Облако дыма

      Она сидела возле барной стойки, смотря в зеркало, висевшее на дальней стене. Её не волновало своё отражение, скорее, было интересно, что происходит сзади. «Мир наоборот», - как говорила она друзьям и коллегам, отмахиваясь от объяснения своего глупого хобби.       Честно говоря, мир-то сам по себе оставался старым, а вот люди обычно менялись. Не догадываясь, что за ними наблюдают, они сбрасывали маски и становились сами собой. Этакая метаморфоза, которая порой совсем не радовала. Через этот фильтр, к сожалению, не прошли уже несколько «подруг» и два бывших любовника. А с другой стороны, это и хорошо, ибо принцип такой же, как и в операционной – лишнее лучше отрезать сразу.       Находясь в баре одна, она не ставила перед собой цель узнать, кто кому врёт, или кто, что, от кого скрывает. Просто наблюдала за посетителями, стараясь отвлечься от грузных мыслей. Изучать людей – это вообще отчасти её профессия. Психолог – человек, который может узнать многое задолго до того, как пациент откроет рот. А это – некий курс повышения квалификации. Молодой человек, приобнимающий свою спутницу за талию, периодически поглядывает в сторону красавицы, разговаривающей с официантом. Взрослая женщина, сидящая за дальним столиком, с кем-то общается по телефону, и, судя по искренней улыбке и мягкому, заботливому голосу, собеседник – их ребёнок, рассказывающий отличные новости. Девушка, задумчиво перебирающая страницы какого-то каталога, периодически отводит взгляд в сторону, мысленно представляя свой новый образ.       И если бы всё ограничилось только этой миролюбивой специальностью и хобби. Нет, увы. Вторая часть куда страшнее. Капитан третьего ранга Маргарита Степановна Кошкина – переговорщик и снайпер. Последнее сейчас слишком больно отдаётся где-то на уровне сердца. Да, она любила свою профессию, в конце-то концов, несколько лет назад безумно радовалась, когда её – женщину – зачислили в школу боевой подготовки. Было такое, но сегодня… кажется, она уже успела проклясть тот день, когда переступила порог контр-террористического центра.       Поначалу всё шло как по маслу. Преступники даже показались дилетантами: спецназовцы без особых трудностей пробрались в захваченный детский сад, обезвредили большинство бандитов, вывели всех ребятишек к родителям и сразу же увели их подальше от отцепленного объекта. Всё было хорошо, пока не выяснилось, что один из захватчиков – борец за спасение истинной веры. Смертник вышел на территорию детского садика с гранатой в руках. Да не один, а с ребёнком, и не с чужим, а со своим. С ним пыталась разговаривать Рита, общался генерал-майор Пригов, прося отпустить хотя бы мальчика, которому едва ли исполнилось пять лет. Переговоры не увенчались успехом, хотя, казалось, что этот сумасшедший специально тянет время для каких-то своих целей. Малыш, на удивление, был спокоен и, кажется, даже понимал сигналы Бати, который хотел заставить ребёнка сделать хотя бы шаг в сторону. Когда Кошкиной надоело происходящее, она забралась на крышу стоящего напротив дома и заняла выгодную снайперскую позицию – ждала приказа от Пригова, готовившегося обменять детскую жизнь на свою. Ей требовалась всего лишь секунда, одна единственная секунда. Но её и не хватило. Граната взорвалась раньше, чем Маргарита Степановна успела нажать на курок. А потом всё было как в тумане: хлопок, дым и два искореженных тела. И если террорист заслужил этого, то вот маленький мальчик…       От картинок, что сейчас мелькали перед глазами, слёзы проложили солёную дорожку по щекам женщины. Она винила в смерти чужого ребёнка ни генерал-майора, а себя. Нужно было не медлить, стрелять сразу же – тогда были бы хоть какие-то, как ей казалось, шансы спасти пацанёнка. Не успела. Не уберегла. Не защитила. Вторая детская смерть на её плечах.       Длинные пальцы нащупали в сумочке блок недавно купленных сигарет. Давно не курила, но по привычке, так на всякий случай, всегда носила с собой непочатую пачку. Сейчас самое время открыть её – бокал коньяка, который стоял перед ней, уже не справлялся с грузом душевной тяжести.       Небрежно сняв целлофановую упаковку, женщина попросила пепельницу и достала из коробочки длинную белую трубочку. Бармен услужливо протянул зажигалку. То, что нужно. Терпкий дым сразу же заполнил лёгкие. Прикрыв глаза, Рита с наслаждением делала одну затяжку за другой. В такие моменты, мысли молниеносно разбегались в разные стороны – наверное, на них лекции Минздрава о вреде курения действую намного лучше, чем на неё.       