Наставники

Ослепительное белое сияние играло бликами на лицах двенадцати игроков, только что победивших в гонке со временем. Вокруг простиралась чёрная пустота, снизу прощальным светом мерцала Скайя, внутри которой, переливаясь галактиками и туманностями, блистала огромная новорожденная лягушка. Их новая Вселенная. С тех пор, как началась игра, не прошло и тридцати дней, а, казалось – целая жизнь. А может, и не одна: потому что они проживали её за всех тех, кто безвременно погиб там, на Альтернии. - Эти, – мальчишка с всклокоченными волосами и крохотными рожками неопределённо махнул рукой вокруг, – остаются здесь, да? Десятки и сотни роботов смотрели на него немигающими глазами. Ещё один такой же робот, находившийся на платформе вместе со всеми, кивнул. – Им известна их судьба. Наша ещё не написана. – Не тяни уже, Кей-кей. – Просто, знаете что… ай, похрен, не будет вам монолога, – и дверь распахнулась. Свет усилился во сто крат и заполнил всё вокруг. Боги явились в созданный ими мир. *** В магазинчике «Гамбит шутника» царила привычная атмосфера лёгкого творческого беспорядка. Клиент никогда не знал, чем окончится его визит: удачной покупкой, ведром воды на голову или куском восхитительного пирога от очаровательной пожилой хозяйки, которой по выходным приходил помогать представительный носатый джентльмен – её сын. Сама дама сидела за прилавком с непроницаемо-добродушным выражением и неизменным томиком Агаты Кристи, улыбалась каждому посетителю и не менялась в лице, когда этот посетитель наступал на доску с характерным комическим звуком, опрокидывал на себя флакон блёсток, или ему в лицо летела боксёрская перчатка из непримечательной на вид коробки. Хочешь кого-то разыграть – будь готов к тому, что разыграют тебя. Вот только саму бабулю Эгберт никто не разыгрывал: не решались. То был, как водится, совершенно непримечательный весенний день. Бабуля Эгберт чувствовала себя лучше обычного – не так ныли кости, меньше скрипели суставы. Тело, обманутое тёплыми солнечными лучами и ароматом свежей зелени в воздухе, отчаянно пыталось вспомнить, каково это – быть молодой. Тщетно, но пыталось. А потом в дверном проёме возникла она – весть из кошмаров детства, закончившихся так внезапно и так… так непонятно. Женщина с гладкой тёмно-серой кожей, копной чёрных волос, перехваченных золотой тиарой, острыми рыбьими плавниками вместо ушей и главное – длинными, чуть изогнутыми рогами цвета карамельной кукурузы. Немолодое сердце бабули Эгберт испуганно подпрыгнуло, на мгновение промелькнула мысль – а не бредит ли она? В конце концов, ей и в юности всего лишь пару раз удалось увидеть скрывавшийся за мороком истинный облик Бетти Крокер. Иногда ей даже казалось, что она выдумала образ злодейки – ведь воображение у юной Джейн всегда было хорошим, а противостоять обычной вредной старушенции так неинтересно. Но потом она вспоминала злость и раздражение, вспыхнувшие на лице Крокер-не-Крокер, когда она поняла, что её нечеловеческая сущность раскрыта, вспомнила острые акульи зубы, показавшиеся в ухмылке пурпурных губ… нет, такое придумать не могла даже она. Бабуля Эгберт едва не пробормотала что-то вроде «г-госпожа Крокер?», когда вдруг поняла, что это совсем другая женщина, пусть и до боли похожая на обитательницу ночных кошмаров её молодости. Украшений в ушах-плавниках и на руках было куда меньше, а вместо обтягивающего чёрного комбинезона на ней красовалось пышное платье из голубой и бирюзовой тканей. Пурпурные глаза за стёклами вычурных очков смотрели мудро и как-то… радостно, что ли, в них не было яда и высокомерия, которыми сочилась Бетти Крокер даже в человеческом обличье. – Госпожа Джейн Крокер? То есть Эгберт, никак не могу привыкнуть к вашей человеческой привычке менять фамилии, – мило улыбнулась посетительница. Да, это точно не Бетти. Хотя зубищи у неё точно такие же. – Я