Суета вокруг Потаенного королевства

Глава 7. Последний рывок. В сумерках путешественники приблизились к большому тракту. Вдоль дороги, на некотором расстоянии друг от друга горели огромные костры, возле огня заметно было шевеление, слышались выкрики, брань и грубый хохот. - Орки! – прошептал Туор, вытягивая из ножен меч, - сейчас у нас будет костер и еда! - Не вздумай! – остановил его Воронвэ, хватая за локоть, - на этом пути мы можем надеяться только на быстроту и скрытность. Ты поднимешь шум, и за нами устремится все Морготово воинство, а закон потаенного королевства запрещает приводить за собой к вратам погоню. Этот закон я не нарушу, даже исполняя волю Владыки Ульмо. - Да мы справимся с этой жалкой кучкой за минуту! - Здесь их отнюдь не кучка! У людей слишком слабое зрение. Всмотрись – чуть дальше к северу и к югу горят еще костры. - Сторожевые посты расположены вдоль всей дороги, - вмешалась Ондхон, - Враг опасается Мормегиля и воинов из Дориафа. Чуть дальше к северу стоит большой отряд, и в нем не только орки. - А ты откуда знаешь? Мысли Моргота читаешь? Или чуешь запах врагов за несколько лиг, как охотничья собака? – Туор уже больше не спорил, но трусливо пробираться мимо кучки орков ему было явно не по душе. - Не запах, а злые мысли! – поправил Воронвэ, - все эльфы их чуют. - Хватит болтать, пошли! – и Ондхон тенью скользнула меж деревьев. Спутники устремились за ней, стараясь не наступать на сухие сучья. Широкий утоптанный тракт был тих и пустынен. Путешественники осторожно выглянули из кустов, потом стремглав бросились к восточной обочине. Тут же стылый воздух над дорогой прорезал дикий вопль, сзади, от костра долетели ответные крики, раздался топот, звон оружия. Ондхон толкнула друзей в густые кусты на краю тракта: - Быстрее! Я их отвлеку! – и плашмя бросилась на дорогу, раскинув руки. Туор оглянулся и с содроганием увидел, что их спутница лежит неподвижно, потертая дорожная туника превратилась в придворное платье, разодранное и заляпанное кровью, светлые волосы рассыпались по мерзлой грязи. Он испуганно дернулся назад, но Воронвэ ухватил его за руку и повлек вперед: - Не останавливайся, это маскировка! Бежим! Они мчались, как загнанные звери, карабкались вверх по отлогому склону, путаясь в густых кустах. Снизу доносились яростные вопли и визг, постепенно отдаляясь к югу, видимо, Ондхон удалось увлечь за собой погоню. Вскоре все стихло. Из последних сил друзья выбрались наверх, задыхаясь, остановились, всматриваясь в ночь. Но даже Воронвэ зоркими глазами эльфа ничего не смог разглядеть. Тревожная тишина нарушалась только свистом ветра, да и тот вроде бы становился слабее. Поблизости из перепутанных зарослей торчал большой валун, под которым чернело отверстие пещеры. Беглецы заползли туда и кое-как устроились в тесной берлоге, кутаясь в плащи. Туор, слишком измученный долгим переходом и этим отчаянным рывком, незаметно уснул, уронив голову на сплетенные корни. Но эльфу не спалось, он осторожно выбрался из норы и встал, глядя на восток. На фоне ночного неба вздымались резко очерченные пики гор. Слишком хорошо знал Нолдо эти горы – перед ним были Эхориаф, неприступные стены королевства Турукано. Множество чувств переполняли сердце Воронвэ – радость, что их трудный путь почти завершен, тревога, как встретят его в Потаенном королевстве в компании человека, горечь поражения, что дело, ради которого затевался их поход, так и не было исполнено. Невеселые мысли лихорадочно скакали в голове. Из кустов бесшумно выскользнула Ондхон. - Все в прядке, никто нас преследовать не будет, там, южнее, из Дориафа такой туман наполз, что сам Враг дальше своего носа ничего не увидит. Этим балбесам до утра хватит разбираться. А ты почему не отдыхаешь? Завтра нам еще переправа