Первая Звёздная

Первая Звездная 1. «Прайм Эксельсиор» Рубка корабля освещалась только лампочками и подсветкой приборов на пульте. В темноте не было какой-то необходимости, просто так возникало какое-то чувство… единения с космосом, что ли. И неизбежность принималась легче. За пультом сидели трое мужчин, немного похожих друг на друга одинаковой, почти что сверхчеловеческой усталостью. - Мы прошли всего один световой месяц, - сказал один из них, показав на большой боковой экран, где пульсирующим пунктиром был показан их путь до дома. Остальные вздохнули. - Еще не поздно вернуться, - тот, кто начал разговор, встал, прошелся по рубке, заложив руки за спину. - Вы что, капитан! - вскинулся второй, самый молодой из всех троих. - Вернуться? Туда? К тому, от чего мы убегали… Нет. - А от чего мы убегали, Лян? - спросил первый. Он был самым старшим из троих. - От чего? От неведомого? От непознанного? От смерти? Так неведомое и непознанное, и, скорее всего, смерть тоже - вот они, впереди. Запаса топлива у нас на сто двадцать вспышек… но наше зеркало повреждено и его эффективность снижена на семьдесят процентов. Ходовой реактор также поврежден, не забывайте об этом. Как ни старались техники, но полностью устранить утечку плазмы они не смогли. Его мощность упала на восемь процентов. И это значит, что до дома у нас не двенадцать, как должно было быть, а в лучшем случае восемьдесят лет пути. А если бы мы вернулись на планету… устроили бы там временное поселение… отправили бы сигнал домой. - А смысл, капитан? - покачал головой доселе молчавший третий. - Пусть до дома послание дойдет за шесть лет. И что дальше? Даже если они выйдут на помощь сразу, что очень маловероятно, то она придет через двенадцать лет. И тогда у нас… Восемнадцать лет ожидания на очень неуютной планете. Под постоянным метеоритным дождем. В очень недружелюбной биосфере. - Восемнадцать - не восемьдесят, - возразил капитан. - Я бы рискнул. - А если помощь не придет? - Это невозможно, Лян, - капитан устало провел рукой по лицу. - Земля не бросит нас. Земля не бросит Первую Звездную в беде. Это… слишком сильно ударит по настроению сообщества, этого постараются не допустить. Индекс общественного мнения упадет, идея общего единства и общего труда потерпит… не крах, но кризис. Щеки Ляна вспыхнули, он резко ответил: - Вы думаете, что нас будут спасать лишь из опасности уронить индекс общественного мнения и опорочить саму идею общего труда? А как же просто человеческий долг и … - В любом случае решать мы имеем право только с учетом мнения всех членов экспедиции, - перебил его третий. - Предлагаю разбудить всех и обсудить вопрос. Я… согласен с капитаном, что двадцать… ну пусть даже тридцать лет ожидания - лучше, чем восемьдесят. Но есть варианты. Можно не возвращаться к планете… точнее, не входить в планетную систему. Лечь в дрейф на безопасной орбите вокруг звезды и послать сигнал о помощи. И ждать ответа. Ответ придет всё равно раньше, чем прилетит помощь. И в зависимости от того, каким будет ответ, мы примем решение о дальнейших действиях. Готовиться надо будет к худшему. - Вы сомневаетесь, что Земля поможет нам? Думаете, что нас бросят? - Лян нервно стиснул руки. - Я опасаюсь, что у Земли не будет ресурсов для отправки второй экспедиции так скоро, - мягко сказал третий и положил руку ему на плечо. - Ресурсы Земли, к сожалению, до сих пор очень ограничены… Лян успокоился, наклонился к приборам. - Скорость падает, скоро мы замедлимся еще больше. Давать или нет следующую вспышку? - Лян задумчиво тронул кнопки пульта. - Она ускорит нас, и если члены экипажа примут решение возвращаться, то это будет еще дольше и сложнее… А если они решат все же лететь, торможение прибавит нам срок полета. Капитан не ответил сразу, какое-то время смотрел на экран, где была выстроена траектория полета. Точка, обозначавшая Землю, была далека… - Сколько времени остается до следующего разгона, если следовать обычному графику полета? - наконец спросил он. Лян ответил: - Сорок семь часов. После этого падение скорости станет необратимым, нам придется задействовать бомбу для разгона или ложиться в дрейф. Зеркало повреждено, плита повреждена, боюсь, бомба либо будет неэффективна, либо разрушит плиту… и зеркало. - Алек, что вы скажете? Каковы шансы… получить разрушение плиты и зеркала в случае, если мы остановимся сейчас и потом будем разгоняться с помощью бомбы? Третий пожал плечами: - Не берусь гадать, нужно провести тщательные расчеты. Но я считаю, что нам стоит все же затормозиться и лечь в дрейф. По двум причинам: во-первых, техническая бригада может, не будучи стесненной во времени, попытаться максимально привести плиту и зеркало в порядок, и во-вторых, если это не получится, мы будем ждать ответа Земли здесь, а после него принять решение - оставаться в дрейфе или вернуться для ожидания к планете. Пройти световой месяц на обычных реактивных двигателях мы сможем за год-полтора. ‒То есть, Алек, вы стоите за торможение? - уточнил капитан. Алек кивнул: - Да, Ник. Лян убрал пальцы с рычага запуска плазменной вспышки и застопорил его. Капитан поднял прозрачную крышечку на пульте и нажал спрятанную под ней зеленую кнопку. Гонгом прогудел по кораблю сигнал экстренного пробуждения экипажа. Тотчас же в рубке раздался голос дежурного врача: - Капитан, что случилось? Почему экстренная побудка? - Требуется общий сбор для принятия важного решения, Джон. Будите всех. Мы тормозимся и ложимся в дрейф. - Кого будить первыми? - деловито спросил врач. Капитан вздохнул: - Техническую бригаду, старшего инженера связи и второго астронавигатора, старшего планетолога, врачей. Остальных потом. - У нас еще одна авария, капитан? - в голосе врача прорезалась тревога. Капитан поспешил его успокоить: - Нет, Джон, ничего нового. В рубке по-прежнему был сумрак, но по всему кораблю постепенно загорались нежно-зеленые лампы в отсеках с анабиозными ваннами. Люди просыпались. 2. Урок истории Учительница обвела взглядом класс. Восемнадцать детей глядели на нее с интересом - еще бы, она всегда рассказывала о том, что они никогда не видели - но, возможно - увидят. Но сегодня она решила рассказать им о прошлом. Дети уже были достаточно взрослыми, чтобы понять то, о чем она собралась им рассказывать. - Мы поговорим о том, что было раньше, - сказала она. - О том, что сделало нас теми, кто мы есть… и что напоминает нам о том, кем не нужно быть. О том, что никогда больше не должно повториться. Но сначала немного о Первой Звездной. Она развернула на экране список тезисов и начала лекцию. Первая Звездная экспедиция готовилась всей планетой двадцать лет. Двадцать лет только непосредственной подготовки, начиная от разработки программы исследований и заканчивая постройкой огромного звездолета на орбите Земли. А до того - два года всепланетного обсуждения и десять лет многочисленных расчетов… Затем - постройка корабля в условиях строжайшей экономии. Тридцать два года для того, чтобы отправить первый корабль к ближайшей звезде, у которой есть планеты. Не ради выгоды материальной, а ради прогресса науки и движения вперед. И ради самого человечества. Сама идея межзвездной экспедиции пробудила в человечестве новую надежду и веру в собственное будущее. Люди могли снова ощутить себя сильными, способными на великие дела. А участие в этом деле всей планеты рождало у каждого чувство причастности к этим великим делам - и освобождало от последних незримых оков мрачного прошлого. А это было немаловажно. Человек новой Земли, новой эпохи, считали психологи, нуждался в освобождении. И полет к звездам был очень важен для этого. Впервые о возможности попытаться отправить межзвездный корабль заговорили ученые Большой Андской Обсерватории. Они сумели с очень большой точностью доказать наличие у Летящей Барнарда экзопланеты, которая могла быть пригодна для людей. Астроном Рамон Хес выступил с большим докладом на Всеобщем Съезде Ученых. И предложил попытаться отправить туда экспедицию. Часть ученых тут же подхватила идею, другие