Владыка смерти

Трёхпалая рука всей тяжестью легла на шею и основание черепа, заставив практически вжаться в холодные каменные плиты в почтительном поклоне. Скосив взгляд наверх, волшебница сумела разглядеть лишь колени с гравированными черепами – устрашающую броню прошедшей. Только когда фигура переместилась дальше – вниз по лестнице, стало возможно наконец поднять голову: таурен убрал руку. Повернув голову влево, Вивианна принялась жадно рассматривать спину владычицы смерти: шлем, наплечники, плащ – буквально впитывать глазами. Дедбулл сдержался, чтобы не прыснуть: слишком торжественный момент, слишком велика возможность наказания за любую оплошность. Рыцарь смерти, что стала – к ужасу и удивлению многих – союзницей и правой рукой нового Короля-Лича, а заодно и главой Чёрного Клинка, проследовала с балкона и начала о чём-то говорить с Могрейном. Подчинённые же ни живы ни мертвы (впрочем, как и обычно) ожидали дальнейших указаний. Как ни громки были голоса командиров, разобрать слова было невозможно: видимо, действовал какой-то магический барьер, отделявший рядовых. Женщина сделала знак рукой, и Дарион замолчал в тот же миг, с почтением склонив голову. – Отправляйтесь вместе с отрядом, мы должны отвлечь основные силы врага, чтобы дать магам шанс ударить. Я отправляюсь в Даларан, чтобы дать отмашку Кадгару. Кивок. – Бери столько рыцарей, сколько потребуется и… сколько не жалко, – добавила владычица. Могрейн кивнул. – Вольно! – скомандовала рыцарь, кладя ладони на рукояти клинков падшего принца и обращаясь уже к стоящим на коленях вдоль лестницы солдатам. Не обернувшись на бывшего командора, владычица начала подъём по лестнице и остановилась у тут же вытянувшихся по струнке Дедбулла и Вивианны. – Вы двое, за мной и отойдём, – процедила она ледяным тоном, бросив презрительный взгляд на отрекшуюся. В нос ударил слабый аромат магорозы – духи владычицы. И вот уже они втроём (два рыцаря и выглядывающая из-за спины мужа волшебница) на другом ярусе. – Как ты посмел притащить это, – за забралом не было видно, но лицо явно могло стать олицетворением злобы и омерзения, – в мой чёрный оплот? Таурен без слов опустился на одно колено и рукой заслонил отрекшуюся. – Я просто не мог оставить жену в гарнизоне после того, как после встречи в Акерусе она уловила от меня лёгкий аромат духов. Раздался смех, больше похожий на карканье. – А разве эти недовосстановленные трупы что-то могут чувствовать? «Молчи. Только молчи», – мысленно умолял воевода. Вивианна опустилась на колено, но всё же, подняв голову, обратилась к владычице. – Я боюсь потерять то единственное, что осталось у меня в этом мире. Как женщина, вы… – елейно, но всё же скрипучим голосом произнесла она. И снова обоих оглушил хохот, от которого пара поёжилась. Дополнительное беспокойство доставляли мечи на поясе у владычицы – зловещие клинки, источающие холод и будто вытягивающие последние осколки души, не зная утоления вечного голода. – Я не женщина, а командир, – наконец изрекла она. – И никто не претендует на твоего, – хмыкнула она, – бычка. Человеческая женщина, она без симпатии относилась к иным расам. А также к живым и неживым существам. Казалось, что покрытое инеем сердце уже давно не знало привязанностей – только вечную жажду, заглушаемую страданиями врагов на краткие мгновения. – А что до тебя, воевода… Может, ты и надеялся, что за прошлые заслуги тебя сделают владыкой – и просчитался. – Усмешка. – Ты не можешь не знать, что ты – враг Альянса после того, что ты с упоением творил как один из сподвижников Гарроша, а твою морду нельзя показывать никому вдалеке от Оргриммара. Рыцарь кивнул. – А теперь ты отправишься на свой Дренор и будешь ждать там дальнейших указаний. Сторожить порталы и кланы. Сидеть, поджав хвост, не отзываться на «всем» и лететь сюда незамедлительно, когда услышишь обращение лично к тебе! – почти кричала женщина. – Потому что ты – то, что разобщает. – И тут владычица тряхнула головой, после чего со вздохом оперлась на парапет. – Прости. На мне тяжкое бремя. И я в ловушке. Вместе с силой я получила очень короткий поводок. Возможно, меня даже придётся убить так же, как того владельца Тёмной Скорби. Таурен удивлённо поднял глаза. – Эти клинки будят во мне алчность и жестокость. И всё же это моё бремя. Ты же скройся с глаз моих в свой гарнизон и никогда больше не смей приводить сюда кого-то не из наших. Семейная пара склонилась к земле и лишь слышала, как тяжёлой поступью, будто опускаются могильные плиты, владычица прошествовала прочь.