через Сирион предстоит. Воронвэ молчал, не хотелось показывать свою неуверенность. Но Ондхон догадалась: - Пока шли, думалось лишь о том, как бы дойти. А теперь?.. - Отстань! – огрызнулся нолдо, - без тебя тошно. Он отвернулся от непрошеной собеседницы и сел за валуном, прячась от ветра. Ойорандель устроилась неподалеку, видимо, не собираясь оставлять товарища в покое. - Не переживай. Когда окажетесь у врат Потаенного королевства, в действие вступят силы Судьбы, противиться которым не сможешь ни ты, ни охраняющие проход, ни сам Турукано. Твоя задача – проводить Посланца Судьбы до ворот, и ты ее выполнил. Почти. Перейдем реку – и ты дома. Воронвэ горько усмехнулся: - «Дома!» А может, этого-то я как раз не хочу?! Что меня там ждет? Кто ждет? Он замолчал, отворачивая лицо от излишне зоркой спутницы. И чего лезет в душу? Но лихорадочное волнение не отпускало, лечь и уснуть сейчас казалось невозможным. Ойорандель тихонько вздохнула, глядя на острые, будто клыки, вершины Ограждающих гор, вгрызающиеся в низкие тучи. - Понятно, что, отправляясь в этот поход, не таким представлял ты возвращение в Гондолин... - пробормотала она еле слышно, - все надеются на лучшее, мечтают вернуться с победой... Король отправил вас на Запад, в надежде на прощение и помощь Владык. Но ведь это тоже ответ, хоть и не такой, как ждал Турукано. А для победы еще придется потрудиться. - Это все философские рассуждения, не имеющие доказательств. А мой путь близится к концу… - тихо, будто сам с собою, шептал Воронвэ, - скоро мы достигнем Потаенного королевства. Знаешь, как мне не хочется возвращаться! Разбитым, усталым, побежденным… Поручение короля Турукано я не выполнил, всех друзей потерял… И отца… А теперь еще мне предстоит нарушить закон нашей страны! Раньше замкнутая жизнь Потаенного королевства казалась скучной, мне хотелось самому увидеть большой мир и Валинор, о котором слышал столько рассказов. Мальчишкой я мечтал о море, о кораблях и дальних плаваниях... А, скитаясь по безбрежному, неприветливому Белегаэру, мечтал поселиться в дивно прекрасных ивовых рощах Нан-татрена, воспеть их незабываемую красоту... Почему, если вдруг исполняется то, о чем мечтаешь, оно оказывается вывернутым наизнанку?! Воронвэ низко склонил голову, судорожно стискивая переплетенные пальцы. Ондхон молчала, ласково и грустно глядя на товарища. Он на мгновение встретил ее взгляд и снова опустил глаза. Но прятать в сердце накопившуюся горечь больше не было сил. - Отправляясь в этот поход, я понимал важность нашей миссии и надеялся принести спасение своему народу. Но, оказавшись в Нан-татрене, я будто заблудился во времени: ощутил себя перворожденным эльфом на заре времен, забыл о горестях своего народа и мраке Севера... Счастье и забвение было таким коротким, долг вновь призвал меня. И Великое море приняло своего блудного сына. Зов моря дремлет в сердце любого эльфа, стоит лишь разбудить его... Семь долгих лет скитались мы по Белегаэру в поисках Благословенных земель. Но путь на Запад закрыт для нолдор. Лишь на миг ветер отдернул туманную завесу на краю мира, и нашим глазам открылось дивное сияние... То мгновение было так быстротечно, что мы не успели понять, вправду ли благословенный свет коснулся нас, или это был мираж, обман усталых глаз… Я мечтал увидеть Тирион и Таниквэтиль, познать истинное бессмертие красоты... Но Благословенный край остался так же прекрасен и недостижим, как звезды. Как и все мои мечты... Почему так?! Почему я всегда обязан исполнять долг и отказываться от велений сердца? Почему моей судьбой все время управляют какие-то неведомые и непонятные предначертания? Ондхон грустно усмехнулась и заговорила ласково и осторожно, будто с неразумным ребенком: - Ты все время повторяешь: «Я…». Думаешь, только