~~~
– Доктор, что со мной случилось? – сверлил взглядом мужчину в белом халате парень, нервно сминая пальцами краешек одеяла. – Вы потеряли сознание, когда поднимались по лестнице, – наблюдал за реакцией зрачков пациента доктор, просвечивая то левый, то правый глаз фонариком. – Скорее всего, это было переутомление. Вам повезло, что Вы отделались лишь синяками и сотрясением, не сломав себе шею при падении, – монотонно и практически безэмоционально бормотал мужчина так, будто ему уже не раз приходилось говорить это своим пациентам. – Я не помню, – встревоженно поднял свой взгляд парень, растирая раздраженные, слегка покрасневшие веки. – А вот это уже интересно, – удобно расселся доктор на стуле, полностью готовый выслушивать парня. - Какое воспоминание было последним?~~~
– Судя по рассказам, он потерял воспоминания примерно года жизни, – сообщил доктор стоящей у входа в палату обеспокоенной девушке. – Когда начались ваши отношения с Чон Хосоком? – Два месяца… – побледнела она. – Хотите сказать, что он меня не помнит? – её голос задрожал. – Ю Нарим, эта ситуация не самая приятная, но ничего страшного в ней нету, – ободряюще замотал головой мужчина. – Потеря памяти, скорее всего, временная. Это просто последствия встряски. Поэтому, не стоит так переживать. Тем более, что вы всегда всё можете начать заново, если пожелаете… Всего-то два месяца.~~~
– Извините, – взял сидящую девушку за руку Хосок. – Но кто Вы? – внимательно посмотрел он на Нарим. – Я… – мягко улыбнулась Нарим, почувствовав знакомое и такое родное тепло. – Я Ваша соседка. Ю Нарим. Парень понимающе кивнул и отпустил руку девушки. Отпустил... Ну ничего, не всё же сразу? Пугать его сейчас тем объёмом информации, что хранили в себе эти два месяца их отношений, при его нынешнем состоянии, было бы не очень правильно, поэтому Нарим решила сообщить ему всё это позже. Тем более, врач советовал поберечь пока его голову, а значит, о том, что с ним происходило эти два последних месяца, говорить не стоит.~~~
[2 месяца назад] – Эй, Хосок, ты продул! – сообщил развязный голос одного из друзей. Компания уже очень нетрезвых молодых людей заседала вокруг поля разбросанных по полу карт и громко смеялась. Друзья, составом танцевальной группы «Нейрон», так периодически собирались в квартире Хосока по праздникам и немножечко выпивали. – Да! На спор! Сделай на спор! – скомандовал кто-то другой, и остальные его охотно поддержали басистым гулом. – Или слабо? – Я готов! – решительно отозвался Хосок, взъерошивая чёлку, немного шатаясь, но поднимаясь на ноги. Не то чтобы он был очень пьян, просто пока он сидел на полу, ноги затекли и сейчас привыкнуть к другому положению было довольно сложно. – Тогда… Приватный танец соседу! – предложил один из друзей. Толпа, оккупировавшая весь пол, взорвалась от переизбытка эмоций. – Ну уж нееееет… – развернулся в обратную сторону уже было прошедший полкомнаты Хосок. – Слабо, да? – начали издеваться ребята. – А вот и нет! – немного присмелел подвыпивший Чон. Трезвый Хосок никогда бы на такое не согласился, но Хосок, в союзе со спиртным, был готов. Всегда готов! Почти готов… Трезвый Хосок, всё же, иногда пробивался сквозь пелену затуманенного алкоголем сознания и говорил владельцу этого тела что-то типа «Не делай этого! Протрезвеешь, жалеть будешь!». Вот только пьяная сторона была в тот момент сильнее. Лестничная площадка немного подзаполнилась небольшим скоплением людей. Один из ребят держал в руке магнитофон. Другой – телефон, чтобы снять весь этот процесс. А Хосок неуверенно нажал на дверной звонок