Погрешность генотипа

Это было как примерно если бы ты зашёл в библиотеку, а в тебя швырнули шариком с керосином. Внезапно? Вот и Шайнинг Армор не ожидал увидеть в своей спальне помимо одного аликорна ещё трёх. Сначала он подумал, что ему мерещится, потому что вокруг — одни тупорылые уроды, достали. — Ке… Тва… Се… Лу… Ваши Высочества? — кое-как нашёлся квакающий единорог. Перед ним встал вопрос: нужно ли кланяться, когда все четыре Принцессы Эквестрии разлеглись на его кровати с претензией на соблазнительность. Потому что, даже обладай ты грацией Богини — на двуспальном ложе вчетвером эротично не разляжешься. — Нет, подождите, про вас троих я ещё мог подумать, но ТВАЙЛАЙТ??? — Ты думал о нас троих? В нашей с тобой постели? — возмутилась Кейденс, но Шайнинга ошарашило какое-то самодовольное выражение лица, с которым она сделала ему укор. — Селестия! Луна! — чуть ли не в отчаянии взмолился единорог, припадая на передние ноги, словно действительно хотел поклониться, но это выглядело скорее как будто что-то невидимое и тяжёлое придавило ему холку. — Я решительно не понимаю, что здесь происходит! Почему Вы в нашей спальне и… — Ко мне уже никаких вопросов? — захихикала Твайлайт, и её щёки зарумянились. На этом моменте остатки и без того хилого красноречия Шайнинга испарились: он застыл в своей неудобной позе, хлопая ртом. Его сестра закатила глаза и, легко соскочив с постели, левитировала мелко исписанный свиток и несколько книг. — Я провела исследование твоей гривы, слюны и спермы. — Откуда у тебя моя сперма?! — чуть ли не завизжал белый жеребец; настала его очередь краснеть. — Я поделилась, — просто пожала плечами Кейденс. «Чево. Чево блять. Ну ахуеть. Пиздeц», — подумал Шайнинг. — И выяснилось, — продолжила Твайлайт с аномальной невозмутимостью, — что твой генотип устроен весьма интересным образом. Аллели той из твоих хромосом, что несёт в себе информацию о расе родителя, не оказались ни доминантными, ни рецессивными — они по какой-то причине подстроились, назовём это так, под гены Кейденс. — «Когда даже твои гены — подкаблучники», — обречённо подумал Шайнинг на этом месте. — Исследование твоего семени показало, что точно так же происходит при оплодотворении им яйцеклетки любой кобылки — я позаимствовала парочку у своих подруг и… ещё кое у кого. Иными словами, это называется частичное доминирование; в генетике такое не редкость — пусть и не на каждом шагу, но встречается, однако твой случай во всех смыслах уникален. По имеющимся у меня данным, ты — единственный жеребец, способный зачать аликорна, из живущих сейчас. — За последние шестьсот девяносто лет, если быть точной, — мягко поправила Селестия, расправляя крылья в небольшом изящном потягивании. «Хоть где-то не тысяча», — автоматически подумал Шайнинг Армор, но тут же тряхнул головой и сосредоточился на более важной вещи, от которой у него закружилась голова и тошнота подкатила к горлу: — Подожди, что ты говорила про чьи-то яйцеклетки? Хочешь сказать, что примерно через год где-то будет бегать несколько моих жеребят от… от… других кобыл??? — Что? — озадаченно моргнула Твайлайт и рассмеялась: — Не-ет, что ты, настоящего оплодотворения не было, я говорила о простой модели. — Облегчённый выдох единорога обрубился после следующей фразы: — Тратить такой бесценный материал на низкородных кобыл — преступление. Под взглядами четырёх пар глаз Шайнинг Армор почти подполз к кровати и севшим голосом потребовал: — Ну-ка разъясни, что там было последнее? — Поскольку подобных жеребцов не было шестьсот девяносто лет, упускать такую возможность, которая, к тому же, нециклична, никак нельзя. — Объяснила Луна и приподнялась на кровати на передних ногах, в знак демонстрации королевского величия расправляя крылья и торжественно продолжая: — Поэтому ты, единорог Шайнинг Армор, назначаешься осеменителем Принцесс Эквестрии на весь срок службы твоего полового органа. У единорога этот самый половой орган тут же ещё сильнее сжался в своём чехле. Уголки рта Шайнинга медленно опустились, придав лицу совершенно страдальческое выражение. «Какое сегодня число? Да они, наверное, шутят. Хоть бы это обдолбанные чейнджлинги вломились в нашу с Кейденс спальню и… Кейденс!» — жеребец с надеждой зацепился взглядом за совершенно беспечную жену. — Ничего не скажешь? — воскликнул единорог. — Ты