с тобой происходит такое? Все мы следуем по жизненному пути, начертанному Судьбой. Нам, Эльдар, дано предвидеть, предчувствовать наиболее правильный Путь, тот, который вплетет в кружево Мироздания самый верный и красивый узор. Но как же редко этот узор совпадает с призывами сердца! Все мы пытаемся время от времени свернуть с Пути, изменить или даже оборвать нить своей жизни. Иногда просто невозможно смириться с велением долга, невыносимо видеть страдания тех, кого любишь. И мы сражаемся с Судьбой, пытаемся отменить предначертанное, свернуть в сторону с Пути. А как часто мы хотим помочь нашим любимым, принять на себя тяготы, предстоящие им… Никто из нас не пройдет дорогой Судьбы, не споткнувшись ни разу. Это неизбежность. К сожалению, или к счастью, оборвать нить жизни возможно лишь на время, но не навсегда, из Мандоса всем погибшим придется вернуться. И Путь предстоит пройти до конца нам всем. - Но почему на этом Пути приходится постоянно терять?! Отказываться от того, что тебе дорого, расставаться с теми, кого любишь? - Только теряя, обретаешь… - Обретаешь что? - Понимание. - Но я не хочу!.. – вскрикнул Воронвэ и вдруг замолчал. Слова яростного протеста замерли на губах. Какой смысл зря сотрясать воздух? Ондхон просто объяснила ему закон Мироздания, который не изменишь. Нолдо посмотрел в ее глаза. В бездонных фиолетовых колодцах таилась бесконечная тоска и то самое понимание, о котором она сейчас говорила. Ощущение неотвратимости Судьбы вдруг наполнило его душу до краев. Ойорандель права, и раньше его посещало смутное чувство, что нужно поступить так, а не иначе, хотя собственные желания, советы близких, а иногда и простой здравый смысл требовали противоположного. И сейчас Воронвэ твердо знал, что так будет всегда, пока продолжается жизнь, даже обретенное Понимание не заставит отказаться от безнадежной борьбы с Судьбой. Потрясение было мучительным. Как смириться с этим законом? Как Ондхон смирилась? А Ондхон молча смотрела в холодное небо, на далекие, дрожащие от мороза звезды. На судорожно сжатых губах блуждала горькая усмешка. Душа Воронвэ была для нее открытой книгой. Мальчишка еще совсем, впервые соприкоснулся с болью и несправедливостью законов жизни, впервые задумался о тайнах Мироздания. Считает себя особенным, отмеченным Судьбой. В чем-то он прав, ошибается лишь, думая, что именно его Рок избрал и несправедливо наказал. Не замечает пока, что многие прячут в сердце такую же боль, хотя для всех жизнь нарисовала разные сюжеты. Такое бывает со всеми, это пройдет с годами, юный Нолдо обретет мудрость и понимание, научится читать в сердцах окружающих. Это судьба всех Бессмертных, от нее не скроешься, что поделать, если в Арде мудрость обретается лишь через страдание. Ведь счастливые не задают вопросов... Тоска рвала сердце Ойорандель железными когтями. Как хотелось тоже облегчить душу, обнажить перед кем-нибудь свою боль, выбросить из себя накопившуюся горечь словами и слезами, безудержными и отчаянными. Но нет, такого ей не позволено судьбой. Инородная, таинственная сила, поселившаяся в перворожденной эльдалиэ, проложила пропасть между ней и другими Эльдар, сделала ее далекой и холодной, непонятной и чужой своему народу. Даже самые близкие друзья ощущают эту инородность, ни с кем из них она не может почувствовать себя равной. Никто из Эльдар никогда не поймет ее до конца, не ощутит похожесть судеб и боли, из которой рождается душевная близость. Это вынуждает ее не делиться ни с кем мыслями и чувствами. А скрытность вызывает еще большее отчуждение. Такова ее доля. Скорее бы уж ей позволили выполнить свое предназначение, открыть Источник Животворящего Пламени, а там – будь, что будет. Терпеть эту непередаваемую тоску больше нет никаких сил. Ондхон ласково