***
Простояв на балконе ещё несколько минут, я вернулась в квартиру за своим законным завтраком, которого, увы и ах, уже не было. Вернее, он был, но больше напоминал завтрак в тюрьме: полупустая кружка с холодным чаем, одинокий кусок хлеба и мразь-сокамерник, который не успел вовремя «отползти» от моей тарелки. Сейчас лучшим решением было бы дать Харе в нос, но, взвесив все «за» и «против», я решила, что Ханамия даст в нос лучше меня, если правильно построить разговор. Я сделала вид, что мне абсолютно плевать, что исчезновение моего кровного и честно заслуженного завтрака нисколечки меня не задевает, и села за стол. Воцарилось напряженное молчание, потому что все чувствовали нависшие над нами грозовые тучи (просто над кем-то они опустились ниже, а над кем-то парили повыше). Видимо, зловещая аура Ханамии настолько сильна, что достала парней и здесь, иначе их резко упавшее настроение я объяснить не могу. В конце концов, не о том, что я буду весь день голодать, они так волнуются. — Чего ты так долго на балконе-то тусовалась? — Хироши первым решил сбросить мимолётное оцепенение и начал по-хозяйски сооружать внушительных размеров бутерброд. — Да так, мне просто Ханамия звонил, — небрежно отозвалась я. В мёртвой тишине увесистый ломоть сыра шмякнулся на стол. — Подожди… Ты же с девушкой разговаривала… — осторожно уточнил Сето, пытаясь убедить себя в том, что ещё не всё потеряно. — А потом с Ханамией. Могу дать его номер для сравнения на всякий случай. Кстати, у нас осталось… О, у нас осталось семь минут, чтобы предстать пред взором карающей длани. — Тай-чан! — Как эмоционально и слаженно воскликнули все четверо! Жаль, я не записала, а то поставила бы это душевное «Тай-чан» на оповещения. — Да не бойтесь, я не просто так торчала на балконе те драгоценные три минуты. Я, между прочим, придумала гениальный план, как облегчить наши страдания.***
Спустя вечность наш горе-отряд добрался-таки до школы прогулочным шагом, который все пытались замаскировать. Причём пытались не очень удачно, но раз Ханамия не видел, значит, всё в порядке. Не то чтобы парни были настолько безумными и рискованными, просто они доверили свою судьбу мне. Конечно, после эмоциональных заявлений о том, что всё будет просто прекрасно и что мы ещё и окажемся в выигрыше, я не стала никого разочаровывать и переубеждать. Однако чем ближе мы подходили к школе, тем большее волнение охватывало меня. Этот план… Да это даже планом стыдно назвать! Но выбора у нас больше не было. И это не потому, что мы уже второй день ходили по лезвию ножа, выводя Ханамию из себя на расстоянии. Между прочим, это можно назвать повышением квалификации. Почти легендарный уровень. Скоро откроем свой клуб «Выбеси Ханамию», если, конечно, переживём этот день. — Ну и какой у тебя был гениальный план? — нервно усмехнулся Хара, наклонившись ко мне. Судя по всему, друг сразу понял, что никакого плана у меня нет, а есть лишь какие-то несмелые наброски, которые в будущем, после тщательной разработки и подготовки длиною в несколько месяцев, могли бы стать планом. Наверное. — Это я, придурок, — цокнул языком Ваня, со всей силы ткнув Харе ладонью под ребро. — Матерь Божья, Хара, ты жив? — уточнила я, заботливо погладив по голове скрючившегося друга. — Да, Тай-чан, это действительно хороший план, — прохрипел в ответ он, опираясь на меня. — Я знаю. Остальные в недоумении смотрели на нас и терпеливо ждали объяснений. Естественно, всё, что может заставить Ханамию страдать (под «всё» я подразумеваю только брата, потому что иных слабых мест у врага разведка не обнаружила), воспринимается как дар. — Господа, познакомьтесь. Это мой младший брат Иван. «Лучший» друг Ханамии, капитан зло будет очень рад его видеть. — Насколько рад? — деловито уточнил Фурухаши. — До потери пульса. — Тогда очень приятно, Иван-кун. — «Приятно» в карман не положишь. Будете должны. Все. Ну, кроме сеструхи. Кстати, а чего ты хромаешь? — Да так… Боевое ранение, — нервно хихикнула я, стараясь не замечать скептического взгляда Вани.***