и, немного отшатнувшись назад, принялся ждать, пока владелец этой квартиры выйдет. По сути, выйти из этой двери мог кто угодно: преклонного возраста женщина, которая на следующий день окрестила бы его на весь подъезд наркоманом, или же крепкий мужик, что всыпет Чону по первое число за такое безобразие... Дверь скрипнула, и на пороге показалась молодая симпатичная девушка в домашней одежде со слегка растрёпанными волосами. Как-никак, на часах за полночь. Наверняка она уже готовилась ко сну или вообще спала. Девушка непонимающе смотрела на стоящего напротив парня и пыталась осознать, чего от неё, собственно, хотят, ну, или хотя бы, для начала, проснуться. Но сон как рукой сняло, когда заиграла спокойная, вгоняющая в транс музыка с глубокими басами, и взгляд девушки сразу же упал на красивые руки парня, покрытые слегка выпирающими венками. Безобразие началось. Хосок принялся расстёгивать своими длинными тонкими пальцами верхние пуговицы рубашки, медленно и мучительно открывая вид на притягательные ключицы. Его бёдра делали плавные, волнообразные, размеренные движения, отправляющие разум девушки куда-то далеко-далеко за пределы адекватных фантазий. Подбородок парня приподнимался, открывая шикарный вид на тонкую белоснежную изящную шею и удачно выпирающий на ней кадык, маняще перемещающийся при тяжёлом дыхании то вверх, то вниз. Нижняя губа грациозно закусывалась, сминаясь и немного отпружинивая из-под кончиков зубов. Томный, затуманенный взгляд из-под взмокшей чёрной чёлки, спускающейся на тяжело смыкающиеся веки, дурманил и вводил в состояние анабиоза мозг смотрящей в эти безумно пьяные глаза. А рубашка всё расстёгивалась и расстёгивалась... Когда с пуговицами было покончено, парень скинул с себя этот элемент одежды и начал так же медленно стягивать с себя майку, открывая по миллиметру вид на притягательное, слегка подкачанное худое тело. Он прикрыл глаза и растянулся в игривой улыбке. Парень явно наслаждался своим медленным и очень пластичным танцем. Человек, что с такой страстью отдается тому, что делает... Он же не в первый раз танцует? Он мастер. Голову девушки в тот момент посещали странные мысли, которые её посещать не должны были сейчас ни в коем случае! Снова эти бесконечные закусывания уже покрасневших губ, выгибание шеи, всего тела и, наконец, финальное снятие майки. Танец окончен. Танцор устал. Музыка остановлена. Девушка в шоке. Парню стыдно. Друзья в восторге. Это видео на следующий день просто порвёт интернет!~~~
– Извините ещё раз, – стоял напротив того же дверного проёма Хосок и множество раз кланялся уже следующим утром. – Боже мой, как стыдно-то... – периодически срывался на нервные смешки он. – Ничего, – улыбнулась девушка. – С кем не бывает? – Да, собственно, ни с кем не бывает… – почесал затылок парень, и Нарим рассмеялась. Рассмеялась так звонко и мило, что нельзя было не засмотреться. Что-то обычно щелкает в такие моменты, сподвигая на свершение невероятных поступков. Вот и у парня в тот момент щелкнуло. Хосок, стоявший буквально в полуметре от Нарим, сделал шаг вперёд и пригнулся к невысокой девушке. Рука парня тут же легла на её щёку, и Нарим приподняла подбородок, закрыв глаза. А дальше тепло его рук, нежность её губ и ничего лишнего.~~~
[наше время] Нарим каждый день посещала восстанавливающегося после травмы Хосока, приносила ему фрукты и следила за его состоянием. Парня это немного напрягало. Эта девушка была слишком заботлива, мила и чересчур разговорчива с ним. Это Хосоку казалось довольно странным, учитывая то, что являлась она ему просто соседкой, и поэтому выписки из больницы он ждал, как заключённый амнистии. И вот оно счастье! Выписной эпикриз на руках – Чон Хосок свободен как вольная птица. Вот только девушка по-прежнему каждый день на виду, ежедневно пытается заговорить и будто бы преследует парня?~~~
