Семейное путешествие

POV Костя

      — Костя?! Костя, твою овсянку, какого чёрта — прости, Себастьян — ты в телевизоре?! — сквозь давящую тишину пробивался громкий голос сестрицы, и я хотел было ударить её подушкой, — спим мы всё же в одной кровати (после Грелля и нападения на сестру его светлость граф не стал возражать, что мы оккупируем его лежбище), — но не обнаружил девчонку рядом.       Разлепив глаза и оторвав голову от подушки, а задницу от кровати, я огляделся в поисках своей любимой родственницы, которую убить готов за такие вот моменты пробуждения бедного меня. С интересом отметив, что в пределах видимости этой доставучей особы нет, я потряс головой. Всё, дожили! У меня из-за неё уже слуховые галлюцинации начинаются. Надо отдыхать, лечиться, да и вообще… Укатить куда-нибудь с Элизабет; выбрать место подальше от Фантомхайва и Ковалёвы-младшей — пусть разбираются уже со своими отношениями — и отдыхать. Никто не будет трепать нервы, выводить из себя, нудедь под ухом…       — Костя, да обрати ты ж на меня внимание, идиотина несчастная!       Та-а-ак! Это явно было рядом — с той стороны, где у нас стоит один на двоих общий компьютер… Стоп-стоп-стоп! Я дома?       — Балбес! — снова недовольный и раздражённый голос сестрицы, и я её наконец-то увидел. Точнее, её голову. На экране монитора.       Разинув рот от удивления, я только сейчас понял, что каким-то неизвестным никому образом вернулся в нашу страну, в наше время, в нашу квартиру. Вещи всё так же были разбросаны, комнаты пусты; такое ощущение, что с момента нашего исчезновения прошло не несколько месяцев, а пара секунд. М-да, значит, с чем-то всё же жнецы намудрили. Во всяком случае, добровольно возвращаться не стали бы ни я, ни Лара — это всеми доказанный факт. А из этого следует, что вернуть меня могли только любимые сестрицыны шинигами из её этого «Дворецкого».       Почему меня? Это ж Ларе канон известен вдоль и поперёк, так не было ли бы целесообразнее выпихнуть из фэндома эту взбалмошную девчонку? Она же им все планы портит, а не я. Я здесь вообще только потому, что оказался не в то время и не в том месте — рядом со спящей сестрой, когда она смотрела свои японские мультики. Аниме, то есть. Грр…       Лара, увидев, что я обратил на неё внимание, отошла назад — об этом свидетельствовало уменьшение изображения — и уселась в заранее подготовленное кресло. Рядом с ней, поднеся чашку к губам, с безразличным ко всему и вся видом сидел граф Сиэль Фантомхайв, а позади него — верной тенью — стоял демон-дворецкий. Себастьян как раз отрезал и перекладывал на тарелку кусок торта, когда сестра заняла своё место.       Девчонка сложила руки на груди и вопросительно приподняла брови, явно дожидаясь от меня объяснений. Что ж, давайте рассуждать логически… Хотя логика умерла в тот момент, когда я оказался в неизвестном мне помещении и отправился на поиски сестры. Эх, нужно было тогда просто сделать вид, что меня ничего не смущает и всё идёт как должно. Ларка бы меня всё равно нашла, а я б отдохнул и лишний раз не нервничал. Нервные клетки, как говорят, не восстанавливаются.       По выражению лица сестры понять хоть что-либо было невозможно, и я со вздохом плюхнулся в кресло, пододвинувшись к монитору и устроив локти на столе. Раз уж другого способа поговорить с этой девчонкой нет — значит, будем делать вид, что всё нормально. Иначе рискуем попасть в психушку. Диагноз «расстройство фантазии», суть которого в видении того, что нормальный человек читает в сказках и видит в фильмах жанра фэнтези, как раз будет подходящим.       — Доброе утро, — язвительно пожелала Лара, и я поморщился. Судя по всему, она найдёт способ достать меня где угодно и когда угодно — даже сквозь законы физики и мира анимации.       О-о! А сестра-то всё ещё нарисованная! Интересно, я так же выгляжу для неё, или уже стал «нормальным»? Жаль, что сейчас спрашивать об этом не время и не место. Тем более всё как-то странно. Как я вернулся? Сам, что ли, телепортировался?       