Попытка забыть

Глава 12 POV Патрисия       Я проснулась от ярких солнечных лучей, что били прямо по глазам, проникая через лёгкие голубоватые шторы спальни. В доме стояла тишина, нагонявшая некий ужас и смятение. Даже не помнив как и почему я уснула именно в этой комнате, пришлось всё-таки раскрыть глаза, чтобы поприветствовать новый день. И тут мне показалось очень странным то, что я заснула именно здесь. Ведь данного места Миллер всегда просил меня избегать. А я, наглая и бесстыжая, развалилась посреди сей запретной зоны и спокойно посапываю, пуская слюни в подушку, наплевав на наказы возлюбленного. Дело в том, что на эту голубую спальню было наложено своего рода табу, нарушить которое я никогда себе не позволяла. До недавнего времени. И как только совести хватило. Но тут ко мне пришло осознание... Любимого-то больше нет. Осталась лишь его копия, которая и не помнит обо всех своих просьбах, да об этой ноющей боли, которую столь сильно нагоняла на него комната Джессики. Как же быстро и внезапно в жизни всё может поменяться. Представить страшно.       Очередной морозный день. Такое ощущение, будто зима навечно останется в Большом Яблоке, так и не дав возможности наступить весне. Но я больно устала от холодов, льда и вселенской пустоты вокруг. Душа требует тепла, любви и безмятежности. Но как бы не так. Тем временем из окна поблёскивал снег, который казался ещё более белым от солнечного света. Девственной насыпью он лежал прямо под ногами спящих прохожих, так и норовящих его запачкать, да лишить этой волшебной невинности. Дороги пусты, а значит сейчас не больше восьми. Нью-Йорк всегда просыпается немного позже. На мгновение мне показалось, будто рядом лежит Эдди и вся эта вчерашняя история была лишь ночным кошмаром. Но повернув голову вправо, я обнаружила только Чарльза, что был погружен в глубокий сон. Даже демонам нужен отдых, как ни странно. Его чёрные как смоль волосы слегка закрывали левое веко, время от времени приподнимаясь от дыхания, а рука была закинута на мою талию. Почувствовав движение, он ещё крепче прижал меня к себе, словно боясь что я убегу и перевернулся на другой бок. Его красота в этот спокойный миг очень даже привлекала и я почувствовала себя капельку счастливее. Но вспомнив всю боль, что он мне причинил, я вновь продолжила ощущать к нему некое отвращение, смешанное со странной любовью.       И когда же я успела так растратить эту жизнь, что с таким восторгом и рвением возвращалась ко мне не один, не два и даже не три раза? Где тот огонёк в глазах и пламя в душе? Где этот энтузиазм и амбиции? Угасли, разбились, исчезли... Я никогда не лгала себе в том, что моё существование бессмысленно и бесполезно. Мне не удалось принести пользы этому бренному миру. Напротив, я только разрушала его, питая своей любовью главных злодеев, душегубцев и обманщиков вселенной. И за это Бог накажет меня однажды. Я, непременно, буду гореть синим пламенем Ада, так и не сумев выбрать кого-то из них одного. – Доброе утро, любовь моя. – Соблазнительный бас Чарльза внезапно послышался за спиной. Ведьмак словно и не спал, а следил за каждым моим движением и тревожной мыслью, чтобы в любой удобный момент вмешаться в мой покой. – Как спалось? – Он переложил свою руку с талии на моё бедро и начал медленно его поглаживать, словно успокаивал меня, или же пытался настроить на что-либо позитивное. – Ужасно. – Кратко и сварливо ответила я, столкнув его ладонь со своего тела. Эти прикосновения только бесили меня, напротив, не давая расслабиться. Данная дерзость с моей стороны разозлила Чарльза. Он набросился на меня сверху, зажав мои руки в своих так, что я не могла даже пошевелиться. Его ядовито-карие глаза в очередной раз наполнились чёрным смогом злости и устремились прямо в глубину моих, зелёных, невинных, пропитанных слезами. – Не зли меня, Патрисия! – Грозно вымолвил ведьмак, приблизившись к моему напуганному лицу вплотную. – Или хочешь повторить то, что было прошлой ночью? – Темноволосый кокетливо приподнял одну бровь, а после жадно впился в мои губы. Его поцелуй как обычно был грубым, страстным и безумно настойчивым. И я решила не сопротивляться. Мне всё равно никуда не деться. Я в плену. В плену самого красивого и обаятельного мужчины на земле. В плену злейшего врага. В своём личном сладостном кошмаре. – Тебе понравится. – Продолжал уже более тихо, но не менее пикантно колдун. – Я знаю все твои слабые места, принцесса. Тебе не справиться с таким натиском. – Словно гипнотизируя, нашептывал Флэтчер. – Да куда уж там мне. – Иронично, но всё также отчаянно произнесла.       