накрыла ладонью стиснутые пальцы Воронвэ: - Ты не грусти, друг мой, и не зацикливайся на плохом. На жизненном пути не только теряешь, но и обретаешь. Жизнь – это не беззаботное времяпровождение, но и не наказание. Это тяжкий труд и большая ответственность. У тебя впереди еще много хорошего: и новые, прекрасные земли, и море, и любовь… Все драгоценное, оставшееся в прошлом, сохранит наша живая память, не тускнеющая с годами. А Благословенный край примет когда-нибудь всех Эльдар, такова наша общая судьба. Ну, все, хватит печальных разговоров! Пойдем в укрытие, нужно хоть немного отдохнуть перед последним рывком. Они заползли в тесную нору. Туор, смертельно уставший, крепко спал, Воронвэ тоже забылся тяжелым сном, но Ондхон так и не смогла сомкнуть глаз. Растревоженная память наполняла окружающую темноту мучительно яркими видениями, ночь пела ей голосом Финарато, светлая, нежная мелодия накатывалась со всех сторон. Безудержные слезы вырывались из-под плотно сомкнутых век Ойорандель, терялись в волосах, она кусала себя за пальцы, чтобы не разрыдаться в голос. Не сразу удалось ей успокоиться, хоть и ругала себя за непозволительную слабость во время важного дела. Остаток ночи Ондхон так и пролежала без сна, то заставляя себя собраться с силами, то опять помимо воли погружаясь в воспоминания. Рассвет эльдалиэ встретила с облегчением, пора было будить спутников и двигаться дальше. Еще не дойдя до реки, путешественники услышали глухой несмолкающий шум. Когда подошли ближе, их глазам открылась картина, страшная и прекрасная одновременно. Гордый Сирион стремительно нес разнокалиберные льдины, глыбы сталкивались между собой, опрокидывались, разбивались на куски. Чуть дальше к югу река устремлялась в теснину между скал. Ущелье было заполнено густым туманом, оттуда доносился бешеный рев. Путники подошли ближе. Ветер на миг отдернул туман, и стало видно, что ущелье почти до половины загромождено ледяными обломками. Стремительные воды яростно бились об этот порог, швыряли в него новыми глыбами, поднимая тучи брызг. Льдины разбивались на части, расшатывали залом, вырывая глыбы из своих гнезд, и тут же забивали их новыми обломками. Несколько минут друзья молча смотрели на величественное и грозное зрелище. Потом Воронвэ, возвысив голос, прокричал: - Подобную картину узрели мои родичи, достигнув Хелкараксэ. - Даже и не думай! – откликнулась Ондхон, - по залому нам не пролезть. В Хелкараксэ лед был сухой, а здесь мокрый. Шагу не ступишь! Спустимся к югу и перейдем через Бритиах. - Ты думаешь, враги не стерегут единственный в этих местах брод? А здесь до другого берега рукой подать. Нужно попробовать! - Нет! Посмотри внимательно – это сооружение еле держится, глыбы шатаются. Чуть качнешься и свалишься в реку, или между льдинами затрет – ноги переломаешь. До Бритиаха дойдем, посмотрим, если вражьи твари там околачиваются – южнее спустимся, возле самой Завесы Мелиан переправимся. Но я надеюсь, что там никого не будет. Что там охранять, Восточный тракт совсем одичал. Воронвэ пожал плечами, но спорить не стал. Путешественники двинулись на юг вдоль реки. Рев порога затихал позади. Берега постепенно понижались, русло расширялось. Скалистая местность перешла в отлогую долину, по которой могучий Сирион плавно нес свои воды. По краям, у берегов, река замерзла, но злобное дыхание Севера так и не смогло одолеть главное русло. Погода менялась, в разрывах туч проглянуло бледное зимнее солнце. В его косых лучах река впереди вдруг засеребрилась, заискрилась, засверкала, разбрасывая во все стороны яркие блики. Туор прищурил глаза. - Ну вот, почти дошли, - улыбнулась Ондхон, - чуешь кого-нибудь? – обратилась она к Воронвэ. - Пока нет. Подойдем ближе. Но вокруг незаметно было никакого движения, долина, наполненная