Гей и Девочка Фрэнка.

Коннору тошно от одного вида довольной Лорел, и ухмыляющегося Фрэнка. Коннор вообще предпочитает не смотреть в их сторону, и пытается отвлечься с Микаэлой, которая ищет что-то в личных делах, пытаясь найти хоть какие-то несоответствия. Коннор не разговаривает с ней. Кидает порой на неё странные взгляды, но потом видит позади Пратт испанку, и пытается сосредоточиться на документах. Оправдан. Оправдан. Оправдан. Лишение свободы на семь лет. Коннор закатывает глаза, приглаживая волосы на затылке. Профессор Киттинг выигрывает почти везде. Профессор Киттинг слишком хороша для своего дела. «А ещё она мерзкая лгунья» — проносится у него в голове. — Бонни болеет, — она появляется в доме совсем неожиданно. — Фрэнк, найди доказательства против Логана Хоупса, — она оглядывает всех остальных, и Коннору на мгновение, кажется, что Аннализ устала. Настолько, что просто хочет поскорее уйти в свой офис, чтобы не видеть их всех. — Лорел, за мной. Коннор почему-то выпрямляется, стоит профессору упомянуть имя испанки, и когда брюнетка встает с кресла, Коннор провожает её взглядом, но так, чтобы никто из присутствующих не заметил. Особенно Фрэнк. Херов Фрэнк. Мальчик на побегушках. Тридцатилетний мужчина, что выполняет приказы капризного адвоката. Коннор ненавидит его, но чертовски благодарен за то, что Фрэнк защищает их. Хорошо, возможно, он защищает только Аннализ, Бонни да Лорел. Хотя, Кастильо должна быть на первом месте. Они же, кажется, вместе. То есть, Лорел ведь не просто так вспыхивает перед ним, да кусает губу. Не просто так она пропадает вместе с ним в подвале, где валяются старые дела Киттинг, которым уже лет семь, а то и больше десятка. — Мистер Уолш, Вы тоже, — Коннор сталкивается с взглядом профессора, что смотрит на него выжидающе, а потом кивает, пытаясь сообразить, чего она хочет. И когда Аннализ и Лорел скрываются в кабинете Киттинг, сидящая рядом Микаэла пихает его в бок, и он подрывается, торопясь следом за ними. Стоит ему закрыть двери кабинета мисс Киттинг, Аннализ громко кладет папки на стол, да устало вздыхает. «1:0, Коннор». Идиотские мысли к хорошему не приводят. Коннор краем глаза смотрит на Кастильо. А она стоит. Лорел ждёт. Теребит края кофты сзади, да ждёт, когда Аннализ скажет им, почему они двое стоят посреди её кабинета. А Коннору хочется провести своими холодными руками по её спине. Вызвать мурашки по коже, да услышать, рассмотреть, как она, дрожа, выдыхает. У Коннора дух захватывает от собственных мыслей, и он прикрывает глаза, стараясь не думать о ней. Испанка, должно быть, горячая. Фрэнк не всегда, но очень часто приходит на работу довольным. Лорел же уставшая, с тёплыми свитерами и кофтами, закрывающие шею, да руки. Коннору в такие моменты хочется врезать Фрэнку, но вместо этого он идёт вечером домой. В их, с Оливером, дом. Коннор до сих пор не понимает, почему он сразу не сказал Оливеру, что не понимает, в чём дело. Почему какая-то девчонка засела в голове, хотя не должна была даже. — Лорел, теперь ты — моя новая Бонни. Старая приболела, и когда придёт, не сказала, — в своей обычной манере говорит Аннализ. Ей, наверное, на всё наплевать. Коннор вообще редко видел, когда она переживала. Вообще из-за чего-либо. — Коннор, ты будешь моим Фрэнком. Старый Фрэнк наказан, да и ты, вроде как, хорошо соображаешь. Или мне попросить мистера Миллстоуна? Коннор сразу же оживляется. Несколько дней, а то и недель, наедине с испанкой. — Нет-нет, я справлюсь. — Тогда приступайте, мистер Уолш и мисс Кастильо. Я заберу этих трудящихся в суд. Фрэнк поедет с нами. Надеюсь, он нашёл хоть что-нибудь за эти… пару минут, — она как-то обреченно вздыхает, а потом покидает кабинет. Через какое-то время весь дом погружается в тишину. Коннор не сводит взгляда с Лорел, что так усердно сидит за столом Уинтерботтом, и рассматривает новые заявки. Все хотят Киттинг в адвокаты. Все хотят, но не все получают. И как это отвратительно, чёрт возьми. Они не знают её. Не знают, какая она сумасшедшая. Как она шантажирует всех в городе, выигрывая дела. Азартная, опасная. Коннор даже жалеет, что пошёл именно в тот университет. Именно на её занятия. Ненавидит тот день, когда попал в пятерку Киттинг. Но кое-что он бы не менял. Темноволосую девушку, что сейчас сидит и кусает губы, да сжимает их в линию. Коннор тихо выдыхает, стараясь отогнать все эти грязные, пошлые мысли о ней. Только не получается. — Перестань пялиться, Коннор. Ничего нового не увидишь, — говорит она как-то тихо, но в полной тишине её голос звучит так громко. Коннор моментально приходит в себя, и отводит взгляд. Но не получается. Лорел словно дразнит. Снимает с себя кофту, из-за которой ей чертовски жарко. Она упоминала об этом просто слишком часто. И Коннор молился чтобы она сняла с себя эту ткань, признаться честно. Уолш не помнит, как горячая испанка позволила ему поцеловать её. Не помнит, как та дрожала под ним, пока он целовал её плечи, скулы. Лорел же не помнит, что он ответил на её слова о том, что он проклятый гей. Не помнит, почему Коннор остался без одежды, и уже через пару минут они отдались друг другу с таким желанием и страстью. Но они просто просили Аннализ Киттинг о том, чтобы та опоздала на суд, разбиралась там ещё полчаса, и домой вернулась не раньше девяти. Коннору хорошо от одного вида улыбающейся Лорел, и подавленного Фрэнка. И когда через некоторое время на телефон к нему приходит сообщение, он улыбается, пусть и понимает, что будет трудно. «Фрэнк пытался, я противостояла ему. Только не рань Оливера слишком сильно». А вечером того же дня Микаэла пытается дозвониться до него, а ему всё равно. Коннор проводит холодными пальцами по спине спящей испанки, чей телефон принял около двух десятков пропущенных звонков от Фрэнка. Он — далеко не потенциальный гей. Она — далеко не девочка Фрэнка. Нарушители своих же законов, своих же принципов. Вот кто они.