что, не против этого? Совсем не против этого? Какого Дискорда, Кайди, мы же с тобой женаты! Как же наши клятвы, как же… — Я не рассказывала тебе про внутрисексуальные отношения аликорнов? — перебила его розовая кобылка. «Внутрисексуальные отношения… аликорнов? Это, получается, моя дочь тоже будет в этом когда-нибудь участвовать?» — подумал жеребец, и грива зашевелилась у него на затылке после представившейся сценки из будущего. — А сейчас о том, как проводит выходные со своей мамой, классу расскажет Флёрри Харт! — Ну, мама обычно берёт меня и тётю Твайли в Кэнтерлот и учит меня искусству внутрисексуальных отношений аликорнов. — Кхм… эм… хе-хе… и что же ты там делаешь? — Ну, обычно — держу морковку… — Нет, — ответил Шайнинг и мотнул головой, подняв копыто и тоже перебив открывшую было рот Ми Аморе: — Хотя, нет, я не хочу ничего знать. Учитывая, что ты не против, ничего хорошего там не будет. А что будет, если я, скажем… откажусь? — Ничего, — просто ответила Селестия и дождалась облегчённого выдоха Шайнинга, чтобы продолжить: — мы просто комфортно зафиксируем тебя и сделаем всё сами. Громко сглотнув, жеребец попятился к двери. — К слову, как именно мы всё это сделаем? — вставила Луна. — Необходимо организовать очередь. Шайнинг Армор засеменил ногами активнее, надеясь, что спятившие аликорницы втянутся в обсуждение и спор и не заметят его. — При этом нужно также учесть его физические возможности, — веско добавила Кейденс. — Шайнинг может только три или четыре раза подряд, поэтому нам стоит заняться разработкой заклинания по типу «вставай, мой дорогой, пора». — Ты действительно собралась это делать?! — ужаснулся единорог, и его волосы чуть не подёрнулись лёгкой сединой. — Да это же самое настоящее безумие! Хоть кто-нибудь здесь собирается спрашивать моё мнение? — Какую позу предпочитаешь? — меланхолично отозвалась Селестия. — О, об этом тоже я могу рассказать, — пододвинулась к ней Кейденс. У Шайнинга повисли уши. Он потихоньку развернулся к двери и толкнул её копытом. Не поддалась. Единорог воровато оглянулся на приступивших к обсуждению порядка очереди на осеменение кобылиц и стал ощупывать замок телекинезом. — Давайте по старшинству, — важно предложила Луна, но в её глазах сверкали искры веселья. — Селестия должна быть первой, потому что старым тяжелее рожать. Её тысячелетний организм может не выдержать — и всё, никаких одиннадцати месяцев с животом, даже трёх не получится. — Я тысячу лет управляла луной и эквивалентом шестидесяти четырёх миллионов лун, а ты сомневаешься в моей способности потаскать в себе то, что не представляет и миллиардной доли этой силы? — возмутилась Селестия. — Но я хочу быть первой, и у меня есть более чем весомое обоснование! — Шайнинг ощутил, как встаёт дыбом его грива от голоса сестры, и веселее заковырялся магией в замке. — «Ради науки»? — скептично откликнулась Луна. — Да! — не сдавалась Твайлайт. — Ради науки! Если вы пустите меня вперёд, можно будет изучить не только репродуктивные особенности аликорнов, но и узнать кое-что о мифах кровосмесительного скрещивания! Я, фактически, приношу себя в жертву науке, потому что нельзя скрещивать пони с кем попало! «Особенно с собственными сёстрами», — подумал Шайнинг, и степень его отчаяния катастрофически зашкалила. Он зашарил взглядом по комнате в поисках чего-нибудь, чем можно было бы сбить замок, потому что сумасшедшие кобылы, похоже, сделали его магиеупорным. — Подождите-ка, — надеясь выиграть себе ещё немного времени, вскинул голову Шайнинг и обернулся на аликорниц. — Зачем вам вообще размножаться? Жилось же тысячу лет спокойно без токсикоза! — Ты когда-нибудь был Принцессой? — спросила Селестия. — Нет, поэтому ты не имеешь представления о том, каково видеть, как лица твоих друзей, в отличие от твоего собственного, разрезается морщинами, — она бросила взгляд на Сестру, — а на единственную рожу рядом с тобой, которая этому не подвергнута, ты уже вдоволь налюбовалась. — Да, только представь! — с энтузиазмом подхватила Твайлайт. — Ты умрёшь, но у меня всё равно останется твоя маленькая копия, копия моего старшего брата! — Жеребёнок может пойти в тебя, — выпалил единорог первое, что пришло в голову. — А кто сказал, что каждая из нас ограничится одним? — подняла бровь Луна. — Мы… я же сказала: «на весь срок службы твоего полового