– Ты не забыл, что у нас репетиции по четвергам? – прикрикнул голос из телефона. Чон Хосок залпом допил оставшийся на дне кружки кофе и, звучно поставив её на стол, выскочил в коридор. – Если честно, забыл… – шикнул в трубку Хосок и, ухватившись за чёрную толстовку, лежащую под зеркалом в прихожей, принялся натягивать ту через голову. – Я понимаю, что ты только после сотрясения и всё такое, но травм у тебя серьёзных нету, а нам срочно нужен танцор... – забубнил голос в трубке. – Мы подыхаем без тебя, Хосоки~!!! – послышалось где-то на фоне. – Да знаю я, – усмехнулся Чон. – Выхожу, – провернул он защёлку на замке и толкнул от себя дверь, пробираясь наружу. – Ты ещё не окреп. Какие тебе танцы? – внезапно остановил парня в проходе женский голос. Хосок дернулся и резко поднял взгляд вверх. Такое только в фильмах ужасов бывает. Кошмар. – О господи! Напугала! – ухватился парень за сердце. – Откуда ты знаешь, что я на танцы? Я же... Мой телефон стоит на прослушке, я не пойму? – сердито свёл брови он. – Нет же, просто я знаю твое расписание... – замялась Нарим. И правда, если она просто соседка, то не должна знать расписание. А если его девушка, то как она может позволить этому трудоголику снова свалиться замертво на лестнице? А ведь она тогда просила его отдыхать больше, не бежать на тренировки, когда плохо. Вот только кто её слушал? Он даже не знал, как она плакала. Неужели никогда так и не узнает? – Так, слушай, – выставил немного руку вперед парень. – Ты сталкерша или что-то вроде этого? – немного сощурился он, искренне не понимая, чем заслужил такое обилие внимания от девушки. – Я не особо-то популярен, чтобы иметь сталкера, знаешь? Поэтому я очень надеюсь, что ты не из них. – Я не сталкерша! – округлила глаза Нарим, сжав пальцы в кулак. – Тогда, я тебе нравлюсь? – немного опечаленно поправил челку парень. Нарим застыла. К горлу подступал неприятный ком. Хотелось кричать от обиды. – Кажется, нравлюсь, да? – потянул толстовку немного вниз Хосок, попутно поправляя карманы, проверяя наличие ключей. – Прости, конечно, но ты мне не нравишься. Извини, ладно? – принялся закрывать на ключ дверь парень. Как же обидно. Не нравится, да? Неужели вся суть их любви заключалась в его приватном танце? Так Нарим станцует. Что ей стоит? Вот только есть одна загвоздочка. Он её не любит. И не любил? Отношения без чувств? – Так что, пожалуйста... – продолжал бормотать Хосок, проверяя дверь, дергая её на себя. – Не следи больше за... Внезапно за спиной у парня скрипнула соседская дверь и с глухим громким стуком закрылась. Хосок обернулся назад. Девушки на лестничной площадке уже не было.~~~
Нет ничего страшнее женской обиды. Жажда мести, молнии во взгляде и черная аура вокруг. Эти ощущения чего-то жутко пугающего не могли не коснуться Хосока. Чон даже через стенку это ощущал. Признаки обиды были на лицо. Тяжелый рок из колонок на полную громкость, чересчур громкий наигранный смех от глупой комедии, когда на часах уже почти полночь, громкое топотание и тотальный игнор парня. Девушка даже перестала здороваться. Какой же дурой она была. Любовь до гроба, как же... "Я без тебя жить не смогу", как же. Чёртов обманщик. Нет больше никакого смысла вести себя по-человечески, потому что он такой же, как все, козёл. Танцующий, красивый, милый