отнеслись скептически. Поскольку Всеобщий Съезд Ученых транслировался на всю планету, то все земляне начали обсуждать предложение Рамона Хеса. Обсуждения зацепили всех, и вскоре даже были организованы специальные клубы Обсуждения Экспедиции в домах и парках отдыха. Все интересные мысли, соображения и предложения, которые высказывались там, суммировались в каждом клубе и отправлялись сначала в Центральный Совет, где ставились в повестку дня в соответствии с наибольшей массовостью. Раз в месяц Большой Совет собирался на видеоконференцию и обсуждал эти вопросы и предложения. По итогам рассмотрения вопросов учеными и прочими компетентными людьми, какие-то из вопросов и предложений откладывались для всепланетного голосования, какие-то отклонялись как несущественные или некомпетентные. Было решено, что через два года Большой Совет представит окончательный список вопросов и предложений для голосования всеми жителями планеты. Все понимали, что такая затея очень затратна для истощенной Земли и ее все еще (несмотря на четыреста лет мирной жизни) хилой экономики. Поэтому следовало тщательно всё обсудить, рассчитать и подготовиться. Учительница посмотрела на детей. Они сидели тихо, слушали очень внимательно. - Прошло ведь только четыреста лет, как Землю объединил принцип всеобщего равенства и участия в управлении жизнью планеты и общества. А всего только двести лет назад окончательно были ликвидированы остатки прежних государственных структур и корпораций. Люди, создав систему горизонтальных связей, сумели сделать вертикальные структуры нежизнеспособными. Этот процесс был долгим и тяжелым. В конце Эры Мирового Воссоединения, в Век Борьбы За Энергию, Земля всё еще была подчинена власти трех сверхдержав, которые казались незыблемыми даже после третьей мировой войны. Но исторические процессы были неумолимы. И сверхдержавы, как всегда было в истории Земли, не смогли долго существовать в мире и спокойствии. Тогдашнее государственное устройство, даже самое эффективное, способствовало тому, что управляющие структуры наполнялись людьми, компетентными лишь в очень узкой сфере – причем даже в ней они были крайне ограничены. А из среды управленцев в правительства попадали люди особенно ограниченные… Все это привело к тому, что когда энергоресурсы планеты истощились и наступил Век Борьбы За Энергию, разразилась война. До этого человечество мирно жило целых сто пятьдесят лет… Люди успели забыть ужасы войны, они знали их только из произведений искусства и исторических хроник, но воспринимали это как нечто нереальное. Поэтому они не сумели увидеть признаки приближающегося кризиса и вовремя остановить его. Так началась Война Террора, переросшая в Большую Войну. Пятьдесят лет постоянных войн, переделов сфер влияния, борьбы за ресурсы истощили планету. Люди были озабочены лишь вопросом выживания. И пока две последние сверхдержавы готовились к последней битве, те, кто хотел изменить мир, сделали это. Зная, что войну нельзя было предотвратить, что она будет уже не за ресурсы, а за выживание самих сверхдержав, простые люди просто ушли. В горы. В пустыни. В тундры. Там, где контроль за перемещением людей был слаб, опустели города. Солдаты бросали оружие и уходили следом за гражданами. Все устали, никто не хотел умирать неизвестно ради чего. А те, кто остался, погибли в последнем Большом Сражении. Сверхдержавы погребли сами себя. А простые люди, как примятая трава, выпрямились и начали собирать по крупицам новый мир. С девяти миллиардов в конце Эры Мирового Воссоединения человечество сократилось до двух. Войны. Голод. Эпидемии. Бесплодие из-за испорченной экологии. Люди Земли, люди Эры Общего Труда помнят это до сих пор. Страшная память всё еще сидит в их подсознании. Страх перед голодом и болезнями привел к тому, что первоочередными задачами науки стали поиск путей к избавлению от тяжелого наследия прошлого в виде болезней и поиск способов навсегда избежать голода. А это было непросто. Человечество после Большого Сражения в