Красное полусладкое

      О, как она ненавидела сухое. Больше предпочитала полусладкое. Растекаясь по холсту струящимися дорожками, напоминающими реки в подземном царстве Аида, оно создавало красное пятно. Вино. Пролилось случайно, задетое неосторожным движением. Лишь звон разбитого стекла остался от испорченной работы.       Сейчас Реджина сидела за мольбертом в небольшом кабинете рисования. Слишком тесного для восьмерых человек, находящихся в нем. Через чур часто поглядывала на соседа, снова занимающегося ерундой. Засунул кисточки в зубы, изображая из себя, кажется, моржа. Какая несерьезность. Девушка этого понять не могла. Поэтому попыталась сосредоточиться на натюрморте. Перед ней находилась ее будущая работа. Красные яблоки и бордовое вино в прозрачном графине на черной ткани. Выглядело заманчиво, но не так-то просто. Особенно если учитывать сидящего рядом Локсли, вечно мешающегося. Вообще-то, он не делал этого специально. Лишь пытался развлечься. Однако Реджину это жутко раздражало. Конечно, Робин любил рисовать. Но был уж очень не усидчивым и катастрофически не мог просидеть несколько часов даже за столь любимым занятием. Заметив недовольное лицо девушки, он цокнул языком, демонстративно закатил глаза и, перестав портить дорогие кисти, принялся за работу.       Убирать кабинет сегодня должны были Реджина и Робин. Не повезло? Возможно. Парень лишь уселся на стол, откусывая яблоко. И помогать, по всей видимости, не собирался. - Почему ты вечно это делаешь? – тихое ворчание Реджины не услышал бы даже человек с отменным слухом, а она этого и не хотела. - Чего? – с набитым ртом пробубнил Локсли, чем вызвал новую волну раздражения у девушки и немного притих, решив все же помочь.       Реджина забралась с ногами на диван в своей гостиной, взяла в руки блокнот и принялась рисовать что-то из архитектуры. Барокко, рококо, модерн. Ее немало привлекали постройки прошлого и современности, и вообще, ей много что нравилось. Холодный душ, лазанья, белые блузки, вино. Не любила она лишь какао с корицей. И Робина Локсли. Даже не знала за что. За то, что он так приветливо махал ей рукой каждый раз, когда она входила в класс, что он так раздражающе любезно подавал ей мольберт, когда она садилась рисовать, предлагал помыть за нее палитру, когда она заканчивала работу, но никогда не убирался после занятия. Но злилась Реджина недолго. Как бы не раздражала его несерьезность, это против воли смешило, и показывать свое недовольство не получалось. Она была как обиженный человек, которого нещадно щекотали, не давая выразить обиду.       Кофе. Сейчас она бы выпила чего покрепче, потому что его предложил Локсли. Но стаканчик взяла, одарив парня улыбкой. Сама не поняла, что произошло, поменялось. От этого стало непривычно, даже немного страшно, и захотелось вылить горячий напиток прямо на его футболку. Она сделает это в следующий раз. А в данный момент прозвенел звонок. Свободная тема работы для конкурса, и через полчаса Реджина замечает в набросках Робина свой портрет. Она больше не смотрела на холст Локсли. Мило, но недостаточно для ее внимания.       Результаты конкурса пришли через пару месяцев. Локсли занял первое место. Но примечания проверяющих, зачитанные перед всей группой, пожалуй, значили для него больше, чем эта победа. Они гласили, что «портрет, словно живой, передает чувства не только изображенной девушки, но и автора, говорит молча о том, что можно понять только глазами и передать чудесной улыбкой». Реджина впервые увидела законченную работу. Смущенно улыбающаяся она в тот самый день, когда он предложил ей кофе и, в общем-то, написал этот портрет. Реджина побледнела. Что она вообще могла чувствовать к Робину Локсли, кроме раздражения и вечной неприязни? Пожалуй, скоро она найдет ответ.       Они снова убирали кабинет вместе. Но Реджина не пыталась заставить его работать. - Я делаю это, потому что люблю тебя, - ее взгляд, полный непонимания, устремился на Робина. Она была похожа на жертву, уже не пытающуюся убежать от охотника, но смотревшая все так же, со страхом. Реджина боялась своих чувств к Локсли. Слишком привыкла не понимать его, быть не с ним. – Ты спросила, почему я делаю это, почему я такой. Я люблю тебя. Причина простая, но в то же время сложная, если учесть, что это ты. - И что же во мне сложного? – легкий игривый смешок, и ей уже, кажется, не страшно. - Ты слишком любишь белые блузки. От них плохо отстирывается вино, которое я предлагаю тебе выпить сегодня вечером.       Неосторожное движение, и щека Робина в желтой краске, а ковер в вине. В красном полусладком, как она любит.