козёл. – Что, и сегодня не поздороваешься? – вновь перестрял на лестничной клетке девушку Хосок. – Не поздороваюсь, – безразлично выпалила Нарим, уже отходя от квартиры. – Слушай, – ухватил парень девушку за локоть. – Я хотел просто прояснить всё, а не портить соседские отношения, – не сводил сердитого взгляда с Нарим Чон. – А ты мне немножечко спать не даёшь со своими дурацкими обидами. – Вызывай полицию, – предложила девушка, вытащив локоть из цепких пальцев парня. – Класс. Так и сделаю! – крикнул вдогонку стремительно уходящей девушке Чон. – Сумасшедшая девка.~~~
Публика в очередной раз взорвалась аплодисментами, когда ребята гордым победным движением добили отрабатываемый месяцами танец. Танец к одному из самых важных конкурсных дней. Хосок упал на колени вместе со всеми в завершение представления и, блаженно прикрыв глаза, широко улыбнулся. Вот оно, то чувство, ради которого он готов был тренироваться часами без передышки, растягивать мышцы на ногах, рвать сухожилия и буквально умирать в тренировочном зале. Аплодисменты, что дарит тебе публика. То чувство счастья от самого процесса танца. Это неповторимое и непередаваемое ощущение. – Джэй Хоуп. Джэй Хойп. Джэй Хоуп, – непрерывно тыкали парня в бок ребята. – Ты – наша персональная надежда на отпразднование очередной награды! Чувак, мы это сделали!!! – истерически орали над ухом парни, имитируя недавние крики Хосока, которому довелось потрогать заработанную кровью и потом награду. Чон Хосок вновь расплылся в широчайшей улыбке, уже понимая, к чему всё идет. Снова это "отпраздновать" и снова у него на квартире. Конечно! Но сегодня особенный день, поэтому в том, что нужно его отпраздновать, и сомневаться не стоит. – Слушай, а она приходила? – поинтересовался куда-то торопящийся, проходящий мимо парень. – Я не видел её. Вы же с ней только и говорили всё время, что об этом дне... Ни за что не поверю, что вы с ней поругались. – Ты о ком? – непонимающе уставился на него Хосок. – Ой блин, понятно всё с тобой, шутник, – рассмеялся парень, скрывшись за дверью раздевалки.~~~
Квартира постепенно наполнялась веселыми танцующими людьми с огромными пакетами еды из супермаркета. И да простят их сегодня соседи, но шуму, кажется, будет много. А соседи не простят. Потому что соседи Хосока – не прощают. Нет жалости, нет сожаления. Есть только обида и злость, что с каждой минутой становится всё ярче и сильнее, овладевая пытающейся совладать с собой девушкой уже в течение получаса. Сдерживать порывы гнева довольно-таки сложно, когда за стенкой, абсолютно не сдерживая своё внутреннее я, орут как припадочные какую-то попсу люди, предназначенные этому миру исключительно для танцев, но никак не для пения. И на часах уже за полночь. И Нарим терпела всё это в течение трёх часов. Но ничто не бывает вечно. В дверь настойчиво зазвонили. Хосок поднялся с пола в зале, перешагивая через компашку развалившихся по всей территории веселых парней, и прошагал в коридор. Дверь открылась. В дверном проёме показалась недовольная жизнью девушка, что тут же миновала препятствие в виде Чон Хосока, уверенно проходя в зал к усиленно шумящим парням. – Вы на время смотрели? – повысила голос она, чтобы все её услышали. Парни обернулись и притихли. Еще секунд 5 висела гробовая тишина. – Поняли, извините, – послышался голос одного из ребят. – Да, поздно уже, давайте потише, что вы, ну, – тихонько забормотали все. Нарим, вполне довольная результатом, завернулась в обратную сторону, наткнувшись на стоящего посреди коридора Чона. Из рук парня тут же была изъята