Больны по мнению общества.

      Это должен был быть какой-то социальный эксперимент. В тот день на пороге этого заведения столпилось множество добровольцев и мы были одними из них.       Проблемы звездной жизни и нас не обошли стороной. Мы так же как и многие почувствовали вседозволенность. Наши клипы несли глубокий смысл? Были запутаннее именитого Шерлока? Это все кокс вперемешку с виски, доступные спиды и минимум контроля. Лишь одобрение наших идей и творчества со стороны начальства. Все темные стороны нашей жизни открылись внезапно и, благо, лишь в стенах кабинета директора Бана. Мы подорвали его доверие и не смогли оправдать возложенных надежд. Нет, мы все так же оставались нестандартной и абсолютно честной, прямолинейной в своих текстах, группой. Мы потеряли нечто большее. Доверие со стороны близких людей. И как бы не хотели, у нас так и не получилось самим выбраться из этой затяжной “свободы”, поэтому на одном из семейных советов мы решили попросить помощи у директора Бана. Тот отреагировал более чем положительно. Будто снова расцвел, после нашей просьбы. Мы стояли опустив головы, все бледные и исхудавшие, с красными глазами и отчетливым желанием жить полной жизнью. Своей жизнью, которую мы так глупо потеряли и сейчас нам требовалась помощь, чтобы найти ее.       Для начала нас отправили на заслуженные “каникулы”, на самом же деле нас перевезли в небольшой домик в леске у Сеула. При этом разрешив собрать лишь небольшой минимум вещей, проверив все наши сумки для того, чтобы убедиться, что ничего “лишнего” мы с собой не прихватили. Для начала нам предстояло выдержать некую апатию, депрессию, можно так сказать. Ведь в мгновения ока мы потеряли легкий источник эндорфина. Все это время мы старались быть вместе, всегда рядом, чтобы было легче. Мы видели, как кому-то из нас становилось легче, а кто-то наоборот уходил глубже в себя, затягивая депрессию до невозможности. Но, как исход, мы смогли справиться, общими усилиями победить состояние “овоща”.        Следующим шагом нашей реабилитации был режим дня. Организм, сбитый химией, не выдерживал бурную деятельность ожившего мозга, поэтому часто мы просто засыпали на ходу. Нам хватало около пяти часов бодрствования для того, чтобы смертельно устать и потерять какой-либо интерес к окружающей нас действительности. Поэтому в один из таких дней ровно в семь утра на весь дом зазвучала мелодия, призывающая просыпаться. В удивлении мы выползли в гостиную, где и наткнулись на распорядок дня. Ничего особенного, никаких тренировок и записей, легкая мозговая и физическая деятельность, перемежалась с более менее активным и творческим отдыхом. И мы решили, во что бы то ни стало, соблюдать его. Первую неделю он подразумевал в себе наше бодрствование до семи вечера и каждую неделю наш день увеличивался на час. Через месяц мы уже безболезненно могли просыпаться в семь утра и ложиться в одиннадцать вечера, что не могли не отметить наблюдающие за нами сотрудники компании и сам директор Бан.       И вроде все начало вставать на круги своя, но за неделю нас всех скосило. Не физически, нет. Морально. Душевно. Как будто ночью кто-то сделал лоботомию каждому из нас. Не было никакой закономерности и никто не понимал в чем дело. В этот период как раз и появилось то объявление о социальном проекте именуемом “Воскрешение Души”. Директору Бану потребовалось не много времени для раздумий и пару встреч с нами, чтобы принять решение записать нас на участие. Нас привезли в черном тонированном автобусе, с масками на лицах и капюшонах на головах. Завели же нас через черный вход, но и оттуда мы смогли увидеть как много добровольцев там было. Всех семерых приняли даже не глядя, просто завели в одну просторную комнату, которая мало чем отличалась от комнат ожидания в студиях записи. Мы не знаем как проходил отбор, но раз в пару часов к нам заводили по человеку. В основном это были студенты и все с такими же потухшими взглядами, что страшно было смотреть. Иногда мы семеро переглядывались, давая понять, что мы в сознании, что мы все еще вместе и нам нечего бояться, но эти ребята выглядели действительно пугающе.       Прошло достаточно много времени, может около суток. За это время к нам заходили лишь пару раз. Первый, когда принесли еду, а второй, когда сказали, что время уже около десяти вечера и сегодня мы, к сожалению останемся ночевать в этой комнате. Нам не привыкать спать в таких местах, но расслабиться под этими стеклянными взглядами не представлялось возможным, поэтому эта ночь прошла без сна для всех нас. На следующий день к нам зашли несколько человек из стаффа и сказали, что набор окончен.       Нас всех привели в просторный зал. Кажется именно тут и проходил отбор. Оглядевшись по сторонам… Всего 27 человек. Нам сказали, что с сегодняшнего дня мы все участники проекта “Воскрешение Души”. Это были единственные слова, что мы услышали прежде чем нас всех отвели по комнатам. Этими комнатами оказались одноместные палаты… Палаты для душевно больных. По всему коридору послышались щелчки замков. Это закрылись двери 27 палат. Мы заложники. Заложники клиники для реабилитации душевно больных людей. После этого никто из нас не видел других, только иногда слышались громкие звуки хлопков, чаще крики и вой, заставляющий кожу покрываться мурашками. После этого звучал механический голос, оповещавший о том, что один из участников выбыл. Каждый из нас семерых надеялся, что мы все еще здесь, пусть и разделенные стеной. Каждый из нас боялся узнать, что будет, если твоя дверь откроется и участие в этом проекте для тебя закончится.