На рассвете
26 декабря 2012 г. в 03:27
«Четыре дня о монстре в Париже ни слуху, ни духу. Комиссар снова упустил чудовище», – кричал заголовок свежей утренней газеты, брошенный комиссаром на стол.
- Бесполезно! Я весь барабан выпустил, а ему как об стену горох! – возмущался комиссар Майнотт, нарезая круги по комнате. – Какой толк от пресс-конференции, когда, даже зная место нахождения, мы элементарно не можем его схватить!
- Да, удивительное создание, – оценивающе произнёс капитан, листая, сидя в кресле, свой банкнот. – Если бы у нас были такие бронежилеты, да нам, наверное, ни одна война не была бы страшна.
- Какие к чёрту бронежилеты? А вам не кажется странным, что монстр не появлялся столько времени?
- Это естественно, всё, как вы сказали – вы выпустили в него весь барабан из довольно крупного револьвера, и все ваши подчинённые сделали то же самое. Пусть мы всё равно не причинили ему существенного вреда, но напугали основательно.
Расхаживающий комиссар резко остановился напротив зеркала и оторвал взгляд от потолка.
- Точно! У вас всё-таки бывают полезные мысли капитан! Нужно всего лишь суметь пробить его броню! Даю разрешение на более крупный калибр! Снабдите всех!
- Насколько крупный, комиссар?
- Такой, чтобы им можно было свалить слона!
- Но-но, разве это не слишком, комиссар? Во-первых, он очень тяжёл и нормальному человеку будет очень сложно из него стрелять… и потом,… зачем такие драконовские меры?
- Ладно, на калибр меньше, самая крайность, что бы из него смог стрелять полицейский.
- Но, комиссар! Нам не обязательно его убивать! Пусть поимка займёт больше времени, но это уменьшит наши расходы. И это существо, оно же, по сути, ничего плохого не сделало!
- Хотите, что бы я разжаловал вас за промедление, Пате? В любой момент пост мэра может уйти от меня к этим заносчивым истуканам по вашей халатности! Вот наш шанс! Если монстр жив, то мы должны быть наготове!
***
Было темно, когда большинство граждан ещё видело сны в своих тёплых постелях. Город убаюкивал моросящий дождь. Во внутренних дворах и тупиках пассажей по каналам растекались ручьи. Нигде не лаяли собаки, и даже не пробегала бродячая кошка. В такую гадкую погоду на улицах обычно не было ни души. Но всё же, под одним из рядовых окон богемного района, остановилась и замерла чья-то тень.
Вскоре высокий и усталый голос зазвучал там, вливаясь во сны, скользя по жестяным водосточным трубам и воспаряя над крышами. Он метался, вздыхал, трепетал, умолял… он был ангельским. Возможно ещё и поэтому Люсиль, которую саму именовали не иначе как «Ангел Монмартра» за прекрасный голос, услышала его сквозь сон.
Я прячу свой свет
Под черным покровом,
Под этим красным шарфом,
И этой шляпой.
Я прячу своё сердце
Под моей оболочкой.
Я очень боюсь,
Что оно не выдержит,
Что оно разобьётся на части.
Я прочёл в газете
Надпись в заголовке
«Монстр в Париже!»
Я не такой!
Я не такой…
Я не такой, каким меня увидели
На улицах дополуночного Парижа -
Парижским чудовищем.
Я прячу своё горе
В этих песнях
В этих нескольких нотах,
Что сохраняют мою жизнь.
Я скрываю свои надежды
Я их прячу,
Потому что очень боюсь,
Что они улетят (испарятся)
Ибо я —
Монстр в Париже,
Монстр в Париже….
Когда Люсиль поняла, что полностью проснулась, голос не исчез вместе с рассветной дымкой, а стал явнее явного. Но, когда она встала, натянула на себя халат и подошла к окну, голос изменился – он перестал излучать грусть, лился очень мягко и нежно.
Посмотри на меня и почувствуй как,
Утренний луч касается твоей щеки,
Как тёплый сон проплывает мимо,
Лаская теплом пламенной зари.
Ты проснёшься и увидишь,
Что в этом мире всё не так, как было раньше.
Такой, какой видит тебя сердце,
Теперь нет ничего прекрасней.
Девушка присмотрелась в окно и только спустя минуты заметила крупный силуэт, что сливался с темнотой переулка, но благодаря сменяющимся утренним теням, проступал всё лучше и лучше. Он напоминал того незнакомца в сюртуке и шляпе, как в том пассаже у варьете. Да это был определённо он, и ему принадлежал этот чарующий голос…
- Месье! – крикнула ему Люсиль, приоткрыв ставни и стараясь ещё, и привлечь на себя внимание махом руки.
Но голос дрогнул и прервался, и его хозяин поступил точно так же - он содрогнулся и скрылся в ещё неосвещённой солнцем части переулка.
«Эх, ну кто дёрнул меня за язык?… но я же не знала, что он такой трус! Но голос, какой голос…» - удручающе думала про себя Люсиль, всё ещё наблюдая из окна. – Артист? Неужели он так несчастен? Неужели он может быть тем монстром?»
Ей больше хотелось верить, что это просто артист, по каким-то причинам проявляющий ей свою симпатию. Но его песня, которую она слышала во сне, говорила об обратном. И это осознание ложилось тяжёлым грузом на сердце.
- В следующий раз буду умней и обязательно узнаю! – всё же решила она, вдыхая в себя прохладный утренний воздух.
Эта последняя песня всё же не оставила за собой тяжёлую задумчивость и грусть. Хотя, хозяин голоса был не менее опечален, чем в прошлый раз. А может, даже находился на пороге отчаяния, но когда пел, то успокаивался и заодно услаждал слух той, которую избрал своей слушательницей.
Это была вторая ночь, когда он приходил. Она решила, что на третью обязательно изловчится, что бы понять, кто всё-таки это. И какая участь может быть у существа поющего такие песни…