The sunshine of my life

Ночь подходила к концу и небо потихоньку из чёрного, усыпанного миллиардами маленьких ярких точечек, превращалось в тёмно-серое, серое на тон светлее… Конечно, подобные изменения – момент, когда ночь уступает своё законное место новому дню - можно было пронаблюдать, если неотрывно смотреть на небосклон. Однако же мужчина, находившийся в комнате, бросал взгляды на окно лишь изредка, просто констатируя для себя факт, что наступает рассвет. И то, где-то глубоко в подсознании. Маттиас сидел в удобном, мягком кресле своей «святая святых» - комнаты, что была оборудована под домашнюю мини-студию, держа в руках гитару. Из небольших колонок, стоявших на рабочем столе у компьютера, звучали записи, которые на днях дал ему Майкл Шенкер. Ябс внимательно, не пропуская мимо ушей ни единой нотки, вслушивался в гитарные мелодии, временами прокручивал некоторые моменты по нескольку раз, а затем брал аккорды на своей гитаре. Один из треков, что звучал следующим, он слушал словно зачарованный, уставившись в окно, где ветер гнул своей силой тонкие ветви деревьев, время от времени срывая с них по зелёному листочку. Иногда ветви бились о стекло, нарушая своеобразную тишину мистическим царапающим звуком. Струящаяся мелодия настолько ложилась на его настроение, что хотелось поставить её на бесконечный повтор. Маттиас улыбнулся… Михаэль всегда ненавидел выглядеть романтиком, человеком, способным на сильные чувства, эмоциональным, и показывающим эмоции. Однако именно в этом треке он до безобразия был романтичен и даже слегка мечтателен. Удивительно, что он рискнул выдать себя с потрохами, записав эту мелодию. Музыка, в которую вылита душа, не умеет лгать и скрываться под масками. Гитара всегда раскроет истину, ведь в процессе перебирания струн бессмертная субстанция оголяется. По большому счёту – это касается любого музыкального инструмента: будь то гитара, клавишные или ударная установка. Закончив с записями друга, Маттиас поставил гитару на подставку, выключил компьютер и вышел. В серой полутьме рассвета разглядел женскую фигуру на диване. Тяжело вздохнув, он покачал головой – Беата снова проигнорировала супружескую постель - и подошёл к ней. Женщина крепко спала, а её тело спокойно, еле заметно вздымалось от мерного дыхания. Где-то в душе он понимал, что оскорбил её своим поведением, но и переступить через себя тоже не мог. Заниматься сексом чисто из супружеского долга? Какой в этом смысл, если этот половой акт не принесёт никому удовольствия? Мужчина поправил локон, рассыпавшийся по её щеке и, подняв супругу на руки, отнёс в спальню. Уложив на удобную постель, заботливо накрыл одеялом. — Прости, Беата, — прошептал он и вышел, тихо прикрывая за собой дверь. Взяв со столика пачку сигарет, музыкант вышел на балкон и подкурил одну, вглядываясь вдаль, туда, где первые лучи, ещё не взошедшего солнца, начинали освещать горизонт. Едва Маттиас успел докурить сигарету, как вспыхнул первый яркий луч и краешек небесного светила, озаряя розоватым светом последние этажи высоток, показался из-за линии стыка неба и земли. Где-то над кроной одного из деревьев, едва успевшей обзавестись шикарным лиственным покровом, Маттиасу снова привиделся образ Слай: длинные, прямые, тёмно-каштановые волосы, аккуратный носик и узкий разрез карих глаз, обладающих магически притягательным, немного будоражащим взглядом. Когда она на него смотрела, мужчине казалось, что он уже влюблён в эти глаза, в эту девушку и что ему уже не спастись от чар. И только когда она отводила взгляд, Ябс частично начинал ощущать, что какие-то крохи здравого мышления в его мозгу ещё остались. В этот момент он мысленно облегчённо выдыхал. Слай… Он невольно вспомнил тот самый вечер, когда молодая семья пришла на концерт с малолетней дочерью. Силясь вспомнить её лицо полностью, музыкант снова подкурил сигарету. Крупные завитки каштановых волос, чистейшая улыбка маленького ангела, взгляд, полный искреннего восхищения… больше