Ненависть ненавистью, но любовь ещё никто не отменял!

Боже, наконец-то я дотронулся до её губ. Они такие сладкие, притягательные, что хочется целовать их и целовать, пока не утонешь в этой волне наслаждения. Я целую настойчиво, жадно, собственнически, заявляя своё право на это чудо. Никто не посмеет забрать тебя у меня. Ты моя. — Моя, — прошептал я, еле оторвавшись от тебя. Сквозь какую-то пелену смотрю на твоё лицо, пытающиеся отдышаться. Надо дать тебе подышать, надо сдержаться… Не получилось. С диким рыком я опять впился в твои губы страстным поцелуем. Ты словно наркотик, единственный и неповторимый, от которого нельзя отказаться и которого всегда мало. — Моя, моя и больше ничья, — говорю в перерывах между поцелуями. Я покрываю ими всё твоё лицо, но всё равно не могу остановиться. Мне всегда будет тебя мало. Тут происходит неожиданное — Алиса каким-то чудом смогла подмять меня под себя. А ты сильнее, чем кажешься. Хочешь подоминировать? Проказница. Ну ладно, посмотрим, что ты будешь делать. Сначала ты расположила свои ладошки на моей груди. Голой, между прочим. И когда успела? От её холодных ладошек по коже пошли мурашки. Мм, приятно то как. Но хорошего по не многу. Поэтому мы снова меняемся ролями. Я уже было хотел начать делать всё, что так давно желал, но тут… Блин, кому в это время не спиться? Кто такой самоубийца?! Встав с кровати, я пошёл к двери, в которую уже перестали долбить так, словно хотят выломать, в голове прокручивая самые мучительные пытки которые знал. Не, если это женщина, то, конечно же, пожалею, но вот если это мужчина. Мне даже жалко его стало. Так, надо успокоиться и сделать сонный вид. Так, вроде нормально. И вот я уже около двери. Быстро, однако. Кстати, ещё надо сделать так, чтобы Алису не увидели. Ну ладно, с богом. А за дверью был папаня. Я был даже немного удивлён. Зачем ему являться ко мне в столь позднее время? Ладно, сейчас всё выведаем.  — Пап, ты чего так поздно? Я спал, между прочим, — для пущей убедительности я потёр глаза и зевнул. Второе кстати, было по-настоящему. — Да вот мимо проходил и услышал, как ты кого-то «своей» называл. Подумал очередная пассия у тебя тут, охмурённая лежит, — немного смущенно сказал папашка. А вот это уже что-то новенькое. Во-первых, папина реакция. Впервые вижу, чтобы он смущался. Во-вторых, когда это я приводил кого-то в мою комнату? Да и не было у меня никаких пассий. Странненько.  — Ты ошибся. Это походу я во сне говорил. Ну, ты же помнишь, какую фигню я говорил в детстве, пока спал? — и для того, что бы он мне поверил, опять потёр глаза и укоризненно на него посмотрел, как бы намекая, что тот испортил мне ночь. Причём это было чистейшей правдой.  — А, ну тогда ладно. Спокойной ночи. Извини, что разбудил, — извинившись, папа пошёл туда, куда намеревался. А вот куда именно, мне было неизвестно, да и неинтересно.  — И тебе спокойной ночи, — немного приоткрыв дверь, я вошёл обратно в комнату, предварительно заперев её на ключ с моей стороны.  — А теперь пора спакушки, — я направился в сторону кровати, намереваясь про-должить веселье, но увидев, что Алиса заснула, я решил последовать её примеру и тоже лечь спать. А слова были всего лишь для отвода лишних ушей. Не, ну, а вдруг он не ушёл? Хотя навряд ли. Ладно, пора спать. Устроившись рядом с Алисой, я одной рукой обнял её за талию, прижав её к себе так, чтобы нам обоим было комфортно, а другую положил под подушку. Всегда так было удобней засыпать. Кстати, может по-другому наручник нацепить? А то ей, наверное, неудобно. Но больше я не мог ни о чём думать. Меня поглотило царство Морфея. Вот только я не заметил одну вещь — мокрые дорожки на щеках девушки и немного мокрую подушку. Эх, а ведь того, что будет, можно было бы избежать.