Чудеса!

      Когда леди Тьер будили, из этого не выходило ничего хорошего, об этом нельзя было не знать; насквозь больная всеми мыслимыми и немыслимыми болезнями Первая Леди обязана была получать свои восемь часов сна в три дня любой ценой. Тангирра была готова уснуть за столом, стоя, бегая, на задании, в середине особо важного совещания о внешней политике Тёмной Империи — словом, всегда и везде. Военная выправка, как-никак.       Но и просыпалась она легко, как ей казалось.       Правда, лишь для остальных — весьма и весьма болезненно.       — Леди Тьер, леди Тьер! — подвывала, прыгая вокруг завернутой с головой сестры императора, Дэя. — Леди Тьер, ну пожалуйста! Мама, там же Император идёт, как Вы не понимаете!       Арангар, на самом деле, уже пришёл. Остановился, присел на корточки возле изголовья сестры и зевнул, ожидая того, когда же непутёвая дама его заметит. Нет, он особо ни на что не надеялся, более того, даже яростно отговаривал жену Риана от безрассудства (вероятно, последнего в её жизни). Подумать только — ворваться в спальню его сестры, не спавшей неделю!       Но глаза новоиспеченной Тьер слишком горели жаждой поведать всему миру, что, о Бездна, у Эллохара — того самого, убежденного циничного эгоиста — появилась, неужели, невеста.       Непонятно, конечно, с чего это хрупкое создание первее всего решило "обрадовать" его Тангирру, но это мелочь. Император пришёл ради любопытства по большей части, не позволившего остаться в неведении, что же именно произойдёт за закрытыми дверьми.       Дэя, вконец раздражившись, с размаху бросилась на тёмную, щекоча и щипая кожу, потягивая волосы, оставляя следы на теле — и только после этого та дёрнулась.       — Бездна, что за хрень?! — возопила она громко, отчаянно и пугающе; рефлекторно приложила невестку лицом в кровать, для проформы добавив оплеуху и легкое оглушающее заклинание. — Что ты за хрень, я тебя спрашиваю?!       Арангар встал.       И отпятился.       От греха подальше, ибо ещё их бабка предупреждала, что амнезик в особи королевского рода — это оружие действительно массового поражения. А ведь она потом не вспомнит его благородства.       — А, ты Дэя, — сгорбилась сестра, устало опускаясь обратно в подушки, притягивая колени к груди.       Дэя от испуга всхлипнула, прижав руки к пылающей щеке.       Император заботливо поправил младшей сестричке одеяло. И на него она не набросилась.       Чудеса!