ничего. Это было восемнадцать лет назад, а Маттиасу уже даже не тридцать и он прекрасно понимал, что это воспоминание не загрузится полностью. Миллионы килобайт информации сложенной в его памяти за все годы его бурной жизни начинают путаться и вытеснять друг друга. Что-то он помнил отчётливо и ярко, будто произошло максимум полгода назад, что-то отрывками, а что-то размытым пятном… Вспомнившиеся детали он примерил к своей новой знакомой, которую по ошибке едва не посчитал повзрослевшей той Слай. Ещё и Клаус посеял мизерное зёрнышко сомнения, и по возрасту Эрика вроде подходила. Однако к его огромному сожалению вспомнившиеся детали не совпадали с образом, который он видел вдалеке. Рудольф был прав – многие европейские девушки примерно этого возраста носили имя Слай, и не стоило в каждой из них искать ту маленькую девочку. Может быть, её имя и вовсе не имеет никакого отношения к творчеству Scorpions. Мимолётный взгляд на часы – почти шесть утра и полный солнечный диск над горизонтом в слепящем жёлтом ореоле, который подсвечивал находящиеся в непосредственной близости лёгкие клубистые облачка. Их края, казалось, даже были красноватого оттенка. Музыканта распирало чувство какого-то детского, наивного восторга. Он был рад, что застал восход солнца, несмотря на то, что безумно хотелось спать. Это невероятно шикарное зрелище, изображённое сотнями художников и словоплётов, действительно стоило того. Когда он последний раз видел рассвет? Пожалуй, очень давно. Обычно в такое время он либо крепко спит, либо встречает рассвет вместе с остальными ребятами на репетиционной базе, творя очередную шикарную вещь. И когда в перерыве выходит покурить, то с сокрушением осознаёт, что солнце уже давно висит над горизонтом, обогревая прохожих своим теплом. Слегка ёжась от прохлады, которую он даже не заметил, выходя на балкон в одной футболке и джинсах, он зашёл в комнату, зачем-то окинув её взглядом. Странное и непривычное чувство пустоты вдруг охватило его душу, прокрадываясь в самое сердце. Ностальгия? Да, пожалуй. Наконец-то решение о переезде, взвешенно принятое несколькими днями ранее, достигло его сознания полностью, и где-то в груди что-то неприятно, болезненно сжалось - он непременно будет скучать по этой квартире. Он безумно любил её: большая, очень светлая и согреваемая солнцем. Здесь всегда ему хотелось творить. Кроме того, из каждого окна открывался красивый вид на разные части города. Вспомнился тот день, когда он случайно наткнулся на неё, уже почти отчаявшись найти что-то по душе. Сидя в офисе риелторского агентства, он проглядывал каталог и, уже устав от многочисленных фотографий, просто ткнул наугад, озвучив свой приговор: «эту», не ожидая ничего сверхъестественного от очередного объекта недвижимости. Впрочем, какая разница, если он сам проводит дома в среднем, примерно, четыре-пять месяцев в году? Иногда с ребятами они шутят по этому поводу, что группа – это вторая семья, но родной дом – салон самолёта и гостиничный номер. Ябс прилёг на широком диване в надежде поспать хоть немного перед тем, как ехать на репетицию. Однако мысли не перестали атаковать его полусонный мозг. Сколько же всего здесь было: ссоры, любовь, страсть, ненависть, домашний уют, любимая женщина. Даже жаль было прощаться с такой кучей воспоминаний. Единственное, чего здесь не случилось – это не звучал детский смех. За такой огромный срок Беата так и не подарила ему малыша. Сначала, будучи молодожёнами, никто даже не думал об этом, а потом оба и не заметили, как пролетело время и Беата достигла того возраста, когда в связи с некоторыми особенностями её организма вынашивать и рожать ребёнка было для обоих большим риском. И Маттиас не осмелился её просить идти на жертвы. Какое-то время Ябс стал полагать свои надежды на сына, от которого и надеялся наконец-то получить хотя бы внуков. Вот уже пару лет Николас состоял в отношениях с одной прекрасной молодой особой, которая любила его и которую, едва ли