже понять ничего не успеваю. Мир вокруг смазывается, а картинка нечёткая и бредовая как в каком-то калейдоскопе. И вот, сейчас я лежу на Кагеяме и только чудом не сталкиваюсь с ним губами. Носами, да, мы столкнулись. И слава всем известным богам за это.       — Ладно, раз не говорил, то ладно. — пожимая плечами, и говорю так тихо, будто и не ему совсем. Наши лица так близко, что можно почувствовать чужое дыхание на своих губах. Сбитое и поверхностное. Кажется, я не многим лучше. Ками, дай мне сил не поддаться искушению.       В коридоре о стены эхом отдаётся звук шагов. И я несказанно рада, что тут такая прелестная слышимость. Быстро отпрыгиваю в сторону, не знаю как это получилось в сидячем положение.       — Что за грохот? — в проёме появляется голова тренера. Но злости в его глазах и тоне нет. Какая-то непонятная мне весёлость?       — Я упала. — думаю, со стороны так и выглядит. Но Ясуда-сан не верит ни одному моему слову. Ожидаемо.       — Собирайтесь, уже достаточно поздно. — за мужчиной захлопывается дверь и я облегченно вздыхаю. Пронесло. Чуть не попалась.       — Он прав, Тобио. — протягиваю ему его же толстовку, а сама быстро натягиваю олимпийку. — Это у меня завтра выходной, а у тебя тренировка.       — Да. — сделаю вид, что не заметила его алеющие скулы. Какая прелесть. Жаль, нельзя на фотографии запечатлеть. Придётся довольствоваться своей памятью.       Неожиданно для самой себя обнимаю брюнета. Руками цепляюсь за футболку на его спине, а лоб упирается в накаченную грудь. Кажется, я сейчас заплачу, не знаю от чего, но почему именно сейчас возник этот порыв обнять и заплакать. Что же я делаю?       — Спасибо, что пришёл… — шепчу так тихо, что он наверное и не услышал. Но руки парня так противоречиво мои мыслям обнимают в ответ. Кажется, мы два идиота. Он не понимает, что наша «дружба» балансирует на грани отношений, а я так упорно боюсь ему признаться. Какие же люди бывают глупыми. И я, судя по всему, возглавляю этот список.

***

      Если говорить начистоту, то я не собиралась приезжать на отборочные. Просто в тот же вечер я позвонила Кею для того, чтобы просто поныть, но слушать он меня не хотел, сказал, что если я хочу поныть, то лично, а не по телефону. Проблема, так сказать, решилась сама собой. И вот сейчас, когда первый матч подходил к концу, мне казалось, что та Карасуно, которая проиграла на прошлых отборочных и нынешняя, это две команды, как две параллельные вселенные. Мне кажется, это далеко не уровень префектуры, но как говорится, не мне об этом судить. От их второго менеджера, кажется Ячи, приходилось держаться подальше, она мне определенно не нравилась. Так что я устроилась почти в другом конце этой стороны балкона. И, к слову, даже не удивилась, когда во второй партии снова победили Карасуно. Их противник, кажется, даже не удивился. Занятно, когда люди знают свой уровень и уже заранее готовы к поражению, но всё равно играют. Мне кажется, это несколько глупым.       Тсукки явился ко мне, в один из многочисленных коридоров, когда у их команды был перерыв. У него было не больше пятнадцати минут, так что пришлось рассказывать все быстро и в общих чертах. Радует, что блондин понял меня и так. А ещё натурально ржал почти целую минуту. Почему? Да потому что я феерический лох.       — Все еще не смогла? Серьёзно? — он утирает слёзы из уголков глаз и смотрит на меня таким надменным и ехидным взглядом, что убить его мало. — Ещё и двери перепутала. Молодец, Нитами, ты превзошла сама себя.       — Да хватит ржать! — повышаю голос, но совсем неосознанно. Просто бесит это всё. От него помощи ждешь, а он угорает. — Помог бы лучше!       — Мне за тебя ему сказать? — если бы не смешинки в его холодных глазах, я бы и правда поверила, что он говорит серьёзно. Но он опять в своей привычной манере издевается.       — Нет. — я фыркаю, и поворачиваю голову набок, чтобы не давать Кею лишний повод для сарказма. — Если я скажу ему и чувства окажутся не взаимны, а они не взаимны, то мы перестанем общаться. Так, что лучше уж так, чем никак.       — Ну ты дура. — Кей фыркает и это выглядит весьма забавно. Да и с чего это я дура? — Стал бы он приходить к тебе на тренировку и соглашаться на глупое пари, просто так? Он, конечно, туп, как пробка, но не настолько.       — Если руководствоваться твоей логикой. — я хмурюсь, чуть покусывая ноготь большого пальца. — Можно подумать, что я тебе нравлюсь.       — Ты себе мозг отморозила в воде?       — Нет, вроде…       — Тогда не неси чепуху и наконец-то признайся ему. — я киваю, но все ещё сомневаюсь в правильности его и своих суждений. В какой-то степени Тсукки прав, но мой мозг отчаянно не хочет воспринимать информацию как должное. Это несколько странно. Из-за угла показывается Ямагучи и подбегает к нам. Чуть улыбаюсь и желаю им обоим хорошей игры. Сама же делаю ещё пару кругов и возвращаюсь на балкон. Они победят и в этот раз, я уверенна.       Всё так и происходит. Карасуно выигрывают, хотя их противник был ростом в два метра. Я бы удивилась, если бы не знала, что это театр одного актёра. Команда сильна, если все ее члены сильны, а та команда нарушила это простое правило. Медаль — результат тренировок. Совокупность идеалов, ценностей и тяжёлых тренировок. А, те, кто уже раз проиграл, жаден до побед. Карасуно это, наверное, уже ощутили.       «Серебряная медаль на шее кажется до ужаса неуместной. Неправильно это всё. Это не мой уровень. Не та награда, ради которой мне пришлось снова выйти на старт под обезболивающим. Имай рядом улыбается так, будто только что взяла олимпийское золото, а не золото на национальных. Едва ли не единственная золотая медаль среди Её личного зачёта. Молодец «Тень», ты смогла победить. И давай ты не забудешь, что у меня травма, из-за которой ты и дотронулась до стены первой. Жалкие две миллисекунды. Радуйся, но у меня все равно наград больше, чем у всех здесь присутствующих.       — Ты испортила будущее почти всем присутствующим. — шипит брюнетка, едва разжимая губы. Но мне нет дела до других. Если не победили, значит плохо старались.       — Победителей не судят. — шиплю в ответ, чуть приподнимая уголки губ для фотографии. — А вот проигравших не щадят.»       «Победителей не судят, проигравших не щадят.» — повторяю сама себе, когда в очередной раз отталкиваюсь от бортика бассейна ногами. Сложно было снова заставить себя плавать. Но я никак не думала, что будет сложно сказать всего три слова человеку, в которого ты влюблен. Всё или ничего, да? А впрочем, когда это было иначе?