солнечным блеском, дышала первозданной чистотой. Тишина нарушалась лишь звонким журчанием реки. Сирион, запруженный здесь множеством крупных валунов, разделялся на десятки проток и рукавов, которые растекались по долине широким веером. Южнее все протоки вновь собирались в одно русло, и река ныряла под покров густого леса, окутанного непроницаемым туманом. - Надо все-таки дождаться ночи, - остановил друзей Воронвэ, но тут воспротивился Туор: - Сколько можно скрываться по норам, как крысы?! Мы теряем время! Пока прячемся, появятся враги, или еще что-нибудь случится! Нолдо хотел возразить, но Ондхон остановила пререкания: - Нужно переходить сейчас, врагов не ощущается на много лиг, а ночью по камням прыгать опасно, они обледенелые, скользкие. Днем и то непросто будет. Пошли! И они двинулись к броду. Сначала все шло хорошо, эльфы легко перелетали с камня на камень, да и человек не отставал, хоть и оскальзывался иногда и уже черпанул пару раз сапогом ледяную воду. Посматривая на Ондхон, Туор думал: «Хорошо ей босиком-то прыгать!» На Воронвэ сапоги были тонкие и легкие, плотно облегающие ноги, на эластичной подошве. Тяжелая, неуклюжая обувь в конце концов подвела человека. Трое друзей медленно приближались к восточному берегу, то по валунам, то по галечным отмелям, а кое-где приходилось брести по колено в холодной воде. Внезапно нога у Туора соскользнула с обледенелого камня, и он провалился в воду по пояс. Дернулся, было, выскочить, и вдруг вскрикнул от неожиданной боли: оказалось, ступня попала в щель между камнями и намертво застряла. Человек, тихо шипя от боли, попробовал достать до щели руками, но не получалось, камни стискивали его со всех сторон. Эльфы подскочили к нему. Воронвэ подхватил друга под мышки и попытался вытянуть наверх. Но Туор чуть не завыл в голос от нестерпимой боли. Каменный капкан держал крепко. Эльфы переглянулись. Медлить было опасно, могли появиться враги, да и оставаться в ледяной воде долго нельзя, тело застынет за несколько минут. Человек тихонько постанывал сквозь зубы, стараясь не шевелить зажатой ногой. Ондхон отцепила от пояса сумку, выбрала место поудобнее и нырнула с головой в щель между камнями. Туор не видел ее, но почувствовал, как тонкие пальцы ощупывают пострадавшую ногу, потом показалось, что огромный валун чуть качнулся. В тот же миг Воронвэ выдернул друга из воды. Туор не успел даже ахнуть. Нолдо осторожно усадил его на валун. Ондхон вынырнула, отряхиваясь, как собака, быстро отжала волосы. - Ну и что тут у нас? – она наклонилась к пострадавшему, невесомо провела пальцами по ступне. - Перелом? – Воронвэ присел рядом. - Нет, слава Эру, просто вывих. Но вправлять лучше на твердой земле, - эльдалиэ оглянулась. До берега было совсем недалеко, но ступать на покалеченную ногу Туор не мог совсем. - Уложим на плащи и донесем, - предложил Нолдо. - Нет, я сам, - вскинулся Туор. Кровь прилила к щекам при мысли, что его понесет женщина. - Помалкивай уж, «Сам!» - осадила его Ондхон и обратилась к эльфу, - нет, на плащах неудобно, давай вот так: - она ухватила ладони Воронвэ крест-накрест, получилось нечто вроде сидения. На эту конструкцию заставили сесть Туора, потом эльфы легко подняли человека и заскользили по валунам к берегу. Ему оставалось только наблюдать с удивлением и легкой завистью, как двое эльдар порхают по обледенелым камням, как бабочки, с таким грузом на руках. Вскоре все трое благополучно миновали последнюю протоку. Отойдя от реки, эльфы устроили своего подопечного в нагромождении камней. Ондхон принялась снова ощупывать и поглаживать пострадавшую ногу. Туор представил, что для вправления вывиха придется стаскивать сапог, при одной мысли об этом внутри все холодело, но он молчал, только сильнее стискивал зубы. Вдруг