не впервые в своей жизни, готов был носить на руках сам Ник. Именно поэтому Маттиас смело ставил на скорую свадьбу. Проснулся Маттиас только когда за окном неожиданно раздался раскат грома, что прекрасно было слышно через открытое окно, которое он оставил. Сперва Ябс даже не сообразил, что за грохот. Однако всё сразу стало ясно, когда он выглянул на улицу: небо заволакивали тяжёлые, почти чёрные тучи, а берлинские улицы заливало стеной дождя, образуя озероподобные лужи, которые уже едва можно было обойти. На часах почти четыре вечера и пара пропущенных от Коттака. В который раз музыкант убедился в том, что на дождик и правда спится крепче и слаще. Хмыкнув сам себе, он поднялся, немного разминаясь и потягиваясь. Диван, конечно, был вполне удобным, но глубокий сон надолго обездвижил тело мужчины и некоторые конечности откликнулись отсутствием чувствительности, а спустя пару минут и неприятным покалыванием. Сигарета, порция холодной воды в лицо. Простая чёрная футболка, первой попавшаяся в руки, и кожаная куртка. В заключение – тихий хлопок двери и звук защёлкивающегося замка. — Чёрт! — выдохнул музыкант, остановившись перед самой первой ступенькой лестницы вниз и раздражённо закатив глаза. Молча посетовав на свою забывчивость, Маттиас вернулся в квартиру. Когда он вышел снова – за плечом висел чехол с одной из гитар. Спустившись вниз, он остановился под крышей над подъездом и оценил свои шансы дойти до авто не промокнув до нитки. Бросив это бесполезное занятие, поскольку и так было понятно, что никаких, мужчина просто шагнул под проливной поток небесной воды. На ходу открыв автоматический замок автомобиля, Ябс сделал с десяток широких шагов, естественно, вступая в уже достаточно глубокие лужи, и наконец-то скрылся в уютном салоне своей малышки. Открывать боковое окно категорически не было желания, и он завёл мотор и включил дворники, которые усердно стали бороться с жидкостью, смахивая её со стёкол. Однако это напоминало больше борьбу с ветряными мельницами. Яркая вспышка рассекла почти чёрное небо, и спустя тридцать секунд раздался гром. Кажется, гроза уже отходила от города, а значит, дождь либо уменьшится, либо прекратится вовсе. Ябс задумчивым взглядом уставился на огромную лужу перед носом машины, наблюдая, как рябит водная гладь от частой дроби падающих в неё капель. Именно сейчас, по обыкновению, в его мозгу составлялся план на сегодняшний день, выстраиваясь в порядке очерёдности. Музыкант всегда расставлял задачи на день, находясь уже в салоне автомобиля, иногда даже, уже будучи в пути и не сводя внимательного взгляда с дороги, корректировал по мере поступления новой информации или каких-то своих мыслей на тот или иной счёт. Как это часто бывало, не зная, куда податься в первую очередь, Маттиас выехал со двора, полагаясь на то, что подсознание само его приведёт в нужное место. Какое-то время спустя мужчина с удивлением обнаружил, что уже стоит у тротуара перед «Инь/Ян». Вероятно, его организм настоятельно требовал божественного вкуса кофе, который здесь готовят. Естественно! Хотя, горький напиток ему и правда сейчас не помешал бы. Захватив телефон и сигареты, он быстрым шагом пересёк пешеходную часть и, преодолев несколько ступенек, вошёл в здание. — Флориан, глянь, пожалуйста: закончилась ли гроза. И если да – то пооткрывай окна, — попросила Эрика, устанавливая чашки под эспрессомашину. Парень кивнул и отправился на выполнение просьбы. Слай вынесла приготовленный кофе за седьмой столик и присела за рабочий стол, чтоб повыписывать счета немногочисленным гостям. Считая сумму одного из них, девушка услышала тихий, но настойчивый стук по столешнице барной стойки. — Да-да, — отозвалась она и, вписав полученную на калькуляторе цифру в соответствующую клеточку, подняла голову. Наверное, если бы Эрика стояла, то непременно оступилась бы от того, что подкосились ноги. Однако благодаря сидячему положению девушка отделалась всего лишь в момент пересохшим горлом и пропущенным ударом сердца. Было очень сложно осознать, что это не сон, наблюдая перед собой невероятной красоты зелёные глаза, так задорно улыбающиеся ей. Губы, растянутые в бесстыже привлекательной улыбке, белая бейсболка, козырёк которой отбрасывал тень на красивое лицо… — Привет, Хитрюга! — весело поздоровался он, усаживаясь на высокий барный стул. «Спокойно», — уговаривала себя Эрика. — «Он всего лишь зашёл…». — Приготовь, пожалуйста, кофе, — перебил он мысленную попытку Эрики взять себя в руки. «… выпить чашечку кофе, не больше», — эта часть фразы самой себе, расстроила Эрику. Однако как бы ей ни хотелось, чтобы причиной его посещения была не чашка кофе, реальность – есть реальность и от неё не сбежишь. — Конечно! — выпалила она на одном дыхании, чтоб не выдать гостю дрожи по всему телу, которая отражалась и в голосе. — С тобой всё в порядке? — подозрительно глянув на девушку, спросил Маттиас. Слай «угукнула», энергично закивав головой. — Я просто очень метеозависима. Вот гроза мне и выходит боком, — мигом соврала она и попыталась улыбнуться, но получилось достаточно криво и измученно. — Может, тебя домой отвезти? — он оглядел побледневшее лицо девушки, оценивая уровень паршивости её состояния. — Не надо, — запротестовала она. — Сейчас я выпью с тобой кофе и всё нормализуется, — улыбнулась и поставила перед гостем фарфоровую чашку с ароматным напитком. — Как знаешь, — выдохнул Ябс. Маттиас сделал небольшой глоток из чашки и стал наблюдать за девушкой, вертя в руках пачку сигарет. Шатенка занималась своими непрямыми обязанностями и, казалось, совершенно не обращала внимания на своего самого желанного гостя. Но так всего лишь казалось. На самом деле Эрика держала всё, что происходило в зале, под своим чутким контролем, учитывая и самого Ябса. Она время от времени исподтишка поглядывала на него и слегка улыбалась чему-то своему, даже когда выходила в зал чтобы принять заказ или вынести напитки. Одно его присутствие придавало девушке особенного настроения и вдохновения, чтобы перенести очередной сложный день. Ему даже не обязательно было что-то говорить. Хватало только взгляда и улыбки. — Слай… — вдруг проговорил музыкант. Так медленно и даже немного задумчиво, будто примеряя это имя на что-то своё, либо же пытаясь распробовать его на вкус. — Всё же: почему Слай? Девушка пожала плечом, возвращаясь за барную стойку: — Мои родители в своё время фанатели от группы Scorpions. Still Loving You – SLY – аббревиатура их любимейшей песни. Отец говорил, что когда мама меня рожала, по радио звучала именно эта композиция, — она грустно усмехнулась. — Что и натолкнуло его на мысль, а мама, как ты уже понял, поддержала. — Забавная идея называть ребёнка в честь любимой песни. Никогда бы до такого не додумался, — усмехнувшись, фыркнул Ябс. Он временно погрузился в раздумья, крутя уже полупустую чашку вокруг своей оси: — А и правда – SLY, — вдруг озвучил он и засмеялся. — Никогда не смотрел на песню под этим углом. — Ты тоже их слушаешь? — удивлённо приподняв брови, спросила Эрика, внимательно вглядываясь в выражение лица музыканта – неужели же соврёт и глазом не моргнёт? — Да. У них есть… — он хмыкнул и, достав из пачки сигарету, помял её в руках. — Можно же? — указал на неё взглядом и когда поучил молчаливое согласие кивком – подкурил. — Есть пара неплохих песен… «Надо же, выкрутился» — мелькнуло в голове Слай и она поставила перед гостем стеклянную пепельницу. Конечно, с одной стороны, было забавно вести игру в «непонимашки». Скорее, интересно было бы наблюдать со стороны. Но обоим участникам было бесконечно сложно корчить из себя тех, кем они не являлись, и бесстыже врать друг другу в глаза, тем самым отрицая все моменты, которые на самом деле связывали их в далёком прошлом. Оба шли на ощупь, как новорожденные котята, по тернистому пути лжи. Каждую минуту любой из них мог выдать себя и тогда, вероятно, начался бы апокалипсис и их отношения умерли, так и не начавшись. С другой стороны - ну что бы случилось, знай Маттиас, что Эрика прекрасно осведомлена его личностью? Ну, допустим, ограничил бы общение с ней, будучи уверенным в том, что она с ним с меркантильной целью. Но ведь от чувств же не убежишь. И что, виновата ли она, что будучи ребёнком влюбилась в него? И виновен ли он, что шатенка запала в его душу? Вот так, ни с того, ни с сего. И причиной симпатии была далеко не её непросвещённость. Просто музыкант, возможно, улавливал какие-то её флюиды. Каждый растерянный взгляд, похолодевшие руки – это забавляло мужчину и шаг за шагом впутывало в паутину чувств о которых, однако, было ещё рано говорить. — А ты как относишься к группе Scorpions? — в свою очередь решил осведомиться он. — Слушаешь их? — Да, мне они нравились, и я с удовольствием слушала их песни в детстве, в подростковом возрасте… — она пожала плечом, потупив печальный взгляд в столешницу. — Мне отец привил любовь к той музыке, что творили эти ребята. Сейчас иногда переслушиваю самые любимые и запомнившиеся композиции, но уже реже, — тяжело вздохнула и, глянув на мужчину, сидевшего перед ней, слегка улыбнулась. — Забавно, — добавила девушка, спустя несколько секунд. — Ведь раньше я знала даже, как они выглядят, — мгновенный взгляд на гитариста - на его лице не дрогнул ни мускул. Он выжидающе смотрел на неё. — А сейчас едва ли вспомню по именам. Да и прошло уже много времени, они наверняка сильно изменились... — Вероятно, — приподняв брови и поджав губы, выдохнул Ябс. Эти двое снова болтали так, будто были старыми друзьями, затрагивая самые разные темы. Смущение Слай давно развеялось, а Маттиас, чувствуя, что девушке можно доверять, понемногу рассказывал о себе. Конечно, приходилось деликатно обходить тему своего дела жизни, и здесь он испытывал невероятную сложность, ведь многое было завязано именно вокруг этого. Ему хотелось рассказать всё, чтоб девушка узнала его в полной мере, не хотелось врать. Однако выхода не было. Конечно, придёт время, и он всё ей расскажет, даст ей возможность вычитать его душу. Но это будет позже. Несколько раз телефон давал понять о том, что Маттиаса очень хочет слышать Джеймс, однако мужчина проигнорировал все попытки ударника дозвониться. А чтобы его не отвлекал настойчивый гудок вибросигнала, поставил телефон на беззвучный режим и перевернул его дисплеем в столешницу. В крайнем случае – напишет. — Ты жалеешь, что твой брак развалился? — вдруг спросила Слай. — Скорее нет, чем да, — на несколько мгновений задумавшись, ответил он. — Я стараюсь не жалеть ни о чём, что происходит в моей жизни. Беату жаль, — он тяжело вздохнул и опустил взгляд. — Она не заслужила такого отношения к себе. Но мои чувства к ней исчерпали себя, и нет смысла в попытках спасти то, чего нет. — Ты так уважительно к ней относишься… — задумчиво произнесла Эрика. Скорее даже для себя, нежели ему, и даже удивилась тому, что произнесла это достаточно громко. — Мне не за что к ней плохо относиться. Беата была прекрасной женой и хорошей подругой. И Ника сразу приняла, и всегда любила, как собственного сына, — Маттиас сделал последнюю затяжку и потушил окурок о прозрачное дно. — В любом случае, как ты правильно заметила, любой конец – это начало чего-то нового. Музыкант бросил беглый взгляд на часы за спиной Эрики – почти семь вечера. — Как себя чувствуешь? — спросил Ябс, накрыв её руку своей ладонью. — А? — не сразу поняла Слай, бросив взгляд на его руку. — Всё хорошо, — опомнилась она, глянув на мужчину. — Всё прошло, — улыбнулась. — Значит, я могу ехать дальше, — он выпрямил спину, потягиваясь, и легонько хлопнул ладонью другой руки по столешнице. — В смысле? — озадаченно глядя на музыканта, осведомилась она, вдруг осознав, что он намеренно задержался в заведении. — У тебя было плохое самочувствие, и в любой момент могла понадобиться помощь. Я не мог тебя бросить в таком состоянии, — пояснил он, искренне не понимая растерянности Слай по поводу его поступка. — Если ты до сих пор чувствуешь вину за свою выходку, то ты давно… — Нет, — перебил её твёрдым голосом мужчина. — Я так захотел, — вдобавок он утвердительно кивнул, снимая лишние вопросы. Затем он расплатился за кофе и встал со стула. — Ну, увидимся ещё, — улыбнувшись, пообещал он и, забрав сигареты и телефон, попрощался. Выйдя на улицу, он остановился на пороге. Гроза давно прошла, дождь закончился, оставив за собой свежую прохладу. На телефоне всего три пропущенных от Коттака и он набрал номер друга. — У тебя что-то срочное? — спросил он, когда Джеймс ответил на звонок. — Не. Хотел узнать, когда будешь. У меня пара идей возникла, так что нужен ты. — Я скоро буду, — ответил Маттиас, садясь в авто и заводя мотор. Когда Ябс вошёл в студию, Коттак уже был не один – несколькими минутами ранее, подъехал Павел. Гитарист поздоровался с коллегами и, взяв инструмент в руки, выдал несколько резких аккордов для разминки, будто выпуская накопившуюся не то злость, не то напряжение. — Ну, показывай, что ты там уже успел настучать, — гитарист повернулся к ударнику. Коттак цокнул палочкой о палочку, давая себе счёт, и застучал по инструменту, исполняя то, что крутилось в его голове уже несколько дней. Маттиас внимательно наблюдал за другом, вслушиваясь в каждый удар. Уже сколько лет Джеймс был барабанщиком группы Scorpions, а Ябс всё удивлялся этому самородку, который каждый раз заставлял ударную установку жить. Каждая нота несла в общий ритм свой смысл и свою силу звука. Ни одного лишнего удара и невероятная энергия огромным потоком прущая из музыканта. Кто бы мог подумать, что в этой блондинистой, вечно с похмелья, голове столько шикарных ритмов, которые берутся буквально из ниоткуда. Конечно, когда нужно было, Джеймс умел быть и серьёзным, и ответственным… и трезвым. Финальный удар и, подскочив со своего табурета, Коттак шуточно поклонился своим коллегам по сцене. — Вау, — похвалил ударника единственным словом Маттиас. Друг и так понимал, что это высшая похвала гитариста. Особенно таким тоном. — Твоё слово, — Джеймс улыбнулся, указывая на Ябса палочкой. — Осилишь? — Есть мысль. Дай пару минут, — в ответ усмехнулся Маттиас и взял несколько аккордов, напоминая себе ритм ногой, чётко повторяя каждый удар Джеймса. Спустя какое-то время Ябс поднял голову и кивнул ударнику. — Готов? — переспросил блондин, на что последовал молчаливый ответ. — Тогда погнали, — удар палочки о палочку и счёт раз, два, три! — Мастер есть мастер, — вздохнул Коттак, не дожидаясь, пока Ябс сам напросится на комплименты, кивком оценив придуманную Маттиасом гитарную партию. — Что, Джей? — с наигранной укоризной глянув на блондина, уточнил гитарист, прекрасно зная, что у ударника припасено какое-то «но». — Ну… — замялся Коттак. — Короче, пока тебя не было, Павел сбецал свой вариант, и мне понравилась его идея вот в этом месте, — ударник повторил упоминаемый отрезок. — Послушаешь? — С удовольствием, — кивнул гитарист. — Покажешь? — он обернулся к басисту. Мончивода кивнул и взял с подставки гитару Рудольфа. — Давай, Джеймс, — выказал свою готовность Павел, и Коттак, прокрутив барабанный аксессуар в руках, приступил к исполнению, а Павел сыграл так, как видел этот кусок он сам. — А мне нравится твой мотив, — в задумчивости поджав губы, согласился Маттиас. Он ещё раз повторил голосом рифф Павла, меряя его на ритм Коттака. — Да, ты прав, здесь надо помягче. Ну давай, учи, гений, — усмехнулся Ябс. Басист ещё раз сыграл свой вариант. Маттиас попробовал повторить, ориентируясь на слух и бросил вопросительный взгляд на коллегу. — Да, — довольно улыбаясь, тряхнул головой Мончивода. — Только в конце не пятый аккорд, а седьмой возьми по второй струне и бас в середине на четвёртом. Когда Ябс повторил уже с изменениями, брюнет удовлетворённо кивнул. — Да, это звучит идеально, — вынес приговор Маттиас. — То, что нужно! — Я рад, что ты снова в строю, дружище! — Джеймс подошёл ближе и похлопал гитариста по плечу. — Скоро в туре отожжём, как следует!