Та гадкенькая улыбка победителя, которой поприветствовал нас Ханамия, заставила всех нервно сглотнуть и столпиться у порога, как рабочих, неожиданно пришедших митинговать в кабинет начальства. Нехорошо. Очень нехорошо. Сейчас мы точно будем огребать, и тут же помрачневший капитан подтвердил мои страшнейшие догадки. Ему бы сейчас вилы или плеть, точно из Ада вышел. Краем глаза я посмотрела на плоды совместного данка Казуи и Ямазаки, и, знаете, всё было не так уж плохо, чтобы закатывать истерику. Щиток уже поставили к стене, а часть зала с пробитым паркетом была ограждена. — Игараси, скажи честно: вас в России считать хотя бы до десяти учат? Я тебе что говорил? — злобно оскалился Ханамия, направляясь в мою сторону, но… — Обидел сеструху — получи в бубен. — Опять ты привела это?! — сморщился от боли баскетболист, когда получил под ребро, как Хара некоторое время назад. Как Ваня так быстро и незаметно добрался до господина очаровательные брови — загадка, но почему-то мне показалось, что подобного рода штучки я уже где-то видела… Уверена, малому стоит начать оттачивать своё мастерство невидимки-ниндзя. Я ему даже учителя нашла! — Не это, а любимого младшего брата. Это гарантия того, что мы переживём сегодняшний день. Прости, Ханамия, но тут или так, или никак. Хочешь, я тебя, как Хару, по головке поглажу, — я примирительно подняла руки вверх. Если бы капитан зло не страдал от такого мерзкого предательства, он бы точно придушил меня. В который раз убеждаюсь, что не зря я позвала Ваню. — Между прочим, помогает. Гладь меня почаще, Тай-чан, — сладко пропел Казуя, тут же подпрыгнув. — Я щас не понял, — малой злобно посмотрел на друга, а тот спрятался за моей спиной. — Иностранночка, я же к тебе со всей душой. Так переживал, где же ты там ходишь-бродишь все эти полчаса. Места себе не находил, а ты… Это так низко! — жалобно проскулил Ханамия, наконец выпрямляясь и краем глаза следя за своим ночным кошмаром, который был готов навалять здесь всем, даже тем, кто молчал «в тряпочку» и не лез на рожон. — Было у кого учиться. — Мы вам не мешаем? — безразлично прервал нас Фурухаши, который держался от всей толпы в стороне и правильно делал. Или чудесный голос товарища по несчастью, или кодовая фраза, произнесённая им, активировали в Ханамии безжалостного тирана: он злобно оскалился и начал показательно хрустеть костяшками. Я же была готова вопить от ужаса и прятаться за крепкой спиной Хары, но тот так отчаянно и напуганно прижимался ко мне, что мешать ему я всё же не лишилась. — Вам, придуркам, несказанно повезло, что я свалил всё на ржавые болты и… И всё бы ничего, если бы мой взгляд ранее не зацепился за одну мелочь. — Ханамия, но у щитка реально ржавые болты. — Леголас, ты сейчас на обе ноги хромать будешь, — угрожающе прошипел Ханамия, на что я издала малопонятный звук, который одновременно смог передать всё моё негодование и волнение. — Значит так, вы, придурки, сейчас приведёте зал в относительно адекватный вид, а потом пойдёте отдраивать раздевалки и разбирать инвентарную. — Нет, пожалуйста, только не инвентарная… — в ужасе прошептал Ямазаки. — А что не так с инвентарной? — Она темнее и страшнее Мордора! — в отчаянии завопил Хара мне прямо в ухо. — Народ, что за день отсылок к «Властелину колец»? Кто-то за ночь пересмотрел и перечитал всю трилогию? — усмехнулся Сето, который очень удобно устроился на скамейке. Надеюсь, проводить генеральную уборку он будет не в таком же режиме.***
