Почему он ушел?

      Тенар поднималась по дороге к дому Огиона. Была весна, вокруг цвели яблони. Яблони… Они, так же как и Гед, были знакомы и Аре, и Тенар. И снова Гед, она отвернулась от яблонь и решила больше на эти никчемные деревья не смотреть. В ней шла отчаянная борьба между Тенар и Арой. Первая требовала повернуться, сбежать с холма, обнять Геда, сказать как он ей дорог, больше — как она его любит, но Ара твердо ей это запретила. Как? Ей — Единственной бежать за смертным? Ей, обладательнице власти, железной воли, гордости, в конце концов, бежать за этим гордым гонтийцем? Да, он был по отношению к ней добр, мил, даже нежен, но это её не обмануло. Он просто был добрым человеком, очень отзывчивым и правда любил ее, но как? Кем она была для него? Сестрой (это в лучшем случае)? А может ребенком, маленькой капризной девочкой? Или просто обузой? Эти мысли кололи девушку как ножи. Несмотря на протест Ары, она все же повернулась уже у порога Огиона и посмотрела на сильно отдалившуюся стройную фигуру мужчины, которого вышла проводить. Он смотрел только вперед и шел с высоко поднятой головой, как король по своему царству. У порога её ждал Огион Молчаливый. Он посмотрел на нее понимающе, он явно понял в чем дело. За несколько дней общения с ним Тенар поняла — знает и понимает он гораздо больше, чем говорит. Она вымученно ему улыбнулась и вошла в дом. Как только закрылась дверь, на Тенар нахлынула волна отчаяния, сдерживаемая все это время лишь усилием воли. Она пару секунд пыталась сдержать плач и крики, рвущиеся из её груди, потом начала, задыхаясь, хватать ртом воздух, а затем упала без чувств — в руки подбежавшего Огиона. Старый учитель Геда и правда кое о чем догадался и сочувствовал обоим. Он знал что Геду тоже сложно, но за Тенар он серьезно опасался. Для этого у него было несколько причин: во-первых, её вырвали из мирка, в котором она жила, который считала всем миром; Ястреб сделал это аккуратно, но вдруг изменить всем знаниям и правилам, которые изучал и которым следовал много лет — очень сложно даже для такой сильной натуры как бывшая жрица Гробниц. И, сделав это, Гед-Ястреб остался единственным якорем, пришедшим из её прошлой жизни, существовавшим и по ныне; во-вторых, он видел в Тенар сильные чувства и, зная непоседливость Геда и то, что любой волшебник отгораживается от любви чарами, он был почти уверен, что любовь не взаимна. Почти… Да, он предполагал, что там, в темноте Гробниц Атуана, когда силы Ястреба ослабли, он мог не задуматься о том заклятии и пустить в сердце чувство к красавице-незнакомке, к тому же спасшей его жизнь, но было мало вероятно что молодой и амбициозный Гед предпочтет девушку (пусть даже любимую) чинам, власти и свободе… В-третьих, девушка взбунтовалась против Безымянных, и они еще долго будут пытаться её поймать и отомстить. Они с Гедом, понимая это, сплели вокруг дома хитроумную сеть заклятий, но Ястреб рассказал, с каким трудом он (а Огион не сомневался в способностях своего ученика) сдерживал Их на протяжении всего путешествия, и Огион понимал, что девушке будет очень сложно. А тут так некстати, Ястреб объявляет о том, что уезжает. Ни куда он поедет, ни о длительности путешествия, ни, тем более, о цели он не сказал. Огион предполагал, что, возможно, он уходил не куда и не к кому, а от нее или от себя. Поэтому он пристально следил за девушкой, и когда та упала, подхватил ее. И вот, Тенар лежит у него на руках без чувств, белая, как мраморная статуя. — Да, Гед, юный мой ястреб, ты попал в сеть, и ее завел туда же. Ох, к чему же это вас приведет… — грустно промолвил Огион, поднял девушку, уложил на кровать и привел в чувства. Когда Тенар очнулась и увидела перед собой мужчину, она пришла в отчаяние: «Огион позвал Геда, он все ему рассказал, Гед все понял. Что он сейчас думает? Презирает меня или, может, жалеет?»; при этой мысли краска гнева залила лицо Тенар. Жалость? Нет, этого она ему не позволит. «Ни за что», — встрепенулась Ара, и Тенар подчинилась Аре, поскольку та гораздо лучше разбиралась во властности, холодности и всякого рода интригах. — Я, кажется, переутомилась. Тебе незачем было возвращаться, -сказала она, по возможности холодно и бесстрастно, садясь на кровати и вытягиваясь прямой стрункой. И вдруг поняла, что это вовсе не Гед, это — Огион. Он не засмеялся, даже не улыбнулся, а только понимающе взглянул на нее. — Не беспокойся, дитя, я его не звал. Он уехал, — мягко проговорил тот. Тенар поняла, что ему она может всецело доверять и (к великому изумлению и негодованию Ары) расплакалась. Он сел рядом и просто ждал, давая ей выплакаться, и она была ему очень благодарна за понимание.