Нужно заняться рассмотрением этой теории… Но только после того, как пойму, что случилось и почему я опять дома. Причём один. Или тот, кого забросило со мной вместо сестры, ещё не проснулся? Сейчас, побеседую с девчонкой — а там осмотрю квартиру. Вдруг получится найти что-то интересное.       — Костя, ты меня слышишь или только притворяешься глухим и немым?! — будь воля Лары, она бы меня придушила.       Откуда в викторианской Англии телевизор? Или он оказался там таким же боком, как современная плита, ванна, ну и остальное тоже? Дам-с-м…       — Так, болван, слушай внимательно, — успокоившись, видимо, поняв, что ответа не добьётся, произнесла сестра. — Судя по всему, ты вернулся сразу же после того дня, как нас посетил Сатклифф. Во всяком случае, когда я засыпала, ты был дома; когда проснулась — ничего. Разумеется, поначалу никаких подозрений это у меня не вызвало — вдруг ушёл куда-нибудь. Однако Себастьян понятия не имел, где ты мог находиться, ибо он тебя не видел. Тогда-то я и заподозрила… — Лару прервало вежливое покашливание сидящего рядом графа — непонятно было: то ли он чаем поперхнулся, то ли на себя внимание обратил. — Хорошо, он заподозрил, — не стала противиться девчонка, — подвох. В процессе поисков я наткнулась на телевизор, — и не спрашивай меня, откуда он здесь взялся, — а тут ты. Спишь. Ну, мы и решили подождать, пока ты сам проснёшься — за это время приготовили сидения себе, вот… Но ты просыпаться не спешил, так что пришлось разбудить. Вся история. Не перегрузили твой мозг, дорогой братец, нет? Осмысливаешь информацию? Или давно отключился и потому молчишь? Кость, я ж переживаю за твоё умственное состояние, ответь. Мне ещё с тобой жить.       — А что остальные? — пока сестрицу не понесло не в ту сторону (хотя её уже унесло), решил спросить я. — Со всеми всё в порядке?       Лара как-то стушевалась, сгорбилась и отвела взгляд. Зная характер этой взбалмошной девчонки, происходящее выглядит не то что странным, а невозможным по своей природе. Последний раз она не знала, что говорить и как реагировать, когда читала своего «Дворецкого». Да даже когда её велосипедист сбил, и то высказала тому всё, что думает по поводу столь непрофессиональной езды.       — Элизабет исчезла, — пожав плечами, ответил за сестру Сиэль.       — Чего? — захлопал я глазами.       — Того, — буркнула Ковалёва-младшая. — А ещё творится что-то очень странное, непонятное и жуткое. Я потихоньку начинаю забывать: не могу вспомнить, как мы с тобой сюда попали, что делали, что происходило до сегодняшнего дня. Я даже события манги еле как вспоминаю, да и то, кажется, не полностью и без особого успеха. Об Элизабет никто не помнит — семья Мидлфорд так вообще считает, что Эдвард у них единственный ребёнок, а невестой Фантомхайва является некая Элисса. Просто имя — мы проверили. А ты? — прервала она объяснения и воззрилась на меня. — Ты что помнишь?       Я уже открыл рот, чтобы быстро ответить на поставленный вопрос, как задумался. Надолго. Пытался вспомнить персонажей, с которыми имел честь вести диалоги и быть знакомым; какие события предшествовали сегодняшнему дню и как так получилось, что по прибытии в квартиру я оказался со стопроцентной памятью, а сейчас начинаю хандрить. Покачав головой и пожав плечами, я напряг извилины — только заработал головную боль, а перед глазами на несколько секунд потемнело.       Лара с силой сжала подлокотники кресла, в котором сидела, так, что костяшки пальцев побелели, и нахмурилась. Девчонка вновь начала что-то говорить, но сначала исчез звук, и через минуту — я ещё мог видеть шевеление губ сестры — изображение. Передо мной вновь был обычный чёрный экран выключенного компьютера, и я сжал зубы. Как ни странно, из памяти начали исчезать образы всех, кого я только что увидел. Будто я очнулся ото сна, и его расплывчатые события вот-вот покинут память.       