Выдыхай

Шикамару многое себе позволял. Можно было бы сказать, что Темари многое ему позволяла, если бы девушка знала о его небольшой провинности. Нара до сих пор не мог представить и дня без сигареты. Он любил раскинуться не просто на веранде, а в их спальне, зажечь табак подороже, покачественнее и, не спеша никуда и не думая ни о чём, на несколько минут отпустить все мысли и наслаждаться горьковатым привкусом, чувствуя обжигающий пепел, осыпающийся либо на оголённый торс, либо на майку. Хранить в доме пепельницы ему категорически запрещалось. Как только своеобразный акт удовольствия заканчивался, темноволосый нехотя поднимался, открывал на распашку все окна и, устранив отпечатки, скрывался с места преступления, тщательно отмываясь от въедливого запаха в душе. Вот и сейчас, он наслаждался уже третьей затяжкой, жмурясь от удовольствия. Нара не чувствовал ни ревности, ни недостатка чувств, он был даже рад, что девушка зачастила на девичники с местными куноичи. С источников светловолосая возвращалась обычно за полночь. — Какого чёрта?! — практически рык заставляет Шикамару слегка улыбнуться. Он проиграл. — Ты сегодня рано, — молвит он тихо, будто бы и не его застали за чем-то столь запретным и неприемлемым в их доме. Темари наотмашь бьёт по выключателю, и белый свет заливает всё вокруг, не позволяя парню открыть глаза. «Проиграл дважды» — Сколько раз мы это обсуждали? Ты настолько глуп, что продолжаешь искать кайф в дешёвом удовольствии? Или не хватает силёнок, чтобы бросить, мистер Плакса? «Трижды… четырежды» Аргументация, нацеленная на сомнения в его интеллектуальных способностях, была основной в борьбе со всеми пороками, мешающими девушке жить. Четыре удара ниже пояса меньше чем за минуту, — не лучшая статистика, а посему Шикамару нужно срочно исправлять ситуацию. — Иди ко мне. Я покажу как превратить дешёвое удовольствие в нечто большее. — А вдруг лохонёшься и обесценишь вовсе? — раздаётся всё так же далеко. — Боишься? — кривоватой усмешки достаточно, чтобы подстёгнутая девушка за пару секунд преодолела расстояние от двери до кровати. Матрас прогибается под её стройным телом, и Шикамару чувствует прикосновение её согнутой коленки к оголённой руке. Она слишком доверяет ему. И зря. Глава клана лениво приоткрывает глаза, тушит сигарету о прикроватную тумбочку и… — Дурак! — девушка гневно смотрит на расцветающее на деревянной поверхности чёрное пятно. Нара хмыкает и морщится от чересчур громкого возгласа. Мужчина садится на кровати, в то время как умелые пальцы ловко извлекают сигарету; пламя, дрогнувшее от его лёгкого выдоха, слепо повинуется. Темари злится. Подбирает слова, приоткрыв губы от такой наглости и… невольно любуется искусно прикуривающим мужчиной. Темноволосый зажимает сигарету между губ, отбрасывая лишние атрибуты на край кровати. Девушке кажется, что он движется слишком вальяжно, как в замедленной съёмке проводит горячими пальцами от колена до щиколотки. От этих невесомых, но априори требовательных прикосновений дыхание перехватывает, и Темари неосознанно скользит по пересохшим губам языком, отвечая взглядом на взгляд. Шикамару взирает на неё серьёзно и пристально, словно даёт последний шанс сбежать. Но ему ли не знать, что куноичи Песка всегда бездумно бросается навстречу опасности? Мужчина наклоняется к её шее, чудом не цепляя всё ещё застывшей в губах сигаретой. Про себя отмечает, как пепел осыпается на её скрещенные ноги, следит за реакцией, словно прощупывает территорию. Горячий выдох наполнен седым дымом. Девушка вздрагивает, ощущая как невесомое облако стелется по её ключице, минует основание тонкой шеи и растворяется за спиной, словно не желая мешать очередной разгорающейся ночи. «Плюс один в мою пользу» Глава клана отстраняется, насмешливо и хищно улыбаясь, чем вводит в заблуждение девушку, непонимающую причину такого триумфа. В следующую же секунду дыхание из лёгких вышибает, а из девичьего горла вырывается слабый удивлённых хрип: до боли сжимая щиколотку, мужчина рывком опрокидывает свою