Сложно сказать, когда сигарета вошла в её жизнь. Может, это случилось ещё в подростковом возрасте, когда она с друзьями-мальчишками гуляла по дворам и сидела в беседках по вечера с бутылочкой дешёвого пива, а, может, втянулась уже будучи взрослой женщиной, когда поступила в военный. Кто знает… но факт остаётся фактом – этот ритуал присутствует в её жизни, пусть даже уже и не так часто. Раньше приходилось скрывать вредную привычку. Мать страшно кричала, узнав о пристрастии дочери, грозилась даже выгнать из дома, но девушка не подчинилась и в знак протеста не только сделала при ней затяжку, но и потушила сигарету о левое запястье – сейчас на этом месте маленький шрамик. Потом лекции стал читать и каплей Булатов, дослужившийся теперь уже до контр-адмирала. Касались все его сетования исключительно выносливости Маргариты Кошкиной и её дыхательной системы – лёгкие были совсем ни к чёрту, вот и пришлось отказаться от любимой порции никотина в день. Однако бывали исключения. Как сегодня, например. Без подруги-сигареты справится со всеми переживаниями едва ли было возможно. - Багира, ты опять за старое? Выбрось уже их! – услышала она за спиной знакомый низкий голос. - Бать, отстань от меня хотя бы сейчас, - устало выдохнула она. - Кошкина, это – приказ! - Вань, пожалуйста.       Развернувшись к нему лицом, Рита уже просила, глядя в его сероватые глаза. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не нагрубить своему другу и коллеге. И он всё понял. По одному взгляду. По проскочившей в голосе дрожи. По едва заметному признаку грядущего срыва.       Опустившись на соседний стул, он молча наблюдал за женщиной. Она делала одну затяжку за другой, медленно выпуская клубы голубоватого дыма. Её пальцы даже не думали выбрасывать сигарету из своих крепких объятий. - Как ты меня нашёл? - тихо спросила Багира, глядя на отражение Булатова в зеркале. Наверное, он - единственный мужчина, который оставался собой в независимости от того, смотрят на него или нет. - Мне ли не знать, как ты не любишь изменять своим местам, - усмехнулся контр-адмирал, чей китель сегодня остался висеть в КТЦ. - Мог бы сделать вид..., - покачала головой Маргарита. – Как Пригов? - Отчитывается перед министром, - коротко ответил Батя и тут же пожалел, что сказал правду.       Кошкина, кажется, окончательно потухла. Даже сигарета горела в помещении ярче, чем её глаза. Слишком подавленной и разбитой была сейчас женщина. - Рит, - начал он, но его бесцеремонно перебили. - Не надо, Вань. Я ничего не хочу слышать. Завтра подам рапорт на увольнение.       Она всё для себя решила. Проанализировав ситуацию, пришла к неутешительному выводу: такому бойцу не место в элитном спецподразделении. - Кошкина, ты с ума сошла? – не выдержал контр-адмирал. – Какой рапорт? Я никуда тебя не отпущу! - Я тебя и не спрошу. Такие вещи подписывает Пригов, - пожала плечами Маргарита. - И он тоже этого не сделает! Ишь что удумала! – всплеснул руками мужчина. – В произошедшем нет конкретно твоей вины, и, коль на то пошло, то это – провал всей группы. Ты – отличный специалист, и тебе ли не знать, что в нашей профессии не всегда удаётся спасти всех. Да, один ребёнок погиб, но от рук своего отца! Остальные сорок малышей живы! Благодаря тебе, мне, Пригову, Бизону и всем стальным!       С каждым предложением голос Булатова становился всё громче и громче. Свои эмоции он уже едва ли мог контролировать. Да ещё и Рита подливала масла в огонь, размеренно выпуская сигаретный дым, глядя на своего командира. Чертовка! Знает же, что табак его жутко раздражает! - Выбрось ты это уже! – не сдержался Батя и сам выбил вредную трубочку из изящных рук.       Это подействовало на неё как красная тряпка на быка. Кажется, для Риты это не просто сигарета, а какой-то своеобразный щит, помогающий спрятаться за пеленой дыма от всего внешнего мира. Сейчас необходимая завеса была спущена, а её относительно спокойная маска – сорвана. - Булатов, хватит! Отстань от меня! Мне не легче от того, что сорок живы! Один мёртв! Понимаешь? Мёртв! У нас был шанс его спасти, я могла снять убийцу! Надо было что-то придумать, чёрт возьми! А мы так просто взяли и отдали малыша смерти…       Её глаза наполнились слезами. Ему даже показалось, что в потемневших безднах проскользнули две тени, и обе принадлежали детям: ребёнку, что умер сегодня утром, и плоду, который так и не дожил до своего рождения. Этот мальчик как отзвук прошлого, как напоминание о том, что у неё мог быть свой малыш приблизительно такого же возраста. Смерть чужого ребёнка она приняла как своего, вновь пережив то же состояние, что и несколько лет назад. - Извините, но вы мешаете другим посетителям, - раздался вежливый голос откуда-то сбоку.       