Бросившись к письменному столу, я по пути схватил ручку и тут же, отыскав чистый листок, начал коряво писать то, что ещё мог вспомнить. Успехом старания не увенчались, получилось только сохранить в памяти наличие сестры, а вот где она и с кем — вспомнить было трудно. Что ж, если в моём перемещении виноваты жнецы, ничего удивительного в амнезии нет, так как у них есть возможность контролировать события. Хм… Странно, шинигами я помню хорошо, особенно Уильяма и Грелля.       Услышав, как на кухне что-то громко звякнуло, я тут же направился к источнику шума, прихватив по пути настольную лампу, чтобы в случае опасности можно было со всей силы огреть незваного гостя по голове. Когда же я увидел нарушителя тишины, то не смог удержаться от удивлённого «о-о-о».       На столе, в потёртых джинсах и мешковатой футболке, сидела Элизабет. Узнать её можно было только по чертам лица, цвету волос и глаз; в остальном же, попав в человеческий мир, девушка кардинально изменилась. Не могу сказать, что новая она мне нравится больше (и до меня только сейчас дошло, что ранее я влюбился в нарисованного персонажа), тем более, ранее длинные локоны острижены по плечи, да и поза не напоминает милую тринадцатилетнюю девчонку, желающую всем счастья и добра.       Увидев меня, Лиззи приветственно кивнула, закинув ногу на ногу, и взяла со стола кружку с ароматным чаем, от которого шёл пар. М-да, не так я себе представлял девушку в современной одежде моего мира, далеко не так…       — Чего уставился? — поинтересовалась она, и у меня появились подозрения, что Элизабет тоже успели переменить. — Сестру свою, что ль, давно не видел?       — Э-э? — не понял я. — Кого?       — Издеваешься? — вернув кружку на стол, на всякий случай отодвинув её подальше от себя, девчонка подалась вперёд и прищурилась. — Или отказываешь от нашего родства?       — Элизабет, ты какого — не буду говорить чего — здесь забыла?       — «Элизабет»? — издевательски переспросила Лиззи, осклабившись. — Ты что, уже и имя моё забыл? Ли-за! Е-ли-за-ве-та! Елизавета!       Девушка что-то буркнула себе под нос, соскакивая на пол, и тут же направилась ко мне. Не зная, что она собирается делать, я, однако, был готов ко всему; но то, что Элизабет отвесит мне подзатыльник с той силой, на которую только способна тринадцатилетняя девчонка — не ожидал. Видимо, попав по тому месту, по которому в фильмах обычно бьют, желая вырубить человека, она вскрикнула, когда я рухнул ей в ноги.       Связи с сознанием не было, и я не мог контролировать свои конечности; по какой-то причине размышлять и думать всё же мог — это радовало. Огорчало то, что перед глазами была непроглядная тьма, покуда не забрезжил слабый голубоватый мерцающий свет. Не успев задуматься, к чему всё приведёт, я пошёл в его сторону; со временем сияние становилось ярче и вскоре заполнило всё вокруг.       Наблюдая за проплывающими мимо водными пузырями, в которых, почему-то, отражались как будто видеофрагменты моих воспоминаний, утраченных после перемещения, я неосознанно потянулся к одному из них и… тот лопнул. Просто взял и окатил меня ледяной водой, отчего захотелось тут же раздеться, принять ванну, сесть у камина, закутавшись в плед, держа в руках чашку с горячим шоколадом.       И тут же то воспоминание, что находилось в пузыре, волшебным образом восстановилось в памяти, и от неожиданности я наткнулся на ещё парочку плавающих шариков; неприятная процедура повторилась, но память медленно начала заполнять пробелы. В следующее мгновение я понял, что нужно делать, и принялся за работу.       Представьте себе дождливую летнюю ночь, когда льёт, словно из шланга, тусклый свет луны и фонарь. Вы стоите под светом последнего, несколько секунд бездвижно, а потом начинаете носиться вокруг, стараясь поймать дождевые капли языком. То, что делал я, было смутно на это похоже: бегал туда-сюда, лопая пузыри и с каждым разом становясь всё мокрее и мокрее, пока все «воспоминания» не кончились. А после я увидел самого себя; напротив, в том костюме, подаренным графом Фантомхайвом, с улыбкой идущего навстречу слепящему золотому сиянию, на который смотреть-то можно было, лишь плотно закрыв глаза. Он обернулся и призывно махнул рукой, исчезая в неизвестности; не зная, что дальше делать и как поступать, от безысходности последовал за ним.       