Последняя ночь Гермионы Грейнджер.

Каштановые волосы развивались по ветру, такому холодному, пахнущему дождем и опавшей листвой. Ночная мгла, окутывала безмятежное небо. Нужно посмотреть еще раз на это все, дух захватывает… Под покровом ночи, близлежащие территории кажутся такими таинственными, загадочными и совершенно незнакомыми, будто очутился в невиданом месте, с великолепным пейзажем. Наверное , ей даже жаль что она видит это все в последний раз. Нет, Гермиона Грейнджер не собирается покидать Хогвартс, переводиться в другую школу или запереться в библиотеке на всю оставшеюся жизнь. Нет. В ее планах было просто умереть , наложить на себя руки ,покончить жизнь самоубийством, называйте как хотите смысл не меняется. Она перелезла через бортик. Остался один шаг и все, дело законченно. Девушка улыбнулась, вспоминая все свои жалкие и не очень попытки суицида за этот год. В последнее время гриффиндорку успокаивали мысли о смерти, а когда представляла свое бездыханное тело в дубовом гробу, ее душа ликовала. Мысли о забвении — вот что по-настоящему грели душу вечно лохматой всезнайки, а не пыльные фолианты — как думали многие. Вдохнув полной грудью холодный осенний воздух, она шагнула вперед и отпустила металлический прутик ограждения, но вдруг кто-то ловит ее под локоть. Мерлин! Неужели она настолько жалкая, что даже не может нормально умереть. Вечно находиться какой — нибудь « спаситель » считавший за благое дело, спасти бедную и несчастную! — Раде Салазара, что сейчас было, Грейнджер? — монотонно протянул чей-то ледяной голос, обладателя которого можно было сразу опознать — Драко Люциус Малфой — Послушные грязнокровки, давным давно, спят в своих грязнокровных кроватках и видят свои грязнокровные сны. Так чего не спим, Грейнджер? Неуч то и вправду жить надоело? -он скривил свои губы в противной ухмылке. — В яблочко! — воскликнула она и вырвалась из цепких рук — А теперь прошу простить хочу закончить начатое. Слишком долго я ждала это сладкое мгновенье! — продолжила о грязнокровка, стараясь скрыть свою улыбку. Медленно пройдя до ограды, у корой она стояла совсем недавно, проделав те же самые манипуляции, снова оказалась на самом краю. Гермиона обернулась и лишь тихо сказала — До встречи на том свете Малфой! — и улыбнулась ему во все 32. Тонкие руки опустили, холодный метал. Разведя их в стороны, девушка полетела вниз, доказывая классическую теорию тяготения Ньютона. Словами не передать что она чувствовала в этот момент. Их нельзя описать, ни пером, ни кистью, ведь такое можно только лишь чувствовать, весь этот калейдоскоп эмоций, несущественный в такой ситуации вменяемому человеку, но тут же напрашивается вопрос, можно ли считать вменяемым — человека, который буквально дышал мыслю о собственной кончине. Она испытывала такую легкость внутри, на лице виднелась улыбка, а в глазах счастливый огонек. — А ты ведь мне нравилась, Грейнджер. — прошептал Драко одними губами, смотря на распластавшиеся тело однокурсницы принявшие забавное положение. — Мерлин, эта сучка даже наложила на себя руки быстрее меня. Даже в таком деликатном деле , ты обошла меня. Десять очков гриффиндору. — усмехнулся он и пошел прочь в свои любимые подземелья, прикидывая как быстро старый-добрый Хогвартс, узнает о «ночной трагедии», хотя по ее виду было понятно, она ужасно рада…