Калейдоскоп моих идей

      Когда-то я прочитал это у Оскара Уайльда, помню, тогда эта строчка из стихотворения на целый день засела у меня в голове. «Каждый убивает то, что любит». Помню, перед моими глазами вихрем пронеслись картинки из моей жизни, будто бы кто-то перематывал пленку, иногда задерживаясь на знаковых моментах, только история начиналась от зрелости, заканчиваясь детством. Вот я сломал любимую куклу своей трехлетней дочери (моя Адель обожала белокурую Клэр, а меня раздражал голос куклы, то и дело говорящий «мама»), а здесь мы с женой едем из Брюгге в Дюнкерк, и я с жуткой головной болью нарочно говорю Жаклин, чтобы она замолчала, что мне не интересно слушать, как прошла ее встреча с подругой. А это в колледже, я пустил жуткую сплетню про девочку, которая мне нравилась на протяжении десяти лет: я ее так сильно любил, но не мог признаться в своих чувствах, что рассказал всем о ее самом большом секрете. Над ней смеялись до выпуска. Надеюсь, она меня простила. Здесь мне 13, я ударил свою сестру Зои за то, что она нажаловалась на меня родителям. Зои тогда упала с велосипеда и сильно ударилась головой, не разговаривала со мной неделю, а я был слишком зол тогда, чтобы жалеть ее.       Но одна история, казалось, была выгравирована на моем сердце. Мне было шесть лет, и каждое лето я проводил с семьей в Эльзасе, где у нас был виноградник. Отец обожал вино и посвятил ему всю свою жизнь, а мать любила цветы – у нее был свой сад, где она выращивала георгины, циннии и розы. Тем летом ни на одном кусту роз не появились цветы, и мать была очень расстроена. Я любил вместе с ней ухаживать за цветами, и она каждый раз говорила мне, что еще не пришло время, розы еще распустятся, но я видел грусть в ее глазах. Она на две недели уехала в Париж и оставила меня за главного в ее прекрасном саду. Меня переполняла гордость. Я был королем в своем маленьком королевстве шипов и роз. Я был единственным в своем маленьком мире. Каждый день я просыпался с первыми лучами солнца, чтобы напитать кусты живительной влагой, чтобы обработать их от насекомых и избавить от сорняков. Я работал не покладая рук. Каждую секунду, пока я находился у цветов, в моей голове аккомпанементом звучали слова матери: «Посмотри на них, Дамьен, неужели они не прекрасны? Они живые, как мы с тобой, как кошки и собаки. Они также умеют чувствовать. Розы – это не просто цветы, милый. Это отражение нашей любви и заботы. Если ты с нежностью и любовью ухаживаешь за ними, то и они отплатят тебе той же монетой. И так не только с розами, мой мальчик. Твое бережное отношение к какой-то вещи, к человеку будет видно, тот, кто захочет это принять, увидит это, поймет и оценит, не сомневайся. Поверь мне, отдача будет намного сильнее, чем твои приложенные к этому силы. Потом ты это поймешь». И мои старания не пропали даром. Уж не знаю, было ли дело в моем уходе за цветами или в том, что пришло время, но на одном из кустов роз появился первый бутон. Ох, как я был счастлив! Про свои старания я рассказал всем в округе. А через несколько дней бутон алой розы начал раскрываться. Я накрывал цветок пленкой, спасая от дождя и сильного ветра, я не разрешал подходить к нему никому, даже отцу, я почти что жил у этого цветка. Я его любил. Любил, как любят котенка или кролика. Я ухаживал за ним. Ухаживал так, как ни за чем в жизни прежде не ухаживал. Я боготворил этот цветок. Он был плодом моей работы, стараний и любви. Я чувствовал, что в нем содержится частичка меня. Наконец, пришло время, и роза распустилась полностью. В тот день я едва не сошел с ума от радости, когда увидел ту красоту, которую создала природа. Я потерял дар речи. На ватных ногах я подошел к цветку и, привстав на носочки, вдохнул незабываемый аромат, который тут же прочно засел в моих легких. Меня трясло от нетерпения, мне хотелось скорее показать маме мой цветок, она должна была вернуться в тот день. Дальше все было как в тумане. Я сорвал бутон и крепко сжал цвет в кулаке. Я был его хозяином, он полностью принадлежал мне. Я хотел потрогать то, что так долго было таким нереальным, таким заоблачным для меня. Я чувствовал его мягкость и аромат. Это была его последняя мольба.       Я до сих пор не знаю, зачем я сорвал тогда этот цветок. Я его так оберегал и любил. Возможно, мне хотелось, чтобы он был всегда со мной, возможно, я хотел почувствовать то, что сам вырастил, а возможно, хотел убедиться, что он никому больше не достанется, кроме меня. Я не знаю. Но это воспоминание теперь каждый раз встает у меня перед глазами, когда я думаю о любви: когда я вспоминаю все моменты, когда случайно или нарочно обижаю близких, когда я смотрю в мудрые глаза своей сестры и вижу этот чертов розовый велосипед и слышу пронзительный крик маленькой девочки, когда обнимаю дочь, но вместо ее слов о любви ко мне слышу лишь громкий треск пластмассовой куклы. Оскар Уайльд был прав – мы действительно убиваем то, что любим.