Пусть это длится вечно

Бледное лицо, синяки под глазами, едва различимое дыхание… От одного только взгляда на мужчину сердце Мэтисон болезненно сжималось. И почему? Кем ей приходился Питер Куинн? Бывший коллега? Черт, Кэрри, себе-то уж могла бы и не врать… Конечно, он был не просто коллега. Не просто друг, всегда готовый прийти на помощь. Нет. И он это неоднократно доказывал. Молча. Незаметно. Словно тень. Не просто приходил на помощь. Он был готов прикрывать её всегда — вне зависимости от обстоятельств, раз за разом находя возможность обойти приказ и минимизировать риск для самой Кэрри… И что получал в ответ? Сколько боли ты причинила ему за это время? Сколько раз втаптывала в грязь его чувства, запрещая даже думать себе о том, что они действительно есть, не позволяя себе замечать очевидное? Достаточно, чтобы любой другой на его месте уже отвернулся бы от тебя. Просто выполнил бы приказ — устранил цель и ушел. Любой. Но не он. Потому что Куинн — не любой. Он такой один. И даже Броуди на его фоне кажется кем-то несущественным. Николас Броуди. Одержимость им жила буквально в каждой клеточке тела. Потребовалось немало времени, чтобы вытравить ее из себя. Но возможно ли это навсегда, если каждое утро видишь дочь, так похожую на него? И все же… Среди всей грязи, что вечно извергает такое родное и привычное агентство, всей неразберихи, что вечно преследует Мэтисон, есть лишь один человек, способный подарить ощущение покоя, чувство взаимопонимания, способный заглушить бесконечное одиночество и холод в груди… Питер Куинн. И этот человек балансирует на грани, словно не желая возвращаться к жизни. Потому что в этом мире Кэрри никогда не будет с ним, никогда не рискнет, никогда не посчитает себя достойной его. Хотя в действительности, это он считает, что она слишком хороша для него. Сильная, цельная личность, способная пройти через столь многое, способная любить, отдавая всю себя до конца… Его мечта. Недостижимая. Вечная. И только в его грезах под обезболивающими препаратами они могут быть по-настоящему вместе. Он действительно считает, что это так. Он написал свое прощальное письмо именно ей. Ей одной. Глупо верить, что после смерти каждого что-то ждет. Но он верит. Потому что для него — это единственный шанс быть с ней вместе. Кэрри Мэтисон. Женщина, сводившая его с ума одним только взглядом, забираясь под кожу и по-хозяйски располагаясь в его сердце каждый раз, когда он только-только смог научиться не думать о ней каждый день. Она — его мечта. А всем известно, что мечты, как правило, не сбываются. По крайней мере, не у таких, как он… И если уж здесь, в его болезненной фантазии, они все же вместе и держатся за руки, будто подростки, то пусть это длится вечно… Ему незачем просыпаться… — Куинн, — тихо говорит блондинка, сжимая его руку покрепче, — Куинн, ты сильный. Ты справишься! Ты выкарабкаешься! Ты должен слышишь?! Голос предательски дрожит, и она продолжает почти шепотом. — Я буду рядом, Куинн. Нам еще столько всего надо обсудить и сказать друг другу… Не смей сдаваться! Слышишь?! Я жду тебя, Куинн, я тебя жду… Веки мужчины чуть вздрагивают, а пальцы сжимают руку Мэтисон в ответ. — Кэрри, — едва слышно выдыхает он.