эльдалиэ ухватила его за ступню и резко, с поворотом дернула. От неожиданности человек громко вскрикнул. - Тише! Все уже, - улыбнулась Ондхон, еще раз провела ладонями по ноге и тогда уже принялась осторожно стаскивать сапог. Воронвэ стоял, внимательно оглядывая окрестности. Туор с удивлением прислушался к себе: боли не было, в ступне лишь бегали мурашки, будто отсидел. Ондхон держала его босую ступню на коленях и что-то шептала, закрыв глаза. И друзьям вдруг показалось, что в воздухе повеяло весной, совсем ранней, когда земля только-только просыпается, листья еще не проклюнулись, а на тонких обнаженных ветвях тихонько покачиваются сережки, первые робкие цветы, приоткрыв нежные бутоны, осторожно выглядывают из бурой прошлогодней листвы... - Все, обувайся! – прервала очарование Ойорандель, - насколько я помню, здесь до устья Пересохшей реки совсем недалеко. - Над нами кружат орлы из племени Торондора, - сказал Воронвэ, повернувшись к спутникам. - И что это значит? – поинтересовался Туор, натягивая сапог. Нога не болела совершенно, даже воспоминаний о травме не осталось. - Это значит, что король Турукано знает о нашем появлении, или узнает очень скоро. К лучшему это или… - Нолдо замолчал, нахмурившись. - Все идет так, как нужно, - успокоила друга Ондхон, поднимаясь на ноги, - Турукано не отвергнет послание Владыки Ульмо. Вскоре путешественники выбрались к ущелью, по которому стремился когда-то бурный поток. Множество больших и маленьких валунов загромождало пересохшее русло. - Ну все, друзья, пора мне проститься с вами, - остановила спутников Ондхон. - Как – проститься?! – вскрикнул Воронвэ, ухватив ее за руку, - ты не хочешь идти с нами в Гондолин? Почему? - Мне нечего делать в городе. Владыка Ульмо приказал мне защищать и оберегать вас в пути. А дальше уж сами справитесь. - Но король знает тебя и поверит твоему слову скорее, чем нам. А потом отдохнешь после тяжкого пути в прекрасном дворце, среди друзей! Ондхон грустно улыбнулась и накрыла свободной ладонью руку друга: - Над вами уже кружат силы Судьбы, влекут по избранному пути. Не следует мне вмешиваться в их устремления. Ваша дорога ведет много дальше Первых врат, не сомневайся. А меня ждут другие дела. Прощайте, друзья, удачи вам! Мы обязательно встретимся, только не скоро и не здесь. - Прощай, если так, - тихо прошептал Воронвэ и отвернулся, - не думал я, что мы расстанемся так скоро и неожиданно… - Ну, идите же, - ласково поторопила его Ойорандель, - долгое прощание – лишняя печаль. Вам осталось одно последнее усилие… Воронвэ отпустил ее руку и быстро двинулся вглубь ущелья. Туор последовал за ним, махнув на прощание рукой. А Ондхон осталась сидеть на камне в устье Пересохшего потока. Не хотелось двигаться с места, делать что-то, даже мыслей почти никаких не было. Пустота разливалась в груди. Вот опять она рассталась с тем, кто успел стать другом, преодолел барьер отчуждения и всеобщего недоверия. Как глупо – сама страдает от вечной отгороженности от своего народа, а как начинает зарождаться дружба и душевная близость – так сама же сбегает! Ну почему бы не пойти сейчас в Гондолин, встретиться с Турукано, и другими эльдар, что знали ее еще в Амане? Посидеть в Каминном зале, послушать забытые песни и сказания Благословенного края… Но нет, радость и покой недоступны сейчас ее душе, а в обществе друзей невыносимая тоска станет еще сильнее, и ее сделается невозможно скрыть… Нет, никакое понимание не приглушает душевной боли. Что же, пусть все идет, как идет. Не будет она искать утешения, избавления от тоски. Будет делать то, что должна, и делать хорошо. Несмотря ни на что. На западе опять громоздились тяжелые снеговые тучи, сгущался мрак. Ондхон быстро перекинулась в орлицу и устремилась навстречу непогоде.