немного начатая бутылка с пивом. – Компенсация, – процедила сквозь зубы девушка, скрываясь на пару со спиртным за дверью почти стихшей квартиры. Хосок прошагал в зал и сел на своё место, попутно ухватив бутерброд с тарелки. – Так вы всё же поссорились? – послышалось под боком. – Очень жаль, эта девушка была как раз той, кто тебе, танцевальному маньяку, был нужен... – Блин, да объясни ты мне! Я не понимаю! – нервно заглотил половину бутерброда Чон. Некоторые вещи становятся для тебя открытием. Кое-что было упущено, и это ломает твоё понимание этого мира целиком и полностью. Казалось бы, что такого в этой девушке? Чон Хосок прекрасно понимал, что ничего, поэтому ну уж никак не допускал у себя в голове мысль о том, что когда-то мог любить её, как сказали друзья "до беспамятства". А после показа отснятого в тот злополучный вечер приватного танца всё, и правда, стало казаться каким-то нереальным. Вот откуда он мог знать, что когда-то прошел с этой девушкой через всё это? Теперь понятно, в чём была причина всех тех обид и такого поведения. В том, что Чон Хосок – бездушный козёл. – Ну и козёл же ты, Хосокки... – бубнил себе под нос парень, подпирая спиной стеночку в прихожей. Нужно было просто получше подумать и догадаться. Ведь всё было настолько очевидно. – Сталкерша, да? Какой дурак... Парень поднялся с пола и направился к полуоткрытой двери, из-за которой где-то далеко на первом этаже доносились голоса ребят, что всё никак не могли спуститься. Хосок взялся за металлическую ручку, но на лестничной площадке послышалось какое-то шебушание. Парень аккуратно выглянул за дверь. – Вот дура, – усмехнулся он, заметив на полу возле своей квартиры девушку, что-то усиленно царапающую на стенке ключами. – Хоупи, Хоупушка, моя надежда... – напевала что-то себе под нос Нарим. – Мне нужна надежда. – Тебе помочь? – дал о себе знать Чон. – Обойдусь, – поднялась с пола девушка, пытаясь попасть в замочную скважину ключом, но это оказалось не так уж и просто. – Господи, там же всего ничего алкоголя было, – подошёл к Нарим Хосок. – Дай сюда, – выхватил он ключ из рук девушки. Замок на двери щелкнул. Нарим зашаталась в квартиру. – Эй, Ю Нарим? – окликнул её парень и ввалился следом, но девушка на зов никак не среагировала. – Эй, психованная? – крикнул чуть громче Чон. – Чего тебе? – недовольно отозвалась девушка, обернувшись. Один поцелуй сможет всё решить? Она же что-то для него значила, значит, если это "что-то" есть, он ведь должен почувствовать его?~~~
Солнечные лучи, пробивающиеся в окно комнаты, неприятно раздражали заспанные глаза. – Эй! – возмущались под дверью с утра пораньше, нещадно колотя кулаком по металлу. Нарим нервно скинула с себя одеяло и неловко поднялась на ноги. – Боже мой, да что за фигня-то? – прохрипела она немного севшим ото сна голосом. В дверь продолжали колотить. Девушка провернула замок и неуверенно выглянула наружу. – Доброе утро, – процедил стоящий прямо перед ней Чон Хосок. Девушка сонно почесала затылок и, в попытке до конца разлепить глаза, хорошенько проморгалась. – Что такое? Я вчера вам пить помешала? – пробубнила Нарим. – Ты всю ночь мне спать не давала, – фыркнул в ответ Хосок. – Напилась и буянила. Девушка только сейчас осознала, что ничего о том, как вчера легла спать, не помнит. Не помнит ровно от того момента, как в один присест с горя опустошила целую бутылку изъятого у Чон Хосока пива. Никогда не пила, а тут нате. Нехорошо вышло. – Зуб за зуб, – слегка потянулась Нарим, разминая спину. – Истеричка, – шикнул Чон и, развернувшись на 90 градусов, зашