***
Саид с дядей Али условились встретиться в аэропорту Бордо. Известие о гибели Жади Сид Али принял с мудростью и смирением, помолившись о душе женщины. Большим ударом эта новость стала для верной Зорайде. Женщина любила упрямую девчонку как дочь. И проплакала всю ночь, причитая о том, что не сберегла Жади. Но сейчас было не время придаваться скорби и чувству вины, нужно было вернуть Хадижу в лоно семьи. И вот он встретился с Саидом. Мужчина выглядит уставшим: бледным и с синяками под глазами. Они радушно обнялись: — Ас-саля́му але́йкум, Саид. Аллах посылает нам испытания, и мы должны выдерживать их со смирением и достоинством. — Уа-але́йкуму с-саля́м, дядя Али, да хранит вас Аллах. — Месье Рашид? — услышали они голос позади. К ним быстро шел мужчина. — Я — месье Лефевр. Мой друг, Гарсия, попросил меня помочь Вам в вашем деле, — подав руку для рукопожатия, представился незнакомец. — Здравствуйте, месье Лефевр, — поздоровался Саид. — Это мой родственник, господин Али Эль Адиб. — Здравствуйте, — пожал руку Сиду Али месье Лефевр. — Вы уже получили багаж? — Да, — кивнул Саид. — Тогда прошу, — сказал новый знакомый, указывая в сторону выхода. — Мой автомобиль припаркован здесь неподалеку. Когда автомобиль поехал по дороге из аэропорта, Саид не мог отделаться от неприятного чувства, зная, что где-то именно на этой трассе закончилась судьба Жади и изменилась жизнь Хадижи. Это знание тяжелым камнем лежало на сердце, и чтобы хоть как-то разрушить тягостное молчание, он спросил водителя: — Как вы познакомились с сеньором Гарсиа? — Было время, когда мы служили вместе, — коротко ответил мужчина. — Теперь я полицейский здесь, а он работает частным детективом в Бразилии. Вы не возражаете, если мы сначала поедем в департамент, а потом в приют? Вам, наверное, захочется узнать подробности той аварии? — он мельком посмотрел на мужчин. Вид у обоих был мрачный, что, впрочем, не удивляло. По долгу службы ему часто приходилось видеть человеческие трагедии и родственников, раздавленных внезапной потерей близких. И поэтому, когда Гарсия попросил поднять материалы по аварии пятилетней давности и проследить за неожиданными гостями, родственниками погибшей, Лефевр согласился, не только потому что был в долгу у старого друга, но и потому что знал, насколько важно для людей знать, что произошло с их родными и любимыми. Именно поэтому Франсуа Лефевр отдал половину жизни, служа в жандармерии с низкой зарплатой и сволочным начальством. В участке мужчина не стал тянуть резину и, усадив гостей за свои служебный стол, положил перед ними папку с материалами по делу, предварительно убрав снимки обожженных тел погибших. — Было установлено, что авария произошла по вине второго водителя, у которого случился сердечный приступ, из-за чего он потерял управление, — произнес полицейский, озвучивая написанное в отчетах. — Роковое стечение обстоятельств. Он пододвинул к Саиду небольшой прозрачный пакет, в которых обычно хранят улики. Мужчина не сразу понял, что там лежало, но взяв пакетик в руки, Саид почувствовал, как руки в один миг похолодели, а по телу пошли мурашки. Это был нефритовый кулон Жади, камень в серебряной оправе. Словно символ трагического ухода его хозяйки, под воздействием огня камень треснул и местами раскрошился, а серебряная оправа оплавилась, потеряв форму, но остался узнаваемым. — При пожаре мало, что уцелело, так что установить личность погибшей было трудно. — Жади, — прошептал Саид, сжимая кулон в ладони. — Я могу его забрать? — Да, конечно, — кивнул Лефевр. — К сожалению, по законам нашей страны, мы не могли захоронить тело вашей жены, оно было кремировано. Саид кивнул головой, на миг закрывая глаза и вознося Аллаху молитву о душе женщины. — Если вы готовы, то мы можем поехать в приют? — осторожно спросил полицейский у Саида. — Да, конечно, — встал из-за стола тот. Дядя Али, сидевший все это время рядом, тоже поднялся. — Девочке повезло, если можно так выразиться, — продолжал разговор полицейский, — Она попала в один из лучших приютов Бордо. Я позвонил директрисе, нас уже там ждут. В приюте их действительно ждали. Мадам Морель, директриса с доброжелательной улыбкой, - предложила им чай, кофе. После такого же вежливого отказа женщина начала разговор: — Мне очень радостно, что у Зое нашлись родственники, отец, но не сочтите за оскорбления, Вы бы могли предоставить какие-либо доказательства вашего родства. — Конечно, мадам, — Саид вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию, на которой Жади, Хадижа и Саид выглядели счастливой семьей. Фото было снято в день рождения, последнее, которое девочка праздновала дома, а также свидетельство о рождении и свой паспорт. Женщина просмотрела все это, чуть хмурясь, потом вытащив папку из ящика стола, положила ее перед мужчиной. — Это личное дело Зое Вебер. На первой странице на него смотрела Хадижа именно такой, какой он ее помнил, но чем дальше он листал, тем меньше было сходства между молодой светловолосой девушкой, такой же, как и множество ее западных сверстников, и маленькой Хадижей, что мечтала о счастливом замужестве. — К сожалению, мы ничего не знали ни о девочке, ни о ее религии. Даже имя было дано ей в больнице, где она лечилась после аварии. Поэтому жила и училась она, так же, как остальные воспитанники. Также посещала каждое воскресение местную католическую церковь. — Мы понимаем, — кивнул дядя Али. — В этом нет вашей вины. Тут в кабинет постучали, и в дверях появилась молодая женщина: — Простите, мадам, я не знала, что вы заняты. Зайду попозже. — Подождите, мадам Матие. Не могли бы вы пригласить мадемуазель Вебер ко мне? — Да, мадам, — кивнула женщина и скрылась за дверью. — Можете присесть там, — директриса указала в сторону дивана, стоящего у стены. — Зое, простите, Хадижа. Довольно талантливая девушка. Она очень хорошо рисует, выигрывала и местные конкурсы, и международные. Несмотря на амнезию, девушка в выпускном классе и неплохо учится… Стук в дверь прервал мадам Морель. — Да, войдите. В кабинет вошла девушка. Было видно, что она несколько растеряна. — Здравствуйте, мадемуазель Вебер, — успокаивающе улыбнулась ей директриса.***
Девушка смотрела на фотографию перед ней на столе со смесью любопытства и недоверия. Она вполне узнавала себя на фотографии и также легко узнавался один из мужчин, что подошел и обнял — ее отец, женщина же была ей знакомой только по ее же рисункам — мать. В голове девушки был полный сумбур. Она никак не могла совместить то что только, что узнала, с тем, какой привыкла себя считать. — Боюсь, чтобы забрать девочку с собой, вы должны доказать ваше родство и собрать необходимые документы. Понадобится около недели, даже при помощи месье Лефевра, — покачала головой директриса. И тут до Зое дошло, что говорят о ней. Она почувствовала, как вдохнуть очень сложно, и ощущение, что ее просто загоняют в ловушку, заставило задрожать всем телом. И она сделала то, что делала всегда — убежала. Не обращая внимания на окрики за спиной и на удивленные взгляд попадавших на встречу воспитанников приюта. — Зое?! — за перегородкой показалась лохматая шевелюра Жака. — Я знаю, что ты тут. Девушка показалась из-за пластиковой перегородки детского лабиринта. — Как ты меня нашёл? — Зое, как будто я не знаю всех твоих тайных мест. А вот мадам Морель и твои родственники, еще немного, начнут собирать поисковый отряд и вызовут спецназ, — Жак перелез через перегородку и сел рядом с подругой. — Ты уже знаешь? — вздохнула девушка. — Весь приют знает, — пожал плечами парень. Девушка поджала губы, она снова стала «звездой» приюта. Девочка с амнезией нашла свою семью, удивительно! И, кажется, никого не волнует, что чувствует она сама. — Представляешь, мое настоящее имя - Хадижа, — она положила голову парню на плечо. — Я мусульманка и теперь меня хотят увезти в Фес, Марокко или в Бразилию. Да, черт знает еще куда! — возмутилась девушка. — И сейчас, по мнению всех остальных, я должна прыгать от радости? Ты тоже так думаешь?! Жак молчал, рассматривая поверхность трубы, в которой они сидели. Солнечный свет освещал яркую светло-зеленую пластмассу, делая ее еще ярче. — Знаешь, я помню, как мы подружились, — медленно начал он. — Тогда ты сказала, что хочешь стать известной художницей, чтобы твоя семья увидела тебя и нашла. Разве не так? — Да, — пожала плечами Зое, вспоминая