Радости, или приятного возбуждения практически не было. Наоборот, мучила совесть. Ведь она любила Эдди. Доброе начало внутри меня души в нём не чаяло, а Чака, напротив, проклинало. Оно ни за что бы не позволило мне сделать это по своей воле. А то что происходило здесь в данный момент делалось скорее добровольно принудительно, нежели с моего позволения. И как бы я не пыталась заглушить эти муки совести, они подбирались всё ближе, истязая меня всё больше. – Прекрати! Я не хочу! – И тут мне надоело, что мною вечно кто-то пользуется. Надоело, что у меня нет своего мнения. Я словно марионетка, которой очень удобно и легко управляют. Пора обрезать ниточки. – Убери свои мерзкие руки от меня! – Я кричала что есть мочи, пытаясь добиться того, чтобы Эдди услышал и вмешался, чтобы он понял - я не жена этому обманщику. – На помощь! Помогите! – Кричала я с такой мощью, словно меня тут резали. – Эдди! – Я рвала глотку что есть силы. Чак пытался закрыть мой рот своей сухой ладонью, уже от страха, а не от злости охотясь за моим телом, но я извивалась как гремучая змея при виде опасности.       Неожиданно в спальню ворвался Миллер. Он не сразу понял что творится вокруг него, так как не был в курсе всех событий, происходящих в комнате покойной сестры. Но когда до черепной коробки блондина дошло, что я пытаюсь вырваться из лап Флэтчера, а тот не даёт мне этого сделать, Эддисон мигом бросился на помощь. – Ты что творишь, брат?! – Светловолосому не пришлось прилагать особых усилий, чтобы высвободить меня из тисков колдуна. – Ты же делаешь ей больно! – С большим недовольством и сварливостью отчеканил юноша.       В его глазах был некий страх, смешанный с чувством вины. Как же он мог допустить того, что я провела ночь с этим тираном, превозмогая пылкое нежелание и ужас, который сковывал каждую частичку моего исхудалого тела. А он в это время со спокойной душой разгуливал по спящему Нью-Йорку, в поисках удобной особы для единичной связи. Да, Миллер был и есть такой же сволочью. Никто в этом не сомневался. Вот только души у него всё-таки нет. Демоны лишены этой роскоши. Такова плата за предательство.       Видев истинные эмоции брата, Чак молчал, даже не пытаясь дать отпор. В этот миг на него снизошло озарение, вот только далеко не счастливое и долгожданное. Чак достиг мысли о том, что подсознательно Эдди вспомнил меня. И коем образом не пытался Флэтчер оградить от Миллера любовь, она возвращалась к нему, требуя избавления от этой угрозы, носящей его благородное, красивое, но такое мрачное имя. И он начал сдаваться. Ничто не вечно, даже противодействие. Да и что во мне такого ценного, чтобы столько усилий прилагать, проливать такое большое количество пота и крови, сметая невинных и дорогих чужому сердцу людей на своём пути. Я этого не заслуживаю. А может напротив, достойна гораздо большего. Тут уж кто как оценит ситуацию.       Крепкая рука Эддисона сжимала мою ладонь с неистовой силою. Оба наших взгляда были направлены в сторону ведьмака, что распластался на шёлковом белье пастельных тонов. Сердца бились в унисон, сплетаясь одно с другим своим таинственным ритмом. Это любовь. Ничто иное, как страстное и необъяснимое чувство с коротким и красивым названием. Оно даже может убить. Может загубить судьбу кого угодно, на живую вырвет хребет, сломает поочерёдно каждую косточку, если только ему посмеют помешать.       В это время взгляд темноволосого по классике наполнялся смогом. В жилах колдуна вскипела кровь. Он вот-вот сорвётся, разодрав в клочья нас обоих. Но Эдди будет быстрее. Любимый всегда сможет защитить меня. В любом времени он окажется умнее, ласковее, смелее. Потому что Он мой муж, а Я его жена. Сколько на бумаге не пиши "Патрисия Флэтчер", я навсегда останусь "Патрисией Миллер". – Бегите, если сможете. – Чародей поднялся с постели, приближая свою руку к моему горлу, но встретившись с дьявольским взором Эддисона, одёрнул её. – Но знайте - я вас из-под земли достану, в любой точке мира отыщу, убью обоих, если это потребуется! Вместе вам не быть. Я клянусь, Патрисия, сам тебе глотку перегрызу, но с ним счастливой тебе не стать! Не позволю! – Кричал Чарльз что есть силы. Его ярость не могли сдерживать даже стены. Они трескались словно земля в знойный полдень. В спальне Джессики становилось по-настоящему жарко. – Только попробуй причинить ей боль хотя бы ещё один раз! – Эдди не собирался молчать. Они же такие одинаковые. Им палец в рот не клади - откусят, разжуют, да проглотят вместе с костью. – Я сдеру с тебя кожу заживо, скормив её после адским псам. Отправлю в низовья ада, чтобы ты мучился с самыми последними грешниками и тварями ночными. Чак, помяни моё слово, я за неё продам любого. – Напоследок вымолвил Эддисон, после чего всё вокруг закружилось, замерцало, понеслось. Нас словно затянуло в какую-то воронку, выбраться из которой стало невозможным. А из этого необузданного потока слышалась лишь одна короткая фраза:"Я знаю, что ты моя жена"...