***
По услышал собственный крик как будто откуда-то со стороны. Мысли завертелись в его голове вихрем. Бессильная ярость заполнила сознание. В считанные мгновения он вскинул арбалет и выстрелил, целясь в Рена, который в этот момент вытирал кровь с лезвия меча. Тот резко развернулся, выставив вперед ладонь на манер щита. Стрела, так и не достигнув цели, на мгновение застыла в воздухе, а затем покорно опустилась на землю, в шаге от темного рыцаря. По с трепетом перекрестился. "Колдун… и вправду колдун…" — подумал он в ужасе. Увиденное немного привело его в чувства, остудив пыл. В этот момент рыцарь осознал, что стоит посреди двора, у всех на виду. Впрочем, его бы все равно обнаружили рано или поздно. Его подхватили за плечи и рывком бросили к ногам Рена. Несколько мгновений тот хранил молчание. Взгляд из-под маски пристально изучал странную фигуру послушника. Дэмерон чувствовал странный холод внутри. Потом Кайло приблизился и, ничего не говоря, вспорол мечом монашескую одежду, выставив напоказ рыцарские латы и золотую эмблему Сопротивления. — Обыскать его, — коротко распорядился ученик Сноука. Те, кто еще несколько минут назад осматривали одежду Сан Текки, снова принялись за дело. По прикусил губу, стараясь максимально отрешиться от происходящего. Жестокие руки, алчно шарившие по его одежде — еще не самое страшное. А вот если слухи о том, что Кайло Рен умеет читать чужие мысли, тоже окажутся правдой… Закончив с обыском, один из солдат сообщил: — Ничего, господин. Стальная маска не пропускала наружу ни гнева, ни разочарования. — Берем его с собой, — приказал Рен. Воин Сопротивления, который, судя по его доспехам, имеет рыцарский сан и приличный чин, в любом случае будет полезен живым. — А прочих убейте. По не успел что-либо сообразить. Ему заломили руки за спину и плотно стянули запястья веревками. Затем связали щиколотки. В таком плачевном виде капитана гвардии принцессы Леи Органы грубо перебросили через седло, а затем пустили коня иноходью в направлении ворот. Тем временем в монастыре творилось бесчинство. Солдаты Первого Ордена, не страшась Божьего гнева, потрошили внутреннее убранство церкви, рыскали среди вещей братии, переворачивая вверх дном каждый мешок, каждый сосуд, встречавшийся им на пути. Они не грабили, лишь искали то, что было велено. Монахи, испуганно сбившись в кучку, глядели на происходящее со стороны и скорбно качали головами. Когда раздался приказ Кайло Рена «убить прочих», сразу с полдюжины бойцов направились к ним, на ходу освобождая мечи из ножен. Настоятель выступил навстречу палачам, вскинув руки. Другие члены братии принялись торопливо молиться. — Да смилостивится Господь над вами, безумцы… Ладонь настоятеля легла на чело одного из воинов, шедших в первом ряду. Речь монаха оборвалась на полуслове. Голова полетела с плеч. Исполнение приказа не заняло много времени. Минуту спустя убийцы расступились, оставляя окровавленные тела лежать на земле без погребения. Только один задержался на месте казни — отмеченный прикосновением предсмертного благословения. Обхватив руками голову и пугливо ссутулившись, он стоял неподвижно, и кажется, ему не хватало лишь немногого, чтобы расплакаться. Когда он поднял взгляд, то сразу же увидел Кайло Рена, смотревшего в его сторону. Душа у солдата мигом ушла в пятки. Тот, как и По Дэмерон, испугался, что темный рыцарь может видеть в человеческих душах больше, чем доступно обычному взору. А значит, сумеет легко узнать, что воин этот, пока продолжалась бойня, махал мечом лишь для вида, ни разу не поразив реальную цель. Однако мгновение спустя Рен просто отвернулся и зашагал в другую сторону, ничего не сказав.***
Осмотрев все монастырское имущество и не обнаружив карты, солдаты послушно собрались у главных ворот. Ни у кого из них так и не возникло мысли поживиться ценностями монастырской церкви, вроде позолоченного кубка для причастия; без воли командира они не могли позволить себе ничего подобного. К магистру подошел воин, с ног до головы закованный в примечательные серебристые доспехи, такие гладкие и чистые, что они отражали свет не хуже зеркала. И смотреться в них можно было точно так же. Этот воин носил черную — а не красную, как у других — накидку, переброшенную через плечо на ромейский манер. — Господин, — сказал воин. Плотное забрало шлема не позволяло увидеть его лица, но голос свидетельствовал о принадлежности к женскому полу. — Мы обыскали все. Карты нет. — Вы уверены, что ничего не пропустили, капитан? — переспросил Кайло. — Абсолютно, милорд. — Тогда уходим отсюда. Пусть воины возьмут себе все, что пожелают. Естественная плата за верность цепных псов – иной раз бросить им объедки со своего стола. — Господин… лорд Рен… — окликнула его женщина, когда Кайло уже повернулся к ней спиной. — Да, капитан Фазма? — стальная маска снова уставилась на нее. — Как прикажете поступить с местными? Большинство солдат давно заметили, что жители Туанула стянулись сюда со всех концов поселения, привлеченные шумом и блеском факелов. Целая толпа стояла неподалеку от ворот. Люди робко переговаривались друг с другом и то и дело крестились — разорение святой обители являлось для богобоязненных крестьян поступком невиданным и страшным. — Сжечь деревню, — распорядился Кайло. По одному легкому, непроизвольному движению можно было понять, что Фазма немного опешила. — А люди? — Тех, кто побежит от огня, добейте стрелами. Рыцари Рен всегда держат слово, даже если тот, кому оно было дано, уже мертв. Фазма вздрогнула, но возразить не осмелилась. Когда черная фигура немного отдалилась от нее, капитан громко крикнула: — Финн! Ступай сюда! Она нетерпеливо огляделась в поисках этого недотепы, своего слуги. Солдат, который еще недавно сокрушался над останками убитых служителей Господа, несмело шагнул к ней. — Слышал приказ лорда? — коротко спросила Фазма, едва его увидев. — Возьмешь нескольких стрелков — и приступайте к исполнению. Финн весь затрясся, как осиновый лист. Он был юн – гораздо моложе других. Страх за свою бессмертную душу еще не успел покинуть его, как это случилось с собратьями по оружию. Прежде ему не приходилось убивать людей, а тем более в таком количестве. Его бы и вовсе не взяли в эту миссию, но вышло так, что капитан Фазма совсем недавно пожелала принять юношу к себе в услужение. И тот, признаться, гордился оказанной ему честью. Он рассказывал о своей удаче направо и налево. Он называл себя "оруженосцем миледи", никого и ничего не стесняясь. И конечно, он рвался в бой при любом удобном случае. И вот теперь все в одночасье пошло прахом. Как же быть? Ослушаться он не мог. Но не мог и выполнить то, что от него требовали. — Исполняй! — гаркнул у него над ухом голос капитана. Юноша машинально отвесил поклон. — Как пожелаете, госпожа.***
Из-за положения, в котором он находился, пленник мог разглядеть немногое — разве что рыхлую землю под копытами лошади, камни у дороги да иной раз чьи-нибудь сапоги. Но слышал он достаточно, чтобы пожалеть о связанных за спиной руках. Путы мешали ему даже заткнуть уши, чтобы отрешиться от того, чему Дэмерон никак не мог помешать. До него доносились отчаянные крики, мольбы о пощаде и детский плач — и каждый из этих звуков обрывался так резко, что По казалось, будто с каждой новой смертью в его собственном сознании гаснет какая-то частица жизни; будто его душа вместе с душами невинно убиенных стремительно покидает тело. А потом голоса совсем стихли. И остался только сухой звук горящего дерева. Отряд, исполнив свою миссию, выдвинулся в обратный путь.