Призраки

Один и тот же сон теперь приходит чаще в ночь, когда по крыше барабанит дождь, но в нём Мидори нет, отнюдь, зато там есть другая, что уже дождя не слышит. В такие ночи просыпаешься в поту, а Кобаяши сонно и лениво вопрошает "Ты куда идёшь?", и ты лежишь и терпеливо ждёшь, пока она опять в дремоте глубоко задышит. В такие ночи до утра покоя нет, пока не плюхнешься за парту в институте, но и потом так тяжело сосредоточиться на Еврипиде, лучше б выпил. Мидори же, не замечая, трогает колено под столом и обещает что-то такое, точно не забудешь, и в голове совсем уж каша вместо мозга, непристойные картинки вместо ряда чисел. Впрочем кому какое дело до того, кто не дожил до наших дней? Вон, все скучают, почему бы нет? И после пар ты ускользаешь с ней в библиотеку не за книгой. "Чего, Ватанабе, ты медлишь? Ну возьми меня скорее!" - в этом голосе почти отчаянье, не отказывать же ей, и как на дискотеке после рома с колой, ты только телом быстро двигай. Закончили едва все Еврипида, ты бредешь к столовой, где делишь свой нехитрый ланч с Мидори, точней она твою тарелку беззастенчиво так атакует, а после продавать пластинки, слушать джаз, ни в кое случае не Биттлз с их Норвежским лесом на вкус горьким. А дома вкусный ужин, снова секс и Чайка, выросший изрядно, спит в своей корзинке. И снова ночь, и рядом тело теплое - Мидори. А призраки Наоко всё гуляют в голове. Всё так же стыдно перед ней, как будто бы она над вами здесь стоит живая, невольно вспоминается та ночь и тело в лунном свете, и как валялись вместе на траве... Сегодня нет дождя, обняв Мидори, тихо засыпаешь, и призраки Наоко пропадают.