самом конце Эры Мирового Воссоединения было разделено на множество небольших общин, занятых выживанием. На первом этапе их ресурсы были очень ограничены, но со временем они наращивали потенциал, занимались восстановлением окружающего мира. Так прошло пятьдесят с лишним лет, пока человечество не восстановило частично всепланетную коммуникацию. Общины стали делиться опытом, знаниями и ресурсами, стали объединяться ради выживания и лучшей жизни. Никто не пытался стать главным - очень сильно в людях было отвращение к «правителям», ведь это именно «правители» были повинны в войнах. Люди это помнили. Были, конечно, общины, где воцарялись собственные царьки и диктаторы, но при столкновении с другими, теми, где было равноправие, эти общины быстро свергали и диктаторов, и их прихлебателей. Тут учительница остановилась, оглядела детей и спросила: - Как думаете, почему? Ната подняла руку: - Люди видели, что те общины, где нет диктаторов и все равны, живут лучше? Учительница кивнула: - Да. Но не только. Власть диктаторов держалась на страхе, который испытывали перед ними другие люди, и на том, что они контролировали ресурсы. Страх и контроль возможны только если есть прослойка людей, лояльных к диктатору и способных угнетать других… с помощью оружия. Общины, где не было диктаторов, строились по принципу «от каждого по способностям, каждому по труду». То есть ресурсы распределялись в первую очередь среди тех, кто отдавал общине свой труд, свои способности. Причем труд был не обязательно физический. В это понятие входило многое, в том числе и умение доставлять другим радость и утешение. У этих общин также был принцип «каждый должен уметь защитить себя» - то есть каждый владел оружием. В таких условиях сложно кому-то одному стать главнее других. Община сразу осаживала такого и изгоняла. - Но это жестоко! - Кайлен высказался без поднятия руки, но учительница предпочла не акцентировать внимание на нарушении дисциплины. Мальчик затронул важный вопрос. - Кайлен, жестокость иногда бывает необходимой… если стоит вопрос о выживании сообщества. Сейчас, конечно, таких людей, желающих возвыситься за счет других, за счет силы или манипуляции, уже не изгоняют. Уже существует Психологический Надзор, и такие люди становятся пациентами психотерапевтов, их стараются направлять на работы, где требуется некоторая агрессивность и физическая сила. Каждый человек ценен, поэтому нужно всегда стараться найти место в обществе для каждого - но не во вред окружающим. Руку подняла Элла: – Я не совсем понимаю, почему эпоху Большой Войны, а затем разрозненных общин историки относят к Эре Мирового Воссоединения? – Потому что это был рецидив Эры Разобщенного Мира, последний приступ тяжелой болезни человечества, – сказала учительница. – После этого периода, когда человечество из разрозненных общин слилось в одну большую семью, когда люди стали совместно трудиться ради блага будущих поколений, уже начинается Эра Общего Труда. И первый ее век мы называем Веком Восстановления. Очень много труда было вложено в очищение Земли от тяжкого наследия эпохи войн. И тогда же решение главных задач - избавление от голода и болезней - стало с каждым днем приближаться. Большую роль сыграли те, кого называли «сталкерами». Это были смельчаки, не боявшиеся ходить в зараженные радиацией брошенные города и добывать там технологии и знания прошлого. Большого труда стоило, конечно, взять информацию со старинных электронных носителей, но иногда удавалось отыскать работающее оборудование. Так человечество получило утраченное было знание о законах наследственности и о работе с генами. И мы сумели избавиться от самых страшных болезней. Потом научились очищать и дезактивировать зараженные территории. Ко времени отлета Первой Звездной на Земле уже не осталось непригодных для жизни мест. Но осталась проблема нехватки ресурсов. И после Века Восстановления наступил Век Борьбы за ресурсы. По крупицам собирались бездумно рассеянные по планете в прежние эпохи ценные металлы