Противоречие

От лица Арнава Прошло несколько месяцев. Я научился жить с тем чувством, что привнесла в мою жизнь Кхуши. Я не хотел копаться в этом и просто оставил его в себе, не разбираясь, что это. Мы виделись с ней, но не говорили. Кхуши часто приходила к сестре, они много говорили. Кхуши говорила много и весело, сестра всегда улыбалась, Кхуши умела ее рассмешить. Но, проходя как-то мимо них во время одного из таких разговоров, я взглянул в глаза Кхуши. Ее лицо улыбалось, улыбка освещала все вокруг, но глаза… - они не улыбались, они грустили. Мое сердце сжалось, мне казалось, я перестал дышать. Долго меня не отпускало это состояние…. Но я научился жить с этим чувством, непонятным мне. От лица Шьяма Прошло несколько месяцев. Приближался назначенный день свадьбы. Мне нужно было многое успеть сделать. Работы было много, а мне хотелось после свадьбы уделить время жене, а не работе. Поэтому мне пришлось уехать в Лондон, чтобы решить все дела. Я был тут уже почти месяц. Месяц я не был дома, месяц я не видел Анджали, не видел Кхуши…. Но я звонил им. У Кхуши все было хорошо, она говорила со мной, когда я звонил, и она брала трубку, а не тетушка. Мы говорили о многом, она интересовалась тем, как живется в Лондоне, я интересовался, как проходят ее дни. Они у нее были одинаковые. Она ходила в гости к Анджали, и они с ней периодически устраивали какие-то праздники, вечерами Кхуши учила детей. А утром ходила в храм. Она грустила, что было видно, я чувствовал это. И эта грусть у нее была с Дивали, а не после приезда отца. Еще до приезда отца она вернулась из дома Райзада уже такая грустная. И ничего не могло вывести ее на разговор об этом. Что-то произошло там, но что, я не мог выяснить. Анджали не видела весь вечер Кхуши и не могла восполнить пробелы…. У Арнава я тоже спрашивал, ненароком, как ему праздник Дивали, на что он задумался и не ответил мне. Что-то произошло между Арнавом и Кхуши в этот праздник, но что - я не знаю. Арнав тоже изменился. Он всегда был замкнут, но теперь…, теперь он был постоянно погружен в себя. Мне не нравилось, что Кхуши в таком состоянии прибывала. Сначала я думал, что это у нее пройдет через несколько дней, но это не проходило. Потом я закрутился на работе, но сейчас я понял, что это не прошло. Но и сделать я сейчас ничего не могу. Оставалось ждать, когда я вернусь из Лондона и смогу что-то придумать. От лица Арнава Утром Анджали напомнила, что приедет наш двоюродный брат Нанке. Я хотел его встретить, но Анджали сказала, что отправила за ним уже машину, и он уже должен приехать. Я не поехал на работу, я давно не видел брата. Он был странный - слишком много всегда разговаривал, но говорил совсем непонятно. Так как он разговаривал на хинди, лишь, когда приезжал к нам в гости, и практики языка у него было мало, то я редко его понимал, но я любил его и соскучился по нему. Я был у себя в комнате, когда услышал шум. Спустившись в гостиную, я увидел, как Кхуши и Нанке между собой разговаривают. Брат опять сказал какую-то нелепицу на ломаном хинди, а Кхуши смеялась от души. А потом она просто поправила Нанке, сказав ему, как правильно должна была звучать эта фраза. Я был ошеломлен - Кхуши поняла его! Наши взгляды встретились, и я, к великому своему удивлению, не увидел в ее глазах грусти. Она искренне улыбалась и улыбалась глазами, и, даже при взгляде на меня, ее характер взгляда не изменился, она смотрела на меня как-то по-другому, в ее глазах не было грусти, не было и страха, который был много месяцев назад. И я не смог прочесть ее чувств. Ее глаза стали для меня закрыты, ее мысли закрыты. Я не сразу услышал, как НК меня зовет: - Нанав, брат! Он всегда меня называл так. Меня это раздражало, я взглянул на Кхуши, и она поняла, что я недоволен данным именем, и перестала улыбаться. Мы обнялись с братом, и он засыпал меня вопросами. Анджали перебила его и пригласила всех к столу. Нанке уселся на стул и сказал Кхуши: - Садись рядом, я тебе занял место. Кхуши улыбнулась ему мило и села. Мы завтракали. Я пил свой кофе и наблюдал за парой напротив себя. Нанке и Кхуши - они оба были такие веселые! Они разговаривали без умолку. Казалось, они знают друг друга вечность, а не только что познакомились. Я чувствовал, как злюсь. Я не понимал, что меня раздражало, но это не давало мне покоя. Завтрак длился, казалось, вечность. Раздражение росло во мне очень быстро, меня раздражало все - как они говорят, как они смеются, а больше всего меня раздражало, что Кхуши понимала НК без слов. Ее смех, после его, сказанной неправильно, фразы… Ее глаза, светящиеся счастьем, когда она улыбалась. Вот это меня раздражало больше всего - ее счастливые глаза, ее глаза, смотрящие на него. И я не выдержал. Я взорвался. - Сколько можно! – сказал я грозно, и от моего голоса все повернулись в мою сторону, - Мне нужно работать, поэтому я не потерплю шума в этом доме! – сказал я, вставая. Я ушел, не оглядываясь. В столовой все затихли, я работал в доме весь день. И весь день я не слышал никакого шума, и меня это успокоило. Прошел день…, тишина в доме была гробовой. И меня стало это пугать. Я вышел из своей комнаты – никого. В голове пронеслась мысль – может, они все ушли и оставили меня одного? Как то стало не по себе от этой мысли. Спустился в гостиную – тоже никого. Я был на первом этаже, когда услышал звук телефона, музыка была оглушительно-громкая, а мелодия… - это было что-то. Я не знал, чей это телефон звонит, но трубку никто не брал. Меня стала эта мелодия уже порядком раздражать, и я пошел на звук звонка. И, к своему удивлению, я пришел в свою комнату. Это разрывался мой телефон. Кто мог поставить телефон на столь громкий звонок, да еще и такая мелодия. Я ответил на вызов. Мне звонил мой помощник – нужно было встретиться. Я подошел к шкафу, где стояли мои ботинки, надел их и спустился в гостиную. Я все время был увлечен мыслью, как телефон мог так изменить громкость и мелодию звонка…. В столовой все сидели за обеденным столом. И тут я опустил голову к своим ботинкам, а из них лилась желтая жидкость. Я остановился – я стоял в луже. А за мной были мокрые следы. Я поднял голову – все мое семейство хихикало, глядя на меня. Кто посмел такое сделать? Я посмотрел в глаза каждому…. Неподалеку стояла Кхуши и тоже улыбалась, и по ее глазам я понял, что это ее проделки. Я хотел было ей сказать…, но меня опередила сестра: - Арнав, что с твоими ботинками? Ты выжал из них все соки? И все присутствующие рассмеялись, да так громко…, что мне показалось, что у меня уши заложит. Я взглянул на сестру и бабушку. И они попытались успокоиться. Нанке попросил налить ему сок. Кхуши протянула ему графин с соком, и Нанке спросил, какой это сок. Кхуши ответила: - Апельсиновый, манговый закончился…. И опять все рассмеялись. Я взглянул на Кхуши, развернулся и ушел переодеваться.