приветствую Вас в «Гамбите шутника», мадам… – слова вышли хриплыми, надтреснутыми. Не стоит ей в её возрасте так пугаться. – Фефери. Фефери Пейшес. Прошу прощения, я Вас, верно, напугала? Вряд ли Вам когда-то приходилось видеть тролля. – Приходилось, мадам Пейшес, – хотя Фефери казалась моложе её самой раза в три-четыре, называть её по имени казалось невозможным: от рогатой дамы веяло царственностью и чем-то очень, очень древним, как египетские пирамиды. – Довелось мне знать одну… тролльскую даму, внешне похожую на Вас. Не самое приятное знакомство было, не в обиду Вам будь сказано. Нет, не наступайте на эту доску! Мой скромный магазинчик полон сюрпризов, ху-ху-ху. – Полагаю, это была Кондесс. Её Императорское Снисхождение и моя предшественница. Не понимаю, что ей потребовалось в этом мире, – Фефери нахмурилась, будто пытаясь что-то вспомнить. – Но это никак не касается Вас, госпожа Эгберт! Приношу Вам свои извинения по поводу того, что первое знакомство с нашим видом оказалось для Вас столь печальным опытом. Я постараюсь загладить свою вину. Ослепительно улыбаясь (но зубы-то, зубы, брр), Фефери протянула узкую серую ладонь для рукопожатия. Звякнули браслеты. Немного неохотно бабуля Эгберт подняла свою трясущуюся руку: всё-таки стара она для всей этой межвидовой дипломатии. Рога, нестандартные цвета кожи… это для молодых и шустрых. От одного-единственного рукопожатия дамы-тролля самочувствие бабули Эгберт резко улучшилось. Мир за очками сфокусировался с болезненной чёткостью, с улицы послышались тихие звуки далёких машин и вороньей возни, испарилась ноющая боль в правом колене. – Вы и такое умеете, – ошарашенно пробормотала она. Голос утратил изрядную долю скрипучести. – К сожалению, это ненадолго, всего на пол-оборота… то есть на год. Я была бы рада продлевать жизнь всем своим друзьям, но увы, моих сил на это не хватает. Поэтому я поддерживаю жизнь только одного из них, и многих я потеряла уже очень давно. О, не думаю, что Вам это интересно, ещё раз прошу меня извинить. – Вы приходите в мой скромный магазинчик, лечите мои больные косточки, и думаете, что у меня могут быть какие-то претензии, – покачала головой бабуля Эгберт. – Всем нам приходилось терять многое и многих. Так чем я могу служить в благодарность за такую услугу, мадам Пейшес? – Благодарности не стоит, Вы бы и сами справились не хуже меня, у Вас есть превосходные скрытые способности целителя. Полагаю, Вам даже придётся их применять в будущем, пусть и при несколько иных условиях, чем Вы себе представляете. Но не буду говорить загадками и скажу сразу: у Вас есть предназначение, связанное со скорой гибелью этой планеты. Вам придётся воспитать мальчика. *** Мистер Харли пробирался сквозь лианы, в которых скрывался неизведанный храм. Марсианский, не сомневался мистер Харли. Эти чёртовы марсиане, будь они неладны! Зонд, который он самолично спонсировал, не долетел до Марса. Второй тоже. Фотографии марсианской поверхности, которые удалось сделать третьему, прежде чем пришёл в негодность и он, НАСА подрисовала так, что было понятно: там что-то замазано. Что именно, он так и не выяснил. Даже баснословные суммы не помогли ему добраться до оригиналов. Фрески, найденные его собственной экспедицией в потайной египетской гробнице лет тридцать назад, несомненно, изображали марсиан. Он помнил изображения так, будто видел их ещё вчера: черноволосые молодые люди и девушки с серой кожей, рогами и далеко не древнеегипетской одеждой. Принцесса с трезубцем. Высокомерный аристократ с кольцами на руках и чем-то подозрительно напоминавшим ружьё. Не то пьяница, не то наркоман с автомобильным рожком: автомобильный рожок в Древнем Египте – попробуйте сказать, что марсиане ни при чём! Качок со сломанным луком. Прелестная девушка в синем с очаровательнейшим оскалом, который только можно вообразить… кхм. Слепая с