Ни мужчина, ни женщина не обратили на бармена никакого внимания, а уж о других присутствующих здесь лицах и вовсе успели забыть. Оба тонули в урагане чувств и эмоций, бушевавших внутри. Оба прокручивали в голове события разной давности, ощущая, как горлу подступает неприятный ком. - Отвези меня домой, пожалуйста, - прошептала Кошкина и потянулась за кошельком. - Я заплачу, иди в машину.       Оказавшись на улице, Рита подставила лицо прохладным потокам воздуха. Лёгкий ветерок избавил голову от хаоса различных мыслей.       «Как же больно», - вдруг поняла она, чувствуя, как всё внутри сжалось от нахлынувших воспоминаний. - Багира, ну хоть бы застегнулась, - услышала женщина неодобрительный низкий голос.       Ответом ему послужил хлопок передней двери автомобиля. Да, наверное, это был единственный способ не сказать Булатову пару «ласковых» слов. Всю дорогу они ехали в тишине, изредка прерывавшуюся звуками оживлённых улиц. - Ты куда? – спросила Кошкина, завидев, как контр-адмирал вытаскивает ключи из замка зажигания. - К тебе, - спокойно ответил он. - Я не приглашала! - А я сам пришёл. Не оставлю тебя одну в таком состоянии!       Бескомпромиссно. Как всегда Батя не дал ей право выбора. Плюнув на всё, Рита открыла дверь, будучи уверенной, что от неё не отстанут. - У меня не убрано, и спать ты будешь на диване. - Хорошо.       Скрывшись в ванне, женщина облокотилась на стиральную машину и прикрыла глаза. Не хотелось ни о чём думать, не хотелось с кем-либо спорить и ругаться. Сейчас ей нужен отдых и желательно пачка сигарет. Пусть возмущается, сколько хочет, но от заветного блока она ни за что не откажется!       Уверенно выйдя из укрытия, Рита взяла сумку и случайно перевела взгляд на диван, стоящий в зале. По-хозяйски расположившись на мягкой поверхности, Булатов положил согнутую в локте руку на лоб и, кажется, дремал. Что ж, это ей только на руку! Прикрыв дверь комнаты, Багира прошла на кухню и распахнула настежь окно. Вечерний воздух тут же заполнил всё пространство. Давно она не ощущала себя настолько слабохарактерной. Думала, что оставила это качество в прошлом, а, оказывается, нет.       Одной рукой она выудила из навесного шкафа потёртую записную книжку. Среди многочисленных исписанных листков лежал небольшой прямоугольный снимок. Наверное, это была самая бережно хранившаяся вещь в доме. Чёрно-белое изображение её нерождённого ребёнка. Он был едва ли больше размеров фасолины, но, кажется, Рита видела и проступающие черты личика, и ручки с ножками. Мозг дорисовывал разные детали, однако в них не было порядка, единый образ так и не сложился. Но сегодняшний мальчишка… он был воплощением всех её представлений о собственном малыше. Именно поэтому больно, поэтому жжёт, поэтому хочется кричать и реветь. Левая рука непроизвольно сжалась в кулак, готовясь к давно забытым ощущениям – как и много лет назад сигарета умерла от столкновения с изящным запястьем, заставив женщину негромко застонать от пронзающей тело боли. Попытка перевести душевные страдания в физические. Глупо и всё-таки безрезультатно. - Чёрт! Рита! – появился на пороге взлохмаченный Батя. – Дурочка! Что ж ты делаешь?       Обработав ранку, Иван пересадил Кошкину к себе на колени и зарылся носом в светлые волосы.       Услышав сдавленный стон, или, может, даже почувствовав его на интуитивном уровне, он тут же ощутил внутреннюю тревогу. Стало невыносимо страшно. Багира – женщина вовсе не глупая, и Булатов точно знал, что она с собой ничего не сделает, но сейчас он видел, как рушится её стена безразличия, как эмоции рвутся наружу. Рита ведь быстро пришла в себя после пережитого пять лет назад, группа даже удивилась столь скорому возвращению боевой подруги. А получается, что все её страдания были запрятаны глубоко во внутрь, они жили всё это время в ней. Слепцы!       Утешая, он гладил её по голове, перебирал шелковистые прядки, шептал какие-то слова, касаясь губами макушки. Всхлипы вскоре прекратились, но плечи всё ещё подрагивали. Его футболка промокла на груди насквозь, но ему было всё равно. И ещё он почему-то одёргивал себя, когда взгляд случайно падал на черно-белый снимок УЗИ... - Рит, тебе нужно отдохнуть, – заботливо прошептал Батя.       