и пластики. Из колоссальных пирамид мусора, в Век Восстановления свезенных в безжизненные пустыни, начали извлекать материалы для переработки. А очень скоро люди научились и добывать чистую, безопасную энергию Ку и Ф. С изобретением сверхъёмких аккумуляторов начался Век Упрощения Вещей, а потом пришел и Век Переустройства, когда человек изменил лик планеты для своего удобства. Пустыни орошались, города переносились в благоприятные климатические зоны и превращались из каменных высотных джунглей в роскошные сады и парки. Пришел следом и Век Первого Изобилия – голод был побежден навсегда, и люди окончательно избавились от такого явления, как «деньги». Они были просто уже не нужны, всего необходимого хватало всем. И вот на волне этого всеобщего богатства наступил Век Космоса. Человечество начало осваивать Марс и Венеру, исследовать спутники Сатурна и Юпитера. Проблема двигателей для космических кораблей не могла быть решена ни с помощью сверхъемких аккумуляторов, ни с помощью энергий Ку и Ф – для их выработки нужны слишком громоздкие станции. Тогда историки науки сумели разыскать в древних документах схемы постройки термоядерных реакторов. С современными знаниями и техникой эти реакторы оказались безопасны и очень продуктивны, но все же решено было использовать их только в космосе. Благодаря космическим экспедициям на соседние планеты родной Солнечной системы развитие науки ускорилось. Первая Звездная улетела в эту же эпоху. Но мы сейчас во многом всё равно находимся на научном уровне ниже, чем было человечество до Последней Войны. - А разве они летали к звездам? - Тамар подняла руку. - По сохранившейся кинохронике - возможно. Но ученые-историки до сих пор спорят - то, что запечатлено на этих кинохрониках - вымысел или реальность? Относительно некоторых хроник пришли к выводу - вымысел. Другие выглядят достоверными. Поэтому ответа на твой вопрос, Тамар, пока не существует… И в частности в том числе ради выяснения этого вопроса и решено было отправить Первую Звездную. Ради отправки одного звездолета работала вся планета. Люди экономили на всём, выделяя ресурсы для постройки корабля. Главный технический вопрос - как достичь субсветовой скорости - был решен за счет термоядерного реактора полузамкнутого типа, способного накапливать большую мощность и порционно выпускать плазму. Но требовался разгон до скорости, когда плазма может сработать как ускоритель. И тогда со всей планеты собрали страшное оружие, оставшееся с Эры Разобщенного Мира - ядерные бомбы… 3. «Прайм Эксельсиор» Дежурный врач Джон Снег первым делом разбудил других врачей экспедиции, и уже вместе они начали выводить из анабиоза сначала техническую бригаду, а потом и всех остальных. Методика анабиоза была еще на Земле тщательно отработана, чтобы в пути не случилось никаких неприятных неожиданностей. И хотя предполагалось, что корабль дойдет до Летящей за двенадцать-тринадцать лет, ученые настояли на оборудовании анабиозных ванн. На случай аварии, которая может существенно замедлить корабль. Да и просто проспать двенадцать лет лучше, чем маяться бездельем. И, как выяснилось, были правы. Капитан Ник Фурио собрал техническую бригаду и врачей в большой кают-компании. Люди расселись по креслам, все еще бледные и изможденные после пробуждения. Многие то и дело прикладывались к тюбикам с витаминным питьем - после анабиоза сильно хотелось пить. - Коллеги, - начал капитан. - У нас проблемы. Большие. При выходе из облака Оорта Летящей метеориты повредили толчковую плиту. Трещина на зеркале увеличилась. Как вы помните, на орбите планеты был пробит и ходовой реактор… ‒Но перед стартом мы же отремонтировали реактор! - возмущенно воскликнул Андер Джай, старший техник. Капитан поднял руку ладонью вперед: - Видимо, мелкий метеор или осколок толчковой плиты повредили его снова. Итак, совокупность поломок такова, что мы не можем безопасно продолжать путь дальше. Из-за повреждения зеркала у нас существенно упала скорость, реактор протекает плазмой… до Земли у нас теперь не двенадцать, а в лучшем случае восемьдесят лет пути. Или… вообще неведомо сколько, если толчковая плита не выдержит подрыва разгонной бомбы. Техники зашумели, переговариваясь между собой - делились впечатлениями от новостей. Капитан молча ждал, когда снова воцарится тишина. Потом сказал: - Я слышал, кто-то из вас говорил - не позвать ли Землю на помощь. Мы позовем. Но. Одновременно с этим мы просто обязаны попытаться провести ремонт. Прямо в открытом космосе. Я приказал затормозить корабль, скоро скорость упадет до минимума, и можно будет загасить ходовой реактор. Тогда наступит черед вашей работы. Каковы шансы на успешный ремонт? Андер Джай задумчиво потер подбородок: - Трудно сказать, не видя объект ремонта. Впрочем, одно могу сказать точно: мы либо починим, либо нет. Когда будет сброшена скорость окончательно? - Через восемь часов. - Прекрасно. Значит, сейчас мы займемся подготовкой к ремонтным работам. А когда будет отправлено сообщение на Землю? - Для этого надо решение всего экипажа, - уклончиво ответил капитан. - Подождем. Экипаж в полном составе проснулся через пятьдесят часов. К этому времени техники уже успели ознакомиться с повреждениями и доложить о состоянии зеркала, реактора и плиты. К сожалению, во время осмотра реактора из него вырвалась остаточная плазма и двое техников погибли. Поэтому на корабле общее собрание началось с траурной церемонии. Капитан прочел прощальную речь и поместил значки погибших в стеклянный ларец. На Земле эти значки будут переданы их родственникам, а затем помещены в Мемориальный Зал. После речи Ник Фурио представил собранию экипажа отчет: - По итогам осмотра зеркало возможно восстановить на пятьдесят процентов. Толчковую плиту на двадцать восемь процентов. По мнению Андера Джая и Люси Лоу она может выдержать пять разгонных подрывов, но не более того. Зеркало может выдержать подряд только двенадцать вспышек без охлаждения. Значит, мы имеем пять циклов разгона-торможения с двенадцатью вспышками в каждом. Это сокращает наш путь к Земле с восьмидесяти лет до тридцати. В лучшем случае. Сообщение о нашем положении и просьбу о помощи мы отправим обязательно. Земля получит его через шесть лет. Ответ придет также через шесть лет. Но. Мы его получим только в том случае, если будем оставаться в одной точке пространства, то есть никуда не лететь. В любом случае двенадцать лет мы должны ожидать. Сомневаюсь, что Земля по получении сообщения сможет сразу отправить нам корабль на помощь. Слишком дорого обошелся Земле «Прайм Эксельсиор»… второй такой возможно построить лишь лет через десять, не раньше. - Значит, для нас - минимум двадцать четыре года ожидания прибытия помощи? - спросила Фиона Райвен, старший планетолог экспедиции. - Это если мы останемся в одной точке. А если будем лететь? Каковы наши шансы? Тридцать лет полета? Тогда какая разница? - Существенная, Фиона, - отозвалась Майя Свет. - Двадцать четыре с почти стопроцентной вероятностью, что мы останемся целы и невредимы. Тридцать - с большим риском новой аварии и… нашей гибели. Собрание зашумело, обсуждая варианты. Наконец поднялся Джон Снег, главный врач. - Мое мнение таково, коллеги. Мы не знаем, когда именно Земля пришлет нам помощь, но никаких сомнений в том, что она ее пришлет, у меня нет. У вас, как я понял, тоже. Продолжение полета рискованно. А нельзя ли, например, отправить сообщение с просьбой немедленно ответить, остаться здесь, в дрейфе, и в это время попытаться починить поломки? Что скажут техники? Если у вас будет больше времени, сумеете вы улучшить качество ремонта? Андер Джай пожал плечами: - Вполне возможно. По крайней мере мы будем делать это без спешки. Я стою за отправку сообщения и дрейф в ожидании ответа. Потом по факту решим, что делать - лететь на Землю или ждать помощи. Фиона поддержала его: - Такая идея мне нравится. Но… а что если сначала мы все-таки вернемся на планету Летящей и продолжим прерванные исследования? Чтобы наша экспедиция не оказалась напрасной. Мне кажется, мы слишком поспешно бежали с планеты и слишком переоценили опасность. Теперь-то мы, имея информацию, сумеем разработать более тщательный план исследований, и уже будем знать, чего опасаться и как защититься. Лян Фэн возразил: - Нырнуть снова в те ужасные метеорные потоки? Снова рисковать звездолетом? Зачем тогда ремонт, всё это? Ему возразила второй пилот, Маша Гром: - Звездолетом рисковать совсем не обязательно, Лян Фэн. У нас есть планетарные челноки со скоростью подхода в 0,05 световых. Они невелики и достаточно маневренны, чтобы избегать метеорных потоков и не стать жертвой метеорита. И достаточно быстры, чтобы их экипажи могли без ущерба для психики совершать полеты. Надо лишь смонтировать на них дополнительные элементы жизнеобеспечения, чтобы хватило на полгода. - Полгода? - переспросил Джон Снег. - Это слишком много… - Это запас, - Маша встала, подошла к проекторному экрану и подключила к нему свой комм. Появились расчеты. - И, конечно же, для планетарных исследований нам придется построить базу на поверхности планеты, - добавила Фиона. - Хорошую базу, укрепленную. Чтобы мы, если возникнет такая необходимость, могли там жить многие годы. - Я думал об этом, - кивнул Алек Ярош. - Мы можем пожертвовать парой разгонных бомб, чтобы вырубить в скальной породе большую каверну. Пусть планетологи выберут место, где не должно быть высокой сейсмоактивности. Через месяц после взрыва проведем деактивацию, и можно будет в этих кавернах оборудовать базу. Вот смотрите, - он указал на карту планеты, с которой они так недавно бесславно сбежали. - Здесь, в приполюсных зонах, зафиксировано наименьшее число ударных кратеров. Значит, сюда крупные метеориты падают намного реже. Плюс зоны эти не слишком благоприятны для жизни, там почти нет биологической активности по данным первого облета. Члены экспедиции принялись обсуждать подробности и наконец решили, что звездолет вернется на обычных двигателях к системе Летящей, где ляжет в дрейф на безопасной орбите, которую за время подхода рассчитают астрофизики. Там будет отправлено сообщение на Землю. На орбите будет проводиться и весь возможный ремонт звездолета и переоборудование планетарных челноков, а потом экипаж займется тщательным исследованием планеты, пока «Прайм Эксельсиор» будет ожидать ответа Земли. 4. Урок истории Учительница, сделав небольшой перерыв, чтобы дети подкрепились тонизирующими напитками и небольшими порциями пищи, продолжила: - Еще до отправки сообщения на Землю экспедиция провела необходимые работы по ремонту корабля, после чего звездолет вернулся к Летящей и лег в дрейф на ее внешней границе. Только тогда «Прайм Эксельсиор» отправил на Землю подробный отчет и сообщение об аварии с просьбой немедленно ответить. А в ожидании ответа люди занялись исследованием первого иного мира в истории земного космоплавания. Первая попытка исследовать планету Летящей провалилась и привела к аварии. Попав в иную звездную систему, люди были не готовы к тому, что она так сильно отличается от Солнечной. Не ожидали встретить столь плотные и быстрые метеорные потоки, которые и повредили реактор и зеркало… По всем расчетам этого не должно было случиться, но расчеты строились на основании привычной людям астрофизики Солнечной системы… впрочем, об астрофизике системы Летящей вам уже рассказывали на соответствующем уроке. Как и о биологии Планеты Бурь, как назвали исследователи единственную планету Летящей, относительно пригодную для жизни. К сожалению, она оказалась пригодной не только для людей. Здесь уже была жизнь - примитивная, неразумная, но очень агрессивная и опасная. В первую попытку исследования эта местная жизнь стала причиной гибели четырех членов экспедиции, а метеорные потоки погубили еще пятерых. Инфразвуковые волны, испускаемые сухопутными кракенами и песчаными червями Планеты Бурь, наводили беспричинный страх и вынудили исследователей в панике покинуть планету. Но когда экспедиция вернулась на планету во второй раз, люди уже знали, с