тростью. Элегантная барышня в красной юбке. Кошечка с когтистыми руками. Недовольный молодой человек с серпами. Хиляк в ботинках разного цвета. Парнишка, кажется, в инвалидной коляске. Робот в женском обличье. Согласно результатам всех экспертиз, фреска и правда насчитывала четыре тысячи лет, но её всё равно официально признали остроумной подделкой. За попытки протеста его едва не признали умалишённым. Короче говоря, у мистера Харли с марсианами были свои счёты. И любой, кто заикнулся бы, что в восемьдесят лет уже не пристало ходить в одиночные экспедиции, опробовал бы на себе мастерство мистера Харли по части стрельбы из пистолетов. Обе пули прошли бы в миллиметре от головы смельчака, раз и навсегда убедив его, что есть ещё порох в пороховницах старого миллиардера. Фух, ну наконец, подумал мистер Харли, когда лианы сдали позиции, и перед ним возникла дверь – несомненно, с головоломкой. Было время, когда Джейк Харли терпеть не мог загадки, призванные только сломать мозг ни в чём не повинным приключенцам, но за свою долгую жизнь он научился щёлкать их как орешки. Вот и сейчас ему потребовалось не более получаса, чтобы проникнуть в заброшенный храм с огромной лягушачьей головой на вершине. Внутри всё поросло буйной тропической растительностью – но никаких ценностей на первый взгляд видно не было. Никаких странных марсианских технологий, которые он нашёл однажды в таком же храме и которые ныне обеспечивали продуктивность его любимого детища – фирмы SkaiaNet. Значит, время искать потайные ходы и секретные комнаты, под завязку набитые сокровищами. Стены покрыты неизвестными письменами – позже расшифровать. На полу ровно посередине – полускрытые корнями растений две круглые плиты: жёлтая и фиолетовая. Больше похоже на ловушки, чем на головоломки… ну или на марсианский транспортализатор. Мистер Харли бросил на одну из них увесистую палку: та с небольшой вспышкой исчезла. Похоже, что всё-таки транспортализатор. Что ж, их действие он проверит позже: сейчас его внимание привлёк странный блеск в углу. Привычно избавившись от вездесущих лиан и посетовав на то, что с каждым разом он всё больше и больше устаёт, мистер Харли обозрел явившееся его взору чудо совершенства. – Ёжки-матрёшки, да это ж всамделишный марсианский робот, как на фреске, – присвистнул он, поправляя съехавшие очки. Искусно сделанное тело в металлическом платье, металлические же волосы, лицо, целиком красные глаза… которые вдруг зажглись тусклым светом. – Моё имя – Арадия Мегидо. Раса, к которой я принадлежу – тролли, а не марсиане. Однако, верно, убежищем нашего биологического вида на данный момент является четвёртая планета Солнечной Системы. – Тогда как ты… как Вы здесь оказались, мадам? – так это не просто робот, это искусственный интеллект или нечто в этом роде! Как она выдержала столько лет в этом храме, в не лучших для техники условиях, и всё ещё превосходно функционирует? – Я нахожусь здесь меньше времени, чем может показаться. Я знала, что ты придёшь сюда, поэтому приняла решение отдохнуть десяток-другой оборотов в руинах подальше от суеты. Когда-то я любила руины. – Разрази меня гром, у меня столько вопросов, что я даже не знаю, с чего начать, – покачал головой мистер Харли. – Очень хорошо, значит, ничто не помешает мне донести нужную информацию. Скоро у тебя появится внучка. – Но Джои же ещё так мала, – опешил мистер Харли. – Я не знаю, конечно, что сейчас нормально у молодёжи, но… – Не привычным физиологическим способом, – перебила его роботесса. – Она прилетит на метеорите. И ты должен будешь воспитать её для самой важной в истории всех Вселенных игры. *** Страйдер поднялся на крышу дома с марионеткой в одной руке и катаной – в другой. Крушить мебель в квартире нерационально – поэтому крыша. Живых соперников, знакомых с охрененно крутыми японскими мечами, не имелось – поэтому марионетка. Каждый