Женщина послушно кивнула и молча вышла из кухни. Устало проведя по лицу, Булатов достал из дальнего шкафа бутылку виски, что всегда стояла у Багиры, и налил себе немного жидкости в гранёный стакан. Слишком много трудностей.       Тёплая ладошка, опустившаяся неожиданно к нему на плечо, заставила обернуться. - Вань, ляг сегодня со мной, пожалуйста.       Он кивнул. Как бы она не упиралась и не показывала своё безразличие к его присутствию, он всё-таки был ей необходим. Тогда, сейчас, через неделю, да и вообще всегда. Он не бросит и не подведёт – за долгие годы службы Багира успела в этом убедиться.       Расстелив постель, она забралась под пуховое одеяло и освободила половину кровати. Мужчина, чуть помедлив, опустился рядом и с едва заметной улыбкой взглянул на женщину. - Иди сюда, - не громко сказал он, раскрывая свои объятия.       И она повиновалась. Тяжёлая мужская рука тут же опустилась на талию и пододвинула не сопротивляющуюся Риту к себе, тем самым сокращая до минимума расстояние между телами. Ей стало невыразимо тепло и спокойно. - От тебя пахнет сигаретами, - прошептал ей в макушку. - А от тебя – дорогим одеколоном, - усмехнулась Кошкина. - Мой запах приятнее... - Хорошо, в следующий раз будут ментоловые. - Давай без следующего раза? - В смысле? – насторожилась она. - Если тебя что-то будет беспокоить, сразу же приходи ко мне. Не трави себя этой гадостью. - Закрыли тему! – тут же отреагировала Багира. - Спокойной ночи, Рит, - улыбнулся Батя, закрывая глаза.       Он проснулся среди ночи от того, что почувствовал холод рядом с собой. Соседняя половина была пуста. Стараясь не шуметь, поднялся с кровати и прошёл на кухню, догадываясь, что женщина там. Так и есть. Она стояла у открытого окна, смотрела на проезжающие изредка машины и вновь выпускала клубы голубого дыма. Нервничает. В свете ночи её фигура казалась ещё более хрупкой, чем при дневном освещении. Надетый домашний костюм бесформенно висел на её теле, забранные в пучок волосы обнажили длинную шею – такой он видел её не часто, но всегда любил этот образ, наталкивающий на мысли о том ветре, что занёс её в стальной КТЦ – ей дом нужен, а не холодные стены госучреждения. - Багира, - невольно прошептал он, заворожено глядя на пока ещё дикую кошку перед собой. - Чёрт, Батя! От тебя даже ночью покоя нет! – выдохнула женщина. - Ты чего не спишь? - Тебя потерял, - честно ответил Булатов. – Багира… - Прекрати повторять мой позывной! - Ты слишком сильно сейчас на неё похожа. Красота, спокойствие в глазах, тёмная одежда и даже этот голубой ареал вокруг. - Да ты романтик...       Заливисто рассмеявшись, Кошкина внимательно посмотрела на контр-адмирала. В голову неожиданно забрела шальная мысль. Может, это выпитый бокал коньяка так задурманил мозг, может, ещё что-то, но, сделав глубокую затяжку, она выпустила вредный дым прямо ему в лицо. Никакой реакции. Это даже напугало. - Не подавай завтра рапорт, - тихо попросил Булатов. - Пока возьму отпуск, а потом посмотрим. - Рит…       Ещё одно синеватое облако полетело в его сторону. Кажется, происходящее начало её забавлять. - Зачем ты это делаешь? - Пытаюсь понять, насколько тебя хватит. - Зачем? - Ты же за здоровый образ жизни, а я стою тут перед тобой, курю. Молчишь и даже замечания не делаешь. Вот я и думаю, долго ли ты ещё продержишься… - А может мне нравится смотреть на тебя такую? - Я знаю, - усмехнулась Кошкина, выпуская очередную порцию дыма. Булатов лишь удивлённо приподнял брови. – Другой на твоём бы месте давно уже забрал сигарету из моих рук и прочитал мне лекцию о вреде никотина. А тебе нравится… - Чушь. - Сам знаешь, что правда.       Поймала его с поличным, но он так и не понял, где прокололся. А всё очень просто: взгляд выдал все секреты. В её движениях, будь-то руки или губ, было что-то притягательное, что-то, что заставило зрачки расшириться до невероятных размеров. - Ерунда.       Коротко сказал он, забирая белую трубочку из тонких пальцев. Прикурил, чего, кстати, не делал уже много лет, и скрыл её лицо за голубой пеленой. - Какая дрянь!       Фраза утопла в поцелуе. Продолжительном, тягучем и мучительном. Пропитанные табаком губы слегка горчили, но даже в этом он уловил какую-то, понятную лишь ему одному прелесть.       С этого времени Маргарита Кошкина больше ни разу не притронулась к сигарете. У неё появился свой персональный вид никотина, от дозы которого тут же улетучивались все мысли.