чем придется столкнуться, и знали, что деваться им некуда. В итоге они, как вам известно, прочно обосновались на Планете Бурь и построили укрепленную базу. Принесли сюда, в этот чужой и мрачный мир кусочек человечества Земли… Учительница включила экран, и на нем появились кадры хроники постройки базы: сначала два могучих подземных взрыва, образовавшие две каверны. Потом - похожие на улиток роботы-дезактиваторы, довольно шустро ползающие по оплавленным стенкам каверн. Возведение первых помещений - из фибергласовых дуг и плотной силиколловой ткани. Два краулера с усиленной защитой, ползущие по выглаженной суровыми ветрами скалистой равнине. Битва нескольких звездолетчиков в скафандрах повышенной защиты с сухопутным кракеном… рождение первого ребенка в этом удаленном форпосте человеческой цивилизации. Погасив экран, она продолжила: - Ответ Земли, как и ожидалось, «Прайм Эксельсиор» получил через двенадцать лет. Поскольку в сообщении «Прайм Эксельсиора» говорилось, что звездолет остается в дрейфе на внешней границе системы Летящей до получения ответа, и попытается продолжить исследования, Земля ответила, что по расчетам экономистов ресурсы, достаточные для подготовки спасательной экспедиции, будут накоплены еще через пять лет, и еще пять лет понадобится для постройки корабля. Поэтому спасательная экспедиция придет к «Прайм Эксельсиору» не раньше, чем через восемнадцать лет с момента получения сообщения. То есть через шесть лет после того, как на «Прайм Эксельсиоре» получат ответ. Между тем на корабле сумели починить реактор и плиту, но зеркало, к сожалению, оставалось поврежденным и полноценному ремонту не подлежало. То есть по-прежнему путь домой оставался сопряженным с риском. Поэтому члены экспедиции решили, что будут ждать прибытия помощи, что останутся на Планете Бурь до прихода новой экспедиции. Земля обещала уведомить об отправке Второй Звездной. Дети сидели тихо, словно в оцепенении, никто не задавал вопросов, хотя учительница замолчала. Все смотрели на большой механический календарь на стене класса. Он был очень сложным, этот календарь, состоял из целой системы шестеренок и показывал одновременно время Земли и время Планеты Бурь. Ната Свет опять первой подняла руку и нарушила тишину: - Ведь сообщение пришло три года назад. Земля выслала экспедицию… почему их нет до сих пор? Неужели случилась беда и… они сами теперь нуждаются в помощи? Учительница и сама думала об этом: - Если случилась беда незначительная, такая, что корабль сам уцелел, то они обязаны послать нам сообщение. А если случилось непоправимое… что ж, значит, мы остаемся на Планете Бурь еще на неопределенное время. Кайлен Джай тихо сказал: - Если не навсегда… Его прервал сигнал гонга - важное сообщение, такое, которое следовало немедленно услышать всем. Дети встревоженно переглянулись: обычно такой сигнал означал, что на Планету Бурь вот-вот прольется особенно мощный метеоритный дождь и все, кто находится либо на поверхности, либо на верхних уровнях базы, должны спуститься вниз. Иногда этот сигнал означал, что вблизи базы замечены сухопутные кракены или песчаные медузы. Из решетки динамика раздался голос старшего дежурного по базе, Андера Джая: - Всем, всем, всем. Получено сообщение от Второй Звездной! Вторая Звездная говорит! Дети замерли, не веря своим ушам. По морщинистому лицу учительницы прокатились слезы. Андер Джай продолжал: - Вторая Звездная находится в дрейфе в полутора световых годах от нас. Они попали в гравитационную аномалию и сбились с курса, потеряв скорость, но перед отправкой сообщения все проблемы были уже решены. Командир Второй Звездной просит у нас прощения за задержку. Расчетное время прибытия Второй Звездной к Планете Бурь - через полтора года после получения сообщения. Дети повскакивали с мест, зааплодировали. Учительница расплакалась. - Неужели… Наконец-то! Предстоял еще долгий путь домой, но временные обитатели Планеты Бурь не сожалели об этом. Главное - Земля не покинула их. Земля помнит. Земля ждет.