Ladybird, Sing Death to Me

Божья коровка, спой мне смерть. Расправив крылья, из клетки улететь, Из рук любимого, что стали мне тюрьмой. Нам честными уже не быть с собой. — Северин, будь любезна, проводи этого джентльмена к его кончине. Она склоняет голову и вновь замирает. Хорошие девочки — по крайней мере те, кто притворяется ими, — делают то, что им говорят. Она далеко не невинная овечка в этой истории. Возможно, когда-то она и была наивной, но невинной — никогда. — Дорогая, — напевно тянет Рауль Сильва, — тебе же не трудно? Нет, нисколько. Северин поднимает подбородок и улыбается. Она прекрасно знает, как выглядит сейчас со стороны: хрупкая и сломанная, прекрасная кукла, вызывающая восхищение, за миг до того, как удерживающие её нити будут перерезаны, а сама она разобьётся вдребезги об пол. Это именно тот образ, который она столь старательно оттачивала перед зеркалом, — единственный образ, способный привлечь монстров, что она приглашает в свою постель. Северин не настолько наивна, чтобы верить в счастливый конец для своей истории. Эта история начинается с маленькой девочки, которая мечтает о любви и свободе; чужие люди купили её невинность и перепродавали девочку до тех пор, пока она не научилась быть вещью, наградой. А затем однажды за ней приходит проклятый принц, гвайло, и он самый настоящий призрак — первый человек в её жизни, который побывал на том свете, но не пожелал там остаться. — Я научу тебя этому, — шепчет он ей, — помогу сжечь твоё прошлое и восстать из его пепла. Из тебя вышла бы прекрасная птичка, моя дорогая. Ей нравится, как это звучит. Птицы действительно прекрасны, и, что важнее, они свободны. Проклятый принц даёт ей имя Северин и, смеясь, выводит из клетки. — Всё для тебя, моя дорогая, всё, о чём ты пожелаешь для своей новой жизни, — сладкоречиво обещает ей Сильва. Его таланты хакера дают ей безграничные возможности, но она уже знает, чего не хочет от него получить: она не желает свадьбы. Гвайло заставит её надеть белое, но белое платье она сбережёт для своих похорон. Красное она не надевает тоже: красный отпугивает злых духов, а ей так нужна сейчас их защита. Сильва учит её разговаривать с чудовищами, открывает для неё целый новый язык — язык смерти, тайн и предательств. Люди всегда оказываются пешками: Северин знает это с тех пор, как её тело стало наградой за чужую удачу. Вот только теперь она не может решить, является ли фигурой или игроком в шахматной партии Сильвы. — Красивое не должно быть грустным, — говорит ей Сильва, и она клянётся, что в её глазах не будет больше слёз. В них всё равно уже нет смысла. — Конечно, дорогой. Прекрасные птички лучше всего подходят на роль наживки. — Он всегда получает то, чего хочет? — Чаще, чем вы думаете. Когда Северин замечает Джеймса Бонда в казино в Макао, то уже знает, что он принёс её смерть. Она достаточно давно играет в эти игры, чтобы научиться узнавать походку убийцы и взгляд охотника издалека. Она надевает свою маску и перевоплощается в прекрасную птичку со сломанным крылом, а то и двумя. — Я должна задать вам деловой вопрос. Он связан со смертью. — Темой, в которой вы весьма искушены, — отвечает мистер Бонд. Джеймс Бонд. В её памяти запечатлён весь длинный список людей, которых встреча с ней обрекла на смерть. Каждый из её незадачливых «спасителей» называл ей своё имя, прежде чем она отступала на шаг, позволяя телохранителям вступиться за честь Сильвы (а не её собственную, конечно же). Северин помнит их всех, этих людей-пешек, обернувшихся в итоге трупами, даже Патриса, у которого была другая жизнь, прежде чем он стал орудием в руках Сильвы. Последний вздох каждого из них словно остаётся клеймом на её коже — рядом со счастливой цифрой «9» на запястье. — Я не делаю ставок. Я слишком неудачлива. Её роль в этой истории — быть наградой за чью-то чужую удачу. Таким, как она, не положено играть самим, как очень скоро узнаёт мистер Бонд. — Полагаю, он был вашим единственным выходом. Возможно, вы даже были в него влюблены, но очень давно. Давным-давно в далёком-предалёком царстве жил принц, которого превратили в чудовище, столь же тёмное, какой была его душа. Лишь тогда смог бы он вернуть себе человеческий облик, если бы познал любовь. Вот только вместо того, чтобы отправиться на поиски своей любви, он стал охотиться за проклявшей его ведьмой, по дороге собирая чужие долги. Каждому чудовищу полагается своя похищенная принцесса. — Мне очень жаль, — говорит Северин, когда Бонда уводят. Ей жаль не того, что они оба скоро умрут, — ей жаль, что его мучения не закончатся, в отличие от её. Белый — цвет траура, и Сильва сегодня выглядит просто великолепно. «Обычно кто-нибудь умирает», — сказал ей Бонд. Ничего страшного. Выстрел. Она наконец-то свободна.