вечер, ровно на закате, он выходил на крышу тренироваться в фехтовании с воздухом, то есть с Малым Кэлом, конечно. Зачем вообще кто-то живой, когда есть Малой Кэл. Малой Кэл – друг, товарищ и брат. В самом ироничном смысле из всех возможных. Выпад. Ещё один. Страйдер двигался бесшумно и незаметно, успевая одновременно передвигать марионетку и парировать удары, так что стороннему наблюдателю могло показаться, что имеет место настоящий бой. Ещё этому самому стороннему наблюдателю могло показаться, что у взрослого и на вид неимоверно крутого чувака поехала крыша, но не пошёл бы наблюдатель далеко и надолго. У парня, заработавшего себе на жизнь нехилые деньжата одним только плюшевым порно, могут быть свои заморочки. Выпад. Ещё один. В ручку катаны, аккурат между рукой и лезвием, вонзился сюрикен, едва не выбив меч из рук. Хм, похоже, не он один в Хьюстоне увлекается японским оружием – и ещё прекрасно им владеет. Страйдер обернулся. Перед ним стояло какое-то детище Комик-кона. Оранжевые рога. Серая кожа – неплохо грим нанесён, кстати. Четыре выступающих клыка над губой. Непонятно как торчащие волосы – скорее всего, парик, но, может, и укладка. Непривычной формы 3d-очки: что, бро, вся жизнь – кино? Страйдер без особого уважения относился к племени косплееров, но этот экземпляр казался весьма годным. Как правило, косплееры – те ещё позеры и оружие даже правильно держать в руках не умеют, считал он, а этот с сюрикенами не промах. И комбинезон был хорош – не настолько обтягивающий, чтобы быть клоунским, но и достаточно облегающий, чтобы показать достоинства фигуры. Фигурка ничего так – тощая, конечно, но не без мускулов. Вот бы глянуть на него сзади – Страйдер готов был заключить пари, что у этого типа и задница что надо. – Не буду тратить время на всякую таинственную чушь, в этом мастера Эф-Эф и А-А, – чуть шепелявым голосом произнёс косплеер – о, да он себе и язык раздвоенный сделать умудрился. – Сразу к делу. Через пару оборотов сюда прилетит метеорит с твоим человеческим сынком. Воспитаешь его, научишь, чему надо, а в тринадцать лет этот малой со своими дружками сделает конец света и новую Вселенную, если повезёт. О, вот он точно поехавший. – Предлагаешь мне быть папашей Кларка Кента? Прости, чел, я не по части родительства и не по части всей этой супергеройской хрени. Я – простой парень с простыми запросами. Второй сюрикен полетел прямо в плечо Страйдеру, но неожиданно встретил на своём пути преграду в виде марионетки. – Эй, ты ранил Малого Кэла, это не круто,– произнёс Страйдер прямо над заострённым ухом нападающего, держа лезвие катаны в миллиметре от его шеи. Воспользовавшись моментом, он покосился вниз: да, задница что надо. Чокнутый косплеер ловко вывернулся без единой царапины, из его глаз вырвались два снопа света – красный и синий, и Страйдер повис в воздухе, тщетно пытаясь поймать ускользающую от него катану. Через пару секунд он снова оказался на земле. Косплеер – косплеер ли? – смотрел выжидающе. – Окей, уяснил. Но всё равно, чувак, даже если ты неимоверно крутая помесь чёрта из ада и Скотта Саммерса, и даже если ты не бредишь по поводу метеоритов и прочего, я пас. – Как будто ты выкрутишься, - хмыкнул незнакомец. – Это твоё предназначение. Ты обречён стать наставником для одного из четырёх грёбаных героев, тебя никто не спрашивает. Это всё идея Эф-Эф, она сказала типа морально тебя подготовить. – А эта Эф-Эф – босс вашей чокнутой банды мутантов, так? – прищурился Страйдер. Рога всё-таки, казалось, были настоящими. Как и серая кожа. Конечно, Страйдер всегда отрицал любую потусторонщину и телевизионную чушь про марсиан и НЛО, но, когда испытаешь телекинез на своей шкуре, начинаешь смотреть на вещи под несколько другим углом. – Она Фефери Пейшес, императрица троллей, – неожиданно резко ответил супергеройский агент. – И твоя девчонка, небось? – усмехнулся Страйдер. – Да. Мейтсприт, – кивнул тот. Страйдер понятия не имел, что за мейтсприт, но суть уловил. Вот так всегда: самые симпатичные парни, пусть даже с клыками и рогами – гетерасты. – Она продлила мою жизнь с вашего человеческого промежутка до пары тысяч оборотов, а чью-нибудь может и укоротить, если что. Хотя с этим справлюсь и я, невелика задача. – Сам же сказал, что у меня предназначение – значит, укорачивать не собираетесь, – ну-ну, Страйдера запугать – это ещё постараться надо. - В точку. Ты даже можешь пережить большую часть человечества на правах опекуна игрока – на пару часов или на несколько оборотов, как уж выйдет. – Ну что ж, по поводу предназначения мы ещё посмотрим. А, пока у меня не появился мелкий бро для драк на мечах, можешь составить мне компанию на крыше по вечерам. Противник ты неплохой. – Лучший, – клыкасто усмехнулся не-косплеер и протянул ему руку. – Соллукс Каптор. – Дирк Страйдер. Багровое солнце отразилось в острых анимешных очках, потом в красно-синих и, наконец, зашло. *** Лалонд поставила в бокал розу, чёрную, как её губная помада, а в другой налила себе мартини. И вздохнула. Вздыхать поводов особых не имелось: она была единоличной владелицей просторного дома в Радужных Водопадах, занималась любимым делом – исследованиями в лаборатории, как раз кстати расположенной в подвале, – и уж точно ни в чём не нуждалась. Мистер Харли позаботился о том, чтобы у неё была высокооплачиваемая и беспроблемная работа. Проблема заключалась в том, что она, Рокси Лалонд, была до ужаса, до зелёной гробовой тоски и до чёртиков в глазах одинока. Она иногда тосковала по тем временам, когда жила под одной крышей с этими несносными детьми – предприимчивой, лезущей куда не надо Джои и плаксой Джудом. Она точно знала, что родитель из неё в случае чего будет никакущий, и так и не научилась обращаться с детьми, но тогда… тогда не приходилось скучать хотя бы. – За нас, одиноко одиноких одиночек! – провозгласила Рокси Лалонд и пригубила из бокала. А потом и вовсе от души глотнула, не распробовав. У неё хватало денег на алкоголь, она помнила каждый вкус каждого дорогого напитка. И пила уже далеко не ради вкуса – ради того, чтобы напиться. Может, и не до поросячьего визга, но уж точно чтобы пустота чересчур огромного дома не казалась такой удушающей. А что, если ей кота завести? Лалонд заливисто рассмеялась в ответ собственным мыслям. Ага, а потом ещё одного, а потом ещё тридцать восемь. Будет она сильной и независимой секси-учёной леди с сорока котами. Только тогда коты должны быть мутантами – например, с лишними лапами. А лучше – с лишними глазами. Да. Сорок котов с четырьмя и шестью глазами – это именно то, чего ей не хватает в этой жизни. Лалонд опять захохотала и долго не могла остановиться, пока не заболели мышцы пресса, а из глаз не брызнули слёзы. Пьянела она на удивление быстро для такого богатого алкогольного опыта. В дверь постучали. Это было само по себе происшествием необычным – полгода назад она заказывала пиццу на дом, и тогда стучал паренёк из доставки, это, собственно, и было последнее проявление этого экстраординарного явления. Слегка пошатываясь, Лалонд подошла к двери и открыла. За ней стоял чудик в карнавальном костюме – с рогами, плащом, очками, шарфом и прочим. Чудик был не молод и не стар – вроде как. - О, привет, - Лалонд неопределённо махнула рукой и глупо улыбнулась. – Вам бы ещё бороду, ну и морщин чуть побольше… и, наверно, шляпу, чтобы рога закрыть… да, конечно, шляпу, какой волшебник без шляпы, что это я! – Магия – ненаучная ересь, я давно уже оставил глупые надежды выделиться в магическом поприще, – высокомерно ответил чудик. – Долго ты будешь держать дворянина на пороге, человеческая девочка? – Проходите-проходите, я, конечно, не знаю, что Вам надо, но проходите. А за девочку спасибо, – хихикнула Лалонд. – Садитесь вот сюда, да что Вы, конечно, не запачкаетесь! У меня тут чисто. Когда нечего делать, почему бы и не убраться, да. Чудик брезгливо нахмурился, пристально осмотрел стул, который ему предложила Лалонд, и всё-таки сел. Потом он со смесью любопытства и презрения осмотрел обстановку немаленькой кухни, увидел розу и мартини, и выражение его лица переменилось, пусть и незначительно. – Романтический ужин на одного? Как я тебя понимаю, – немного театрально вздохнул чудик. – А что, свидание с собой – это идея! Хоть с умным человеком пообщаться, хе-хе. Но нет-нет, ничего такого, просто одинокая дама выпивает хорошего мартини. В компании розы. Хотите, я и вам плесну? Нет-нет, ничего такого, опять же, просто невежливо с моей стороны не предложить. Вы же проделали такой путь, да и дождь там наверняка… да, точно, дождь, – подтвердила Лалонд, выглянув в окно. – Всегда льёт тут, зараза такая. – Воздержусь от употребления человеческих сопорификов, - поморщился чудик. – А жалкая земная морось мне, как подводной аристократии, досаждать не может. – А Вы смешной, – пробормотала Лалонд, с наслаждением потягиваясь. – Так чего Вам от меня понадобилось? – Сам бы я ни ногой в этот плебейский домишко… – Э-эй! – обиделась Лалонд. – … но мне приказала моя императрица, а её слово – закон для меня. Хотя не думаю, что она послала меня, потому что сочла это жалкое поручение меня достойным, просто больше некому – из всей нашей команды сейчас в живых только четверо. – Бедняги, – грустно надула губы Лалонд. – Ничего не бедняги, - хмыкнул чудик. – Низшекровные тролли живут мало. Как вы, людишки, или чуть больше. Им и так выпала небывалая удача стать мостом между старой и новой цивилизациями троллей. – Троллей – это каких? Интернет-троллей? Муми-троллей? Тех, что превращаются в камень? – Мы – то, что вы, людишки, называете пришельцами. – Ооо, так дедуля Харли не выдумал срамиан… марсиан! – оживилась Лалонд и расплескала мартини из бокала. – Вы же марсиане, правда? – Мы живём на Марсе, – с достоинством поправил чудик. – Мы родом из другой Вселенной. Ваши боги, между прочим. Ошибкой было со стороны Фефери не только запретить нам вами править, но и прервать любые контакты с вами. Мол, пусть развиваются в собственном темпе. - А сейчас почему котна… ик… коткан… контактируете? Ну, со мной? – поинтересовалась Лалонд. – Потому что скоро вашей цивилизации придёт конец, а ты будешь воспитывать человеческую личинку, которая прилетит на метеоре. Твой дом будет перенесён на другую планету, и твоя личинка будет играть в игру конца света, а ты будешь доживать свои дни в виде спрайта, как полагается лусусу. Или не будешь, я не знаю. Ты меня слушаешь? – А то, - Лалонд блаженно улыбалась. – Почему всё так чудесно… Я Рокси, кстати, а Вы? - Эридан Ампора. За окном весьма кстати прогрохотал гром. *** Четыре тролля – робот, стареющий высшекровка, вечно молодой низшекровка и императрица – сидели перед самым мощным телескопом главной тролльской обсерватории Марса, наблюдая гибель соседней планеты. То и дело над её поверхностью возникали ядовито-зелёные порталы, из которых к ней устремлялись пылающие каменные глыбы. – Интересно, успеют ли они вовремя перенестись в Медиум? – вслух подумала Фефери. – Успеют, куда денутся, - хмыкнул Эридан. – Мы же успели. Даже Соллукс. – Твои жалкие попытки меня задеть вот уже полторы тысячи оборотов как не работают, – скривился Соллукс. – Жаль, что Джейн Крокер… то есть Эгберт, не дожила до сегодняшнего дня. Я надеялась, что именно она будет наставницей Джона, но не получилось. Впрочем, её сын ничуть не хуже справился со своей задачей. – Её возраст превышал средний возраст смертности людей, как и возраст Джейка Харли. Не вижу, к чему тут сантименты. Джейд вырастил Первый Хранитель этой Вселенной, который куда больше похож на лусуса. До сих пор нахожу человеческий институт