возлюбленную на кровать. Светловолосая разъярённо шипит, не радуясь столь неаккуратным действиям Шикамару. Нара не любит разговаривать, особенно в постели. А потому он, словно извиняясь, целует выступающую косточку на щиколотке, уголком глаза наблюдая как злость на лице невесты сменяется интересом и смущением, спровоцированным задравшимся до талии тёмным платьем. Пепел продолжает опадать на кровать, но им обоим больше нет до него дела. Шикамару глубоко затягивается, самозабвенно закрывая глаза, одновременно наслаждаясь ощущением мягкой кожи под пальцами и обжигающим дымом, заполняющим лёгкие. Он проводит широкими ладонями по обеим ногам, призывая выпрямить их. Усмехаясь, отстраняется и тушит сигарету о ту же злополучную метку на деревянной поверхности, берёт в руки пачку и смотрит, с хитрецой прищурив тёмные глаза: — Я закурю? — Да делай, что хочешь! — бросает девушка чересчур резко, сминая руками простынь. Темари чувствует, что сгорает вместе с его злополучными сигаретами. Парень безмерно соблазнителен для неё в своём своенравном и властном образе. «Четыре — два» С нежностью, присущей скульптору, он проводит ладонями от колена до миниатюрной, порозовевшей под воздействием горячей воды стопы, приподнимая ту до уровня лица. Шикамару чувствует, как тонкая кожа покрывается мурашками, как бездонный бирюзовый взгляд прикован к нему с неподдельным удивлением; он пропускает между женскими пальчиками сигарету. Темари невольно замирает, когда пламя вырывается из зажигалки так близко к тонкой коже; не смеет выдохнуть, наблюдая, как мужчина легко закуривает, не сомневаясь в точности своих действий. Набирая побольше ненавистного для девушки дыма, он скользит по каждому пальцу, едва ли обхватывая губами, выдыхая медленно, растягивая удовольствие. Из-под томно прикрытых век следит, как девушка закусывает губу, не смея отвести взгляд. Шикамару не устаёт изумляться, как она, одна из сильнейших куноичи, может быть такой миниатюрной, ухоженной и нежной. Обветренные, чуть шершавые губы, щекоча исследуют чувствительные контуры, срывая рваные нервные вздохи. Он затягивается в очередной раз, короткой серией барабаня по большому пальцу девушки, и пепел покорно осыпается на его ладонь, а Темари уже не скрывает восхищения. Как всегда: план чёток, исполнение безупречно. От нахлынувших чувств, девушка готова заметаться под ним, прося о большем. Шикамару это видит. «Четыре — три» Неспешно мужчина поднимается до коленки лёгкими, целомудренными поцелуями, но, как только черта пересечена, он становится настойчивее. Девушка запрокидывает голову, когда чувствует, как сильная рука устойчиво размещает её подколенный изгиб на своём плече. Влажные затяжные поцелуи на внутренней стороне бедра влекут за собой короткую серию частых вздохов. Первый тихий полустон срывается с губ, когда Нара поднимается чуть выше, выразительно трётся носом о границу тонкой ткани, но не спешит заходить дальше. Шершавые пальцы вырисовывают спирали на противоположной стороне, вторя юркому языку. Девушка тяжело дышит, чувствуя как ритм сердца учащается, кровь подступает к щекам, а держать ногу в заданном положении уже нет сил. Не выдерживая, она рефлекторно отстраняется, прогибаясь в спине. «Четыре — четыре» Шикамару, чуть оборачиваясь, аккуратно вынимает сигарету, затягиваясь в очередной раз. Сильная ладонь удерживает ножку возлюбленной на одном месте. Теперь он выравнивается и выдыхает в самый центр, опаляя горячим дымом и дыханием сосредоточение её женственности. Темари протяжно стонет и не выдерживает, выкручивая в руках ткань. Кожей она чувствует близость догорающего бычка, отчего дыхание вновь перехватывает. Шикамару, забываясь, прикасается губами к увлажнившейся ткани, слыша ответное девичье шипение от удовольствия и боли, принесённой случайной встречей нежной кожи и незатушенной сигареты. Чужие пальцы срываются с места и ловко вплетаются в тёмные волосы. С неистовой силой девушка тянет их вверх и несдержанным поцелуем впивается в губы, пропитанные едким дымом. Проиграла.