Наша уборка очень напоминала мне баскетбол в моей старой школе в России — такой же командный, но плохо организованный. О, и всегда есть какой-то козёл (или коза), который разбирается в данном виде спорта и орёт на всех за их ошибки. В нашем случае, как все догадались, это был Ханамия. И даже мне, раненой на скамейке запасных, было очень жутко. Со стороны это также напоминало гребцов на галере и надсмотрщика. — Сеструх, ну вот чего ты сидишь? — жалобно проскулил на русском малой, которого тоже запрягли работать, пообещав в награду новую игру. — Почему я должен терпеть этого упыря? — Упырь здесь ты, — отвечала я также по-русски. — А он мудак. На это малой ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и вернулся к разгребанию дерьма, к которому был даже не причастен. Вот маман удивится, если узнает… Хотя нет, если она узнает, то я получу подзатыльник сначала за эксплуатацию ребёнка, а потом и за вывихнутую ногу. Вернее, вывихнутую в очередной раз. Лучше, конечно, маменьке не знать, что малой тут впахивал не хуже раба. Хотя если подумать, то ничего значительного не делал. Это было больше похоже на показную уборку, мол, смотрите, мы приводим всё в порядок, мы молодцы. Только вот Ханамия ворчал по-настоящему. Ну, кто бы сомневался. — Ханамия, что за драму ты тут разыграл? Небось тебя заботит не щиток, а то, что к твоей царской персоне отнеслись пренебрежительно. Но ты не расстраивайся и не переживай, — словно наставник, произнесла я, стараясь не замечать полный ненависти и желания отомстить взгляд. — Зато теперь вам поставят новые, хорошие щитки. Ну разве мы не молодцы? — Вы были бы «молодцы», если бы уронили этот щиток себе на головы. — Как это всё же предсказуемо… — Чтобы оставить тебя одного? Ханамия, тебе же без нас будет так скучно и одиноко! — Да, особенно без тебя, Игараси. — Конечно. Куда ты без меня? — Да никуда. Сразу пропаду, бесценный мой кошмар. Я уже была готова озвучить, как мне казалось, достаточно неплохой и едкий ответ, который запустил бы новый виток пререканий, но шокированный и словно преданный Казуя резко подскочил ко мне и растерянно смотрел на нас. Друг был похож на брошенного котёнка, которому нашли замену получше. — Вы че, флиртуете? Тай-чан, а как же я? Я ведь даже на барабанах играть умею, — бормотал он. — И что? Хара, твои барабаны ничто перед треугольником и бубном. — Но… Тай-чан… — Ну что за детский сад? Ты ещё прыгни на меня. И вообще, работай давай, баскетболист от бога. Я недовольно цокнула языком и поковыляла к облюбованному месту на трибуне, потому что одна только мысль о том, что мы с Ханамией — нет, вы только вслушайтесь! — могли флиртовать, казалась абсурдной. Ну вы посмотрите на него и на меня, потом опять на него и вновь на меня. Да мы ведь убить друг друга готовы! Увлечённая подобного рода мыслями, я просидела до того момента, как преувеличенный чистоплюйством Ханамии, но на самом деле не такой уж и большой беспорядок был разобран. Оставалось дождаться, когда рабочие заново уложат пол и повесят щиток, и всё. Мне было очень интересно, как и где парни будут тренироваться до тех пор, пока не отремонтируют зал, но, думаю, капитана зло об этом лучше не спрашивать. По крайней мере, пока. Потом, может быть… Не в этой жизни… Все, конечно, ожидали, что сейчас Ханамия отпустит нас, но не тут-то было. Этот деспот явно ещё не отвёл душу. Жаль. Очень-очень жаль, потому что за это время и для меня можно было придумать не одну страшную пытку. Если, конечно, всё не было спланировано заранее. — А теперь, господа, вас ждёт инвентарная. Удачи, — судя по зловещей ухмылке Ханамии, в этой инвентарной спрятано что-то невероятное, большое и кусачее. Ну или просто труп Миядзаки-куна. В последнем случае я даже не удивлюсь. И всё же что-то мне подсказывает, что спрятанный труп — самое лучшее, что могло бы быть в этой таинственной инвентарной. Я взволнованно смотрела на стремительно бледнеющих парней, и происходящее мне не нравилось. Совсем не нравилось. Знаете, они не были так напуганы даже когда уронили щиток. А тут… А тут настоящая паника. — Ханамия, может, не надо? — осторожно уточнил Сето. — Надо-надо, друзья мои. И бесёнка с собой прихватите, — ласково, почти по-отечески и с видом победителя проговорил Ханамия, похлопав совсем зависшего от такого потрясения Ямазаки по плечу. Бедняга лишь нервно сглотнул. — А никто не хочет мне объяснить, что такого страшного в инвентарной? — поинтересовалась я, где-то в глубине души понимая, что всё же не стоило этого спрашивать. — Ты там просто не была! — в отчаянии завопил резко пришедший в себя Хироши. Для полноты картины ему оставалось только упасть на колени и рвать на себе волосы. — И не будет. По крайней мере, в обозримом будущем. Чего? Кто этот человек и что он сделал с Ханамией? С чего вдруг я сегодня в такой милости у своего «господина»? Что-то не верится мне, что дело только в том, что я по ошибке ответила на его звонок. Хотя… Постойте… Это явно не милость. Чует моя пятая точка, что надвигается и на меня страшная буря за все мои язвительные фразочки и подтрунивания. Эх, нужно было раньше заткнуться. — После того, что это чудо учинило в раздевалке, и месяца не проучившись здесь… — Я была с Миядзаки-куном и с… — я осеклась, прекрасно понимая, что для полного счастья Кирисаки Дайчи не хватает лишь столкновения Дисциплинарного комитета и Студсовета в лицах Ханамии и Оосавы-семпая, — и с задетой гордостью. — Вот именно поэтому я не готов подпускать эту варваршу к инвентарной. У неё чуть что, так сразу гордость задевается. Для иностранночки найдётся работа поинтереснее. — В смысле ужаснее? — Не стоит меня демонизировать, — оскорбленно фыркнул Ханамия. — Я, между прочим, о тебе искренне забочусь. — Ага, оно и видно, благодетель ты мой. И почему я только позволяю этому козлу командовать? Или это просто инстинктивное следование за «Моисеем»? Чем хуже, тем интереснее. Да, это похоже на меня. Когда-нибудь я стану хорошей девочкой и буду общаться только с ребятами положительнее самого плюса. Вон как из Сейрин, например. Правда… Не в этой жизни… И не в этой вселенной. В результате все уныло разошлись: мы с Ханамией направились в сторону тренерской, а ребята (включая ворчащего, но всё ещё пашущего ради игры Ваню) — в инвентарную. Я коротко вздохнула, когда капитан зло медленно, как в фильмах ужасов, открывал дверь в ад. — Вот это всё нужно разобрать. На папках и некоторых файлах написано, что и куда нужно класть, но, думаю, с твоим превосходным знанием кандзи это не составит никакого труда. Будут ошибки — получишь в лоб и переделаешь всё по новой. Есть вопросы? Не так страшны мои грехи, чтобы получить за них это! За что?! Да чтобы разбирать творящийся здесь хаос, нужно было бы как минимум обрушить потолок спортзала! Я в ужасе смотрела на полный разгром в тренерской, который по праву можно было бы назвать ночным кошмаром библиотекаря из-за разбросанных по всему кабинету бумаг и папок. И мне это разбирать?! Лучше сразу убейте. — Нет, серьёзно?! — завопила я, а из инвентарной мне вторили остальные. — Ханамия, ты что, специально здесь всё разбросал, чтобы заставить меня страдать? — Нет, просто я был очень расстроен вашим поведением. Кстати, не забудь про алфавитный и хронологический порядки. Приду — проверю. — Подожди, а ты куда? — Ну… даже не знаю. Наверное, пойду пить кофе, представляя, что это ваши слёзы, — зловеще усмехнулся Ханамия. Да зачем тратиться? Мы сейчас сами наплачем — хватит, чтобы заполнить школьный бассейн. Но я всё же была бы не я, если бы не съязвила: — Что, бессонная ночь, наполненная мыслями обо мне? — Конечно, Игараси. О тебе и твоей будущей казни, — мило улыбнулся Ханамия и скрылся за дверью, а слишком поздно отправленный в полёт степлер глухо ударился о деревянную поверхность и упал на пол. Я ещё раз растерянно оглядела комнату и окончательно убедилась, что покину её только в глубокой старости, либо же, что более вероятно, ногами вперед. Боже, Сейрин, спасите меня…