***

Тенар поднималась по дороге к дому Огиона. С того ужасного дня прошло полгода, а Гед все не приезжал, и весточки не прислал о себе. Была поздняя осень. Ее учитель Огион как всегда бродил по лесам и в этот раз сказал, что уходит на две-три недели, но его тоже не было видно. Хотя, единственной жрице безымянных к одиночеству было не привыкать, Тенар всё же тосковала. Женщины в Ре Альби её не приняли, все слышалось: «Ишь, какая важная! Её, видите ли, маг учит», — «А кожа, кожа такая белая, словно она из царства мертвых вернулась», — «Белоручка, фи!», — «Говорят, она из каргов», — «Но приехала она с Ястребом, слыхали о таком? Говорят, он самый великий гонтийский маг», — «Чепуха, раз самый великий, так на что ему эта девчушка?» — затем многозначительное: «Ну-у-у….» — смех и жесты, отгоняющие порчу. И все это о ней, об Аре, о Тенар кольца, о той, что спасла их «всемогущего» Ястреба с острова Гонт. Зачем она ему нужна? Да его жизнь была лишь в ее руках. Она каждую секунду рисковала собой, чтобы спасти его, а он? Он бросил её, ушел, сбежал. Она зашла в уютный дом Огиона, развела костер, приготовила еды, поела, переделала всю работу по дому два раза — только бы не скучать. На закате Тенар вышла проводить уходящее светило. Зрелище было потрясающее. Солнце, алое как кровь, медленно опускалось в море, позолоченное и будто кровавое. На фоне солнца парила какая-то птица: то ли ястреб, то ли сокол. Тенар взглянула на нее и, быстро отвернувшись, захлопнула дверь.

***

      Какой-то страх терзал её. Тенар ворочалась в постели, вставала, садилась. Её трясло то ли от холода, то ли от страха. В душе она молила Огиона прийти сейчас же, спасти её. В те минуты, когда она засыпала, ей снились Гробницы, Коссил, смерть Манана, безымянные, землетрясение и руины Храма. Вся жизнь прошла у неё перед глазами. А за окном как назло бушевала гроза. Тенар завернулась в плед и, свернувшись калачиком, лежала без сна на кровати в своей комнате, смежной со второй комнатой дома, в данный момент служившей прихожей. Вдруг, ей показалось, что она слышит шаги, тихие, осторожные. Будто кто-то подкрадывался в ночи к дому старого мага. Тенар окаменела от страха. Дверь, тихо скрипнув, приоткрылась. — Огион? Тенар? — шепот незнакомца вывел её из оцепенения. Тенар встала, вытянулась во весь свой рост, гордо подняла голову и зажгла светильник. Не будет она прятаться как испуганный ребенок. Она, Ара-Тенар, встретит судьбу с гордо поднятой головой. Она тихо выскользнула из своей комнаты, прикрыв светильник рукой, и встала прямо напротив дверного проема. Там, в двери, стоял незнакомец. Он спокойно закрыл дверь и, повернувшись в изумлении, воззрился на девушку. Свет светильника освещал её, давая незнакомцу возможность её разглядеть, оставаясь при этом в тени. Он был явно ошарашен. Мельком окинув себя взглядом, Тенар поняла почему. Да уж, вид у нее был хоть куда: густые черные волосы растрепались и слегка шевелились от страха, вместо строгого черного платья — свободная, полупрозрачная ночная рубашка, еще и не достающая до колена (она поспешно запахнула вырез, заметив, что он достаточно откровенный), босая, да к тому же с устрашающим выражением лица и со своим жертвенным кинжалом в руке (когда она успела его взять, оставалось для нее загадкой). — Что с тобой? — вопросил из темноты нежно-испуганный голос Геда. — Все в порядке? Это был Гед, он думает теперь, что она сумасшедшая, он за неё боится. И как могла она не узнать его голос? Как могла не понять, что лишь он мог звать её и Огиона, лишь он мог вот так прийти в дом старого мага, как к себе домой и именно перед ним ей бы меньше всего хотелось предстать в таком виде. Она злилась. Злилась на него, за то что он пришел ночью, злилась на Огиона, который до сих пор пропадает в лесах Гонта, злилась на себя, за то что не додумалась хоть что-то надеть, и злилась на весь мир просто так. — Я…я не думала что это ты. — кинжал падает на пол. — Нет, нет, всё в порядке, — она начинает мять подол платья и понимает, что до сих пор стоит перед Гедом полуобнаженная. — Я…я пойду оденусь… — Говоря это, она была как в тумане, мысли путались и она так и стояла. Вдруг встрепенувшись, Тенар забежала в свою комнату. «Боже, боже это Гед, это он, он, он…» Мысли вертелись, путались, мешались. Она вся горела, как при высокой температуре. Лихорадочно соображая, она сняла рубашку и уже собиралась надевать платье, как вдруг почувствовала ветерок и теплое дыхание на своей шее. В страхе обернувшись, она наткнулась на лицо Геда, который прижал её к себе, нежно придерживая за талию. -Я люблю тебя и брошу всё, только что бы быть с тобой! Хочешь ли ты этого, о Ара, Каргадская Колдунья, Белая Дама, Тенар-кольца? Хочешь стать женой простого волшебника Геда-Ястреба? Будешь моей, Тенар? — он говорил это полусерьезно, полусаркастично и, вдруг отстранившись с такой по-мальчишески нагло-самодовольной улыбкой, стал ею любоваться, схватив её руки и не давая прикрыться. К её лицу прилила краска гнева и стыда, и она задохнулась во всем, что ей хотелось сказать, в её глазах заблестели слезы. Гед как будто очнулся ото сна, её слезы подействовали на него как пощечина, он подхватил девушку на руки, аккуратно положил на кровать, укрыл одеялом, нежно погладил по волосам и тихо прошептал: — Прости, Тенар, прости меня, пожалуйста, не знаю что на меня нашло. — он явно сильно корил себя за такое поведние. — И за то, что пропадал прости, это я боролся с заклятием и с собой, и прости за то, что пришел ночью, но я люблю тебя и очень скучал по тебе. Станешь моей навсегда, Тенар? Он спросил об этом так просто и решительно, как о чем-то совсем незначительном, но своим тоном дал понять как это для него важно. Все это совсем сбило Тенар с толку, но она знала ответ, её душа кричала этот ответ, и она, приблизив губы к его уху, прошептала: — Да, конечно. Я люблю тебя, я полюбила тебя очень давно… Он издал победный возглас и поцеловал ее очень нежно, и в то же время так властно прижал её к себе, что Ара наверное возмутилась бы, но чувственная часть её жизни всецело принадлежала Тенар, и та трепетала от радости и — если быть честным — от страха. Она его любила, и доверяла ему, но его властности всегда побаивалась.

***

Вернувшись утром домой и приоткрыв дверь в маленькую комнату, Огион обнаружил там мирно спящих Геда и Тенар. Рука молодого человека по-хозяйски покоилась на талии девушки. Они лежали под одним одеялом, а одежда их была разбросана по всей комнате. Маг лукаво улыбнулся и стал готовить завтрак на троих. Из маленькой комнаты послышались шепот и по возможности заглушаемый шум, потом открылась дверь, в проеме стояла Тенар, как ни в чем не бывало собиравшая волосы в свою повседневную прическу. — Я слышала шум и подумала, что это ты, господин мой, — весело сказала она. Такой беспечной маг её еще не видел. — Я сейчас умоюсь и приду тебе помогать, — она набрала воды из ведра и пошла к себе, чтобы умыться. «Про Геда ни слова, ладно… — подумал старый маг и быстро убрал со стола третий прибор. — Когда придет, тогда поставлю». Тенар вышла снова одна, помогла магу, и они сели есть. Она была в прекрасном настроении: шутила, смеялась, расспрашивала его о лесах Гонта. Вдруг, в дверь постучались, Огион решил сам открыть. На пороге стоял Гед. Он был явно взволнован, боялся неодобрения учителя и поэтому неуверенно топтался на месте. — Здравствуй, учитель. Я вернулся! — сказал он, продолжая топтаться в дверях. Тенар в это время повернулась и, громко звеня посудой, убирала со стола. — Здравствуй, сынок! — ответил Огион. «Вот хулиган, из окна вылез!» — подумал он, — Садись, поешь. — Спасибо! — у Геда явно гора с плеч свалилась. Вечером у огня Ястреб все ему рассказал и попросил благословения, которое тут же получил.

***

Перед маленьким домиком в Ре Альби, в саду, сидела очень красивая девушка. Она любовалась цветущими яблонями — это были её любимые деревья. Вдруг, нарушая её уединение, в сад ворвались звуки мужских голосов. Девушку заинтересовали люди, подошедшие так близко к её дому, и она подошла к калитке. Там стояли двое. Один из молодых людей откровенно её рассматривал. — Фермер Флинт, — представился он. Девушка смерила его холодным взглядом и, гордо задрав голову, повернулась так, что бы молодые люди увидели браслет на ее руке, солнце весело заиграло на нем, Гед подарил ей вместо обручального кольца двойник кольца Эррет-Акбе. Да…, а еще ей вспомнилось как он сделал ей предложение. Её озорной, сумасшедший Гед, да как он мог? — Наглец, — сказала она вслух то ли про мужа, то ли про молодого фермера и, задумавшись над этим, слишком поздно заметила, что что-то летит к ней на большой скорости. Она не успела увернуться, и через секунду по всему её лицу был размазан помидор. — Ге… Ястреб ты с ума сошел? Из-за угла появился её муж. Он выглядел очень странно, рукава закатаны, в одной руке лопата, в другой — посох волшебника, и наглая улыбочка победителя на все лицо. — Я просто шутил, — сказал он беспечно, но потом серьезнее добавил, — это не из-за нашего ли ребенка у тебя ухудшилась реакция, Тенар, ты хорошо себя чувствуешь? — Все прекрасно, к тому же он еще не скоро родится. Ты не мог бы мне помочь? — говоря это, она попыталась стереть помидор, волшебник ахнул и еле заметно шевельнул пальцами. Лицо Тенар стало таким же чистым как раньше. Гед приобнял её за талию, и так они прошли по дорожке за дом, где был огород. Тенар сделала вид, что заинтересовалась красивыми, красными помидорами и, поймав минуту, сорвала и бросила в лицо Геду один из них. Но её муж быстро отреагировал, и помидор превратился в бабочку, которая, сев к нему на руку, снова стала помидором. — Ох как же я люблю твою изворотливость, — рассмеялась девушка. Когда Огион пришел их повидать, он застал их в огороде. Гед и Тенар так и стояли посреди грядок и целовались, не замечая ничего вокруг, а солнце медленно погружалось в позолоченное море…