Зажмурившись и прижав ладони к лицу, я шёл прямо, радуясь, что спотыкаться не обо что, и вскоре оказался по другую сторону света, узнавая в окружающем ту комнату, где я впервые очнулся, попав в особняк Сиэля. Увидел себя, встающего и тут же хватающегося за спину и её нижнюю часть, после выходящего из комнаты и, немного погодя, сталкивающегося с Себастьяном.       Я словно смотрел фильм, воспроизводящий моменты нашего путешествия, и, удивившись самому себе, подумал, что неплохо было бы иметь пульт, как от телевизора, чтобы промотать. Будто услышав моё желание, на мою голову свалился — в самом прямом смысле этого слова, больно стукнув по макушке — длинный плоский прямоугольник с тремя кнопками: одна из них была подписана коротким «нд», другая «вд», а третья «па». Решив действовать наугад, я поднял инструмент с… пола?.. и коснулся пальцем второй кнопки. Изображение тут же ускорилось, пролетая в мгновение ока, и когда я нажал на паузу, успело перескочить на многие месяцы вперёд: я увидел меня и сестру на кровати Фантомхайва, и хозяин комнаты как раз исчезал за дверью.       Кинувшись к экрану, я только после задумался, что столкновение будет опасным для здоровья, и впечатался в неизвестную субстанцию, которая меня буквально поглотила, причмокнув напоследок.       — Святые помидоры! — завопил я, очнувшись и подскочив на кровати. Привычная обстановка не столько удивила, сколько обрадовала.       — Проклятые поганки, — в тон мне отозвалась сестра, поворачиваясь ко мне. — Ты чего орёшь посреди ночи?       — Себастьян! — игнорируя возмущённый вопль сестры, протесты и попытки меня поколотить, я столкнул девчонку на пол, свалился следом и тут же сдавленно охнул: там, где я недавно лежал, простыню распороло лезвие циркулярной пилы.       Так вот кто вернул меня обратно домой… И кому я теперь обязан шишкой на голове и ласковым пинком под рёбра от сцепившей зубы от боли в руке и старающейся сдержать крик Лары.       Демон появился в то же самое мгновение, когда появившийся в комнате жнец направился к нам, обнажая острые зубы в улыбке; в слабом лунном свете клыки было прекрасно видно. Завидев Михаэлиса, Сатклифф, утратив весь свой интерес к нашим скромным персонам, тут же бросился к дворецкому, пытаясь его не столько обнять, сколько прибить.       Мы с девчонкой отползли в сторону, давая двум бессмертным существам сойтись в битве, и я наскоро проинформировал сестру, что происходит. Она несколько минут задумчиво покусывала ноготь большого пальца правой руки, а после кивнула — мол, я понимаю. Только от язвительных комментариев по поводу спасения это меня всё равно не избавило.       Что ж, пока перед нами разыгрывают представление «Демон против шинигами», благоразумные мы сидим и даже не пытаемся сбежать; находясь за спиной Себастьяна, мы снизили риск нападения на наши бедные персоны раза в три. Это если не учитывать возможность появления Рональда или Уильяма, озадаченных, почему операция прошла безуспешно. Хотя со спины — точнее, стены — они вряд ли нападут, так что можно перевести дух. А мы-то наивно полагали, что события вечера на сломанной руке Лары закончатся. Оказалось — зря. Ну и? Что нам от судьбы ждать дальше?       И ответ не замедлил явиться, словно поджидая выгодного момента: со стороны окна раздался смех, и я выглянул из укрытия. Фигура седовласого Гробовщика подрагивала; когда он заметил нас, тут же, избегая столкновения с дерущимися существами, оказался рядом и положил свои ладони нам на плечи. Момент — и мы в его конторе. От перемещения меня начало мутить, и я поспешил скрыться за гробом, дабы меня в таком состоянии никто не увидел. Когда всё прекратилось, я устало сложил руки на крышке гроба и положил на них голову, равнодушно посмотрев на хозяина похоронного бюро.       — Ну? — растянув губы в улыбке, сложил пальцы «домиком» Гробовщик. — Что мы будем делать?       — Отдыхать! — заявила сестрица, стараясь не шевелиться. — У меня рука адски болит, так что все вопросы и обсуждения — потом!