родительства странным, – пожала металлическими плечами Арадия. – Страйдер – вот уж кто дерьмовый лусус. Аж моего напомнил, только мозгов побольше и хитрости, - фыркнул Соллукс. – Дейву хоть кормить его не надо было. – Не будь таким категоричным, - Фефери мягко взяла его за руку. – Если мы внезапно решили обсуждать героев и их опекунов, то я не принимаю участия в дискуссии, – Эридан демонстративно отвернулся. – Дай угадаю – Лалонд тебя отшила? – ухмыльнулся Соллукс. Эридан не ответил. – Надеюсь, что старшая, – сощурилась Фефери. – Я не интересуюсь личинками! – вспыхнул Эридан. – Хотя… через пару-тройку оборотов и она будет ничего. Если бы мне было столько же, сколько во время нашей игры, я бы показал ей всю роковую прелесть чёрных отношений. Но её опекунша… она же была так одинока! Почему даже она меня отвергла?! Фефери и Соллукс рассмеялись. Некоторые вещи не меняются – меняется отношение к ним. – Меня до сих пор тревожит рассказ Джейн, она говорила, что видела Кондесс, – нахмурилась Фефери. – Я всё обыскала, но не нашла ни следа её. Интересно, где она сейчас? *** Её Императорская Снисходительность стояла на мостике флагмана своего флота, хищно-красной стаей поднимавшегося над просторами этой планеты. Слишком долго она скрывалась. Слишком много времени она потратила не в той Вселенной, тщетно пытаясь биологическим образом воспроизвести игроков этого мира – только чтобы узнать, что их происхождение носит совсем иной характер. Эктобиологический. Что это такое? Хек его знает. Она всё равно была в бешенстве. Но не сегодня. Сегодня она покажет этим розовым, жёлтым и коричневым инопланетянам, кто такие тролли – пусть даже в гордом единственном числе. Она покажет, на что способна, и установит единственную правильную диктатуру – свою собственную. Надо будет заняться проблемой соседней планеты. Ранее она боялась посылать туда собственные корабли, чтобы не привлечь внимание особо дотошных землян. Некоторые, вроде поганой Джейд Инглиш – да как эта гадюка вообще посмела использовать имя и облик её, Кондесс, злейшего врага?! – и так уже раскрыли её сущность. Джейд и так возмутительно долго пыталась помешать её планам, больше уж точно никому этого не удастся: Её Императорская Снисходительность наконец покажет своё лицо миру. И первым делом отправит корабль к Марсу, где уже пропал не один человеческий исследовательский зонд. Мало ли, что там может быть. Зря она не проверила всю планетарную систему заранее… Да что это такое? – лицо Кондесс исказила гримаса, когда она прищурилась, чтобы разглядеть стремительно растущую против Солнца точку. Это Солнце не так слепило, как родное, альтернианское, но глаза болели всё равно. Перед ней вырастали очертания корабля – не такого же, как её, другой формы, но созданного явно не землянами. И на носу стояли… что? Откуда здесь тролли, и почему они не под её железной рукой? Вот как чуяла, что надо заняться этим чёртовым Марсом! Чужой корабль приближался, и ей удалось получше рассмотреть фигуры наглецов. Два землянина, один – крутой парень в чёрных очках на поллица и со сломанным мечом, другая – элегантная женщина в платье, вооружённая спицами. Морской обитатель в плаще и шарфе, в руках – подозрительно знакомое синее ружьё. Роботесса со знаком цвета индиго – вот только знак этот в точности совпадал с символом ненавистной Служанки, которую она одолела в бою столько оборотов назад. Псионик… откуда тут её Псионик, он же погиб во время последнего спешного марш-броска к Альтернии! Но главное – главное, здесь была самозванка-наследница, возомнившая себя Императрицей. И она не стеснялась носить её знак, знак Её Императорской Снисходительности! Сейчас, ох сейчас они своё получат… А затем она увидела, что корабль возмутительных наглецов не одинок. За ними виднелись эскадроны и эскадроны тролльего флота. – Эй, старушка Кондесс, хочешь сыграть в игру?