эту свою мечту, которая давала надежду на то, что когда-нибудь она перестанет быть сироткой без прошлого. — Так вот, считай, что тебе повезло, — улыбнулся Жак. — Тебе не придется годы доказывать серьезным снобам-критикам, то что ты талантлива и достойна собственной выставки в Лувре. Уже сейчас у тебя есть шанс познакомиться с твоей семьей, пусть они и кажутся чужими и непонятными. Узнать о своем прошлом и мире, что окружал тебя до аварии. Глупо от этого отказываться. Девушка заинтересованно посмотрела на своего друга. Она привыкла, что Жак немного рассеянный, несколько робкий, неуклюжий паренек, что всегда кружится рядом. Да, он был её лучшим другом, сколько она себя помнила, но никогда она не думала, что он настолько взрослее, мудрее ее. — Думаю, ты прав, — покачала она головой. — Я веду себя, как капризный ребенок. — Тогда пошли, пока твои родственники не вызвали национальную гвардию для розыска, — пошутил Жак, вылезая из их укрытия. Зое поспешила за ним. — И, да, по мне Хадижа — красивое имя, — робко улыбнулся парень. — Оно тебе идет. — Спасибо, — кивнула девушка, слабо улыбаясь. Девушка не знала, куда ей идти: в кабинет директрисы, откуда она так позорно сбежала, или к себе в комнату, которую делила еще с двумя девочками? Она посмотрела на джинсы с засохшими на них пятнами краски и решила, что стоит хотя бы переодеться, пара минут все равно ничего не изменит. Зое вошла в жилой корпус и поднялась на свои этаж. Дверь в комнату была открыта, поэтому девушка приостановилась и замерла у входа. У ее постели стоял ее отец и рассматривал рисунки, висящие на стене у изголовья кровати. — Нравится? — понимая, что не может просто дальше молча стоять, спросила она. Мужчина вздрогнул, оборачиваясь. — Хадижа, — он шагнул в ее сторону, но увидев, что девушка невольно отступила, остановился. — Ты убежала… — Да, простите, — опустила она голову. — Все это так неожиданно. Я испугалась. — Для меня тоже неожиданно и несколько пугающе, — осторожно сказал Саид. — Пять лет я не знал, где ты? Жива ли? Поэтому понимаю твое состояние. Девушка медленно вошла в комнату и встала рядом с отцом. Он смотрел на портреты Жади, которыми была увешена большая часть стены, лишь изредка, разбавляя картинами пейзажей. — Ты не помнишь ее? — спросил он, кивая на рисунки. — Нет, — покачала девушка головой. — Только иногда мне кажется, что я вижу ее во сне. — Она… — Умерла, — вдохнув продолжила она. — Да, мне сказали об этом еще в больнице. Иногда мне кажется, что нарисуй я еще один рисунок - и память вернется. — Поэтому у тебя их так много? — спросил Саид, рассматривая импровизированную выставку. — Это еще не все рисунки, — пожала плечами девушка. — Думаю, если развесить все, то полкомнаты будут завешены. — Ты действительно, красиво рисуешь, — сказал Саид. — Я вижу тут на некоторых картинах есть знакомые черты Феса или Рио. — Я и вас рисовала, — смущаясь проговорила девушка. — Да? — удивленно посмотрел на неё Саид. Ему больно видеть ее такой незнакомой, смотрящий на него, как на чужого человека. Только сейчас мужчина начинал осознавать, что его маленькой Хадижи уже нет, и перед ним взрослая девушка, к тому же ничего не помнящая ни о своем настоящем доме, ни о законах, ни о религии. Это могло стать довольно большой проблемой. Саид помнил, что дядя Али забрал Жади из Рио только после смерти ее матери, но она хотя бы знала, кто она, и росла пусть и в более мягких условиях, но все же по законам ислама. Хадижа же, стоящая сейчас перед ним, полностью походила на обычную европейскую девушку, и мужчина с содроганием думал о том, что еще придется открыть в жизни его дочери вдали от дома. Но несмотря на это, он ни за что не откажется и не потеряет ее вновь. Тем временем девушка залезла на кровать и, сняв один из листков, подала его мужчине. Он всматривался в собственный портрет, сделанный еще не уверенной рукой, и это вселяло в него надежду, что Аллах вернул ему дочь, и все будет хорошо. — Знаете, я решила, что я поеду с вами, — спускаясь с кровати, произнесла девушка. — Я хочу узнать, кто я на самом деле. — Я очень рад это слышать, Хадижа, — осторожно обнимая дочь за плечи и улыбаясь, ответил мужчина.