органа». — Аликорны почему такие редкие, — пожала плечами Кейденс, — потому, что в младенческом возрасте мрут, как мухи. — А не слишком ли вы четверо циничны в этот момент? — ужаснулся Шайнинг, хотя этот испуг был скорее попыткой найти зацепку и прекратить весь балаган, вынудить сдуревших кобыл признаться, что всё это — розыгрыш. И тогда… о, и тогда Шайнинг, никого не спрашивая, пойдёт в бар и накидается, как последняя свинья. Он заслужил. К такому его жизнь не готовила. — Эй, — наклонила голову набок Кейденс, — мы собираемся использовать тебя как осеменителя для двух древних старушек и твоей младшей сестры. Кажется, в такой ситуации можно позволить себе толику натурализма. — Кстати, о натурализме, — Твайлайт, кажется, обладала способностью материализовывать из воздуха многочисленные папки, которые этот самый воздух явно теснили своей массой. Теперь она водила вокруг себя потрёпанный бумажный хоровод, взглядом пытаясь ухватить весь текст сразу. — Шайнинг, ты давно был у врача? Или ты по-прежнему относишься к породе альтернативно одарённых пони, которые идут в больницу только после того, как родственники, будто на что-то намекая, приносят домой гроб? — Ох, да он такими темпами ему очень скоро понадобится по естественной причине! — раздражённо вскинулась Селестия, резко расправляя крылья и тем самым скидывая сестру, племянницу и бывшую ученицу с кровати. — Мы уже определились, что будем использовать его по старшинству. Хватит разговоров, время действовать! — Верно! — с неожиданным энтузиазмом согласился Шайнинг Армор, выпятив грудь. Будь у него крылья — наверняка ещё и распушился бы от переизбытка решимости. — Солнечная кошечка хочет нафаршироваться членом? «Как-то быстро скачет атмосфера от божественного борделя до грифоньей чебуречной», — мимоходом подумал единорог, пока Селестия, вживаясь в роль, весьма натурально мяукала и по-кошачьи изгибала своё большое, но складное тело. Только и ждавший этого единорог широко ухмыльнулся, складывая лицо в похотливую гримасу: — Ар-р-р! — и побежал прямо на Принцессу. О том, что этот бег похож скорее на разгон тарана, чем на начало прелюдии, до Селестии дошло только когда Шайнинг Армор могучим прыжком преодолел длинный алебастровый рог — а затем стало поздно что-нибудь предпринимать, потому что единорог приземлился всеми четырьмя ногами на выращенный на тортиках и пирожных круп. И лучше бы божественный зад зарос целлюлитом, как и делают все порядочные зады при подобной диете, ибо сохранивший всю свою упругость круп спружинил, и без пяти минут королевский осеменитель использовал его, как трамплин. Раскинув в стороны передние копыта и внутренне напевая «Iʼm on a highway to Hell», единорог грудью выбил оконное стекло и полетел вниз, на кристальную дорожку, белый и свободный, как снежинка весом с полтонны. Четыре Принцессы синхронно бросились к окну с одинаковым выражением панической тревоги на лицах, синхронно зажгли рога, собираясь подхватить камикадзе, и синхронно охуели, когда с характерным орлиным «кьи-и-и-и» Шайнинг Армора подхватила стремительно пролетающая мимо Королева Кризалис.

***

— А это не слишком жестоко? — поинтересовалась Луна перед тем, как пригубить изысканную чашечку такого же изысканного чая. Шайнинг Армор, запертый в странном кошмаре, который заказала для него его жена, скулил и перебирал ногами, как при беге, отчего уже минуты три крутился волчком, воронкой закручивая вокруг себя постельные принадлежности. Кейденс вместо ответа приподняла матрас, на котором метался единорог, и левитировала тётушке несколько журналов. Групповая эротика, статьи о бисексуальности и бесценные советы бывалых «Как ненавязчиво и безопасно убедить жену самой пригласить в постель ещё одну кобылку». — А, — пробежав глазами по заголовкам и иллюстрациям, понимающе кивнула Принцесса Ночи и сделала ещё один глоток. — Но всё же: не слишком ли жестоко? Ты ведь, вроде бы, Богиня Любви, должна понимать такие желания. — Я понимаю, — вздохнула Кейденс. — И он знает об этом, а мы с самого начала наших отношений условились: никаких секретов. Сказал бы прямо — я бы подумала. Две аликорницы улыбнулись друг другу и идиллически чокнулись чашками. А потом обеими странами собирали деньги Шайнингу на лечение, потому что не надо было добавлять в тот сон ещё и Дискорда, тупая ты ночная кобыла…