Прекрасная королева Парсы

Бойтесь желаний своих, ибо они имеют обыкновение исполняться. Тахаминей, всё это время желавшая освобождения от Андрагораса, лишь теперь поняла истинный смысл этих слов. Кто бы мог подумать, что всё случится именно тогда, когда Арслан пойдёт в свой первый боевой поход? Стоило только им уйти из Экбатаны, как события стремительным калейдоскопом стали сменять друг друга: вот с битвы при Антропатене пришли вести о поражении Андрагораса, вот оттуда же новость о предательстве Кхарлана; вот лузитанцы под стенами города, а вот уже внутри дворца, однако королеву беспокоило отнюдь не это. Тревога обвивалась змеёй вокруг её шеи, давила на грудь и не отпускала ни на мгновение. Единственное, что удерживало эту змею от смертельного укуса – постоянные вести о том, что поймать Арслана не удалось, а после и о том, что он двигается от Экбатаны и собирает под своими знамёнами людей. Подумать только… Белые одежды сменились чёрными одеяниями – в конце концов, кто-то должен был нести траур по мужам, сложившим свою голову на полях битвы, по Парсе, страдающей от гнёта Лузитании. Она несла траур даже по тем, кому ещё только суждено было погибнуть ради её замыслов. Подумать только, в её руках весьма кстати оказалось очередное мужское сердце, и принадлежало оно императору Иннокентию. Если правильно им распорядиться, она наверняка сможет защитить своего мальчика, а для этого нужно выполнить одну единственную задачу, которая ей по силам – развалить строй лузитанцев изнутри. Это даст шанс… Кому? Она и сама не знала. Наверное, она предоставит этот шанс любому, если это позволит ей увидеть сына живым и здоровым. Будь то вор, бард, офицер, простой солдат… или даже Андрагорас. Пусть она ненавидела его, если сумеет прорваться к сыну, то постарается усмирить своё отвращение. Она желала лишь одного – увидеться с сыном, а вот он… – Я рад видеть тебя в здравии, жена моя Тахаминей. Сколько уже лет прошло с момента твоего похищения, и за всё это время ты не смогла полюбить меня. Закрыв своё сердце от мира, ты стала женщиной, которая не знала, как его снова открыть, - с горькой усмешкой произнёс изрядно потрёпанный, но по-прежнему величественный и устрашающий мужчина, сидящий на троне. Королева не смела поднимать головы, чувствуя, как трещит защита её бедного сердца. – Я жила лишь тем, что любила своего ребёнка. – Вполне естественно для матери любить своё дитя… Это стало последней каплей для неё. Не сумев удержать себя в руках, она тут же подошла к супругу, хватая его за груди. Всё в ней пылало гневом и отчаянием. – Мой ребёнок! Прошу, верни мне моего ребёнка! Ребёнка, которого ты отнял у меня… Он лишь смерил её недовольным, и вместе с тем каким-то одиноко-горьким взглядом, но ничего не сказал. Андрагорас не был глупцом, и в своих стремлениях заполучить и удержать желаемое мог быть действительно беспощаден. Тахаминей убедилась в этом по приезде в крепость Пешавар – ей было запрещено покидать собственные покои до конца следующего дня. И всё бы ничего, если бы он не обмолвился о том, что Арслан посмел занять место правителя, и за самонадеянность его следует наказать. Лишь любовь Андрагораса к Тахаминей удерживает его от смертной позорной казни, поэтому его наказание будет мягче. Даже с возможностью вернуться однажды в Экбатану. Жестокий король Андрагорас и холодная королева Тахаминей – не удивительно, что столько вопросов всегда возникало по отношению к доброму принцу Арслану, столь не похожему на своих родителей. Женщина страдала от этого, но ничего не могла поделать. Бедное её дитя. Она видела через узкое окно в своих покоях, как вырос, возмужал и исхудал её сын. Видела, как тяжело дался ему приказ «отца», и вместе с тем на лице её появилась робкая улыбка – её сын не был одинок. Служанки только и могли обсуждать, как заступались за её сына противник королевской семьи Нарсас и лучший воин Парсы Дариун, и Тахаминей внутренне проливала свои слёзы. Похоже, она уже опоздала. Но даже так она желала своему мальчику только добра. Как мать и как королева она могла сделать лишь одно – помочь его друзьям и товарищам нагнать своего повелителя. Для этого достаточно было лишь короткой записки начальнику стражи и стражам у ворот. Судя по тому грохоту, шуму и крику со двора, который поднялся у конюшен и переместился до ворот, а также за пределы стен, побег свиты Арслана удался. В этом её убедили и приближающиеся тяжёлые шаги Андрагораса, который с грохотом распахнул двери в её покои. Служанки, испуганно вскрикнув, тут же прижались крепче к своей правительнице, а вот сама Тахаминей не удостоила мужа даже взглядом. – Как это понимать, Тахаминей?! – Не имею представления, о чём ты. – Тахаминей! – Я устала после путешествия. Говори по существу, - прохладно заметила женщина, не поворачивая головы. Андрагорас ещё какое-то время бесновался, но скоро остыл, оставляя королеву одну. Ещё спустя какое-то время и служанки удалились – дорога сильно вымотала их, а крепость хорошо защищалась. И лишь теперь, тихо выдохнув, королева позволила себе едва заметную грустную улыбку, обращённую к полной луне. Теперь всё, что она могла сделать – молиться за жизнь своего драгоценного ребёнка, своего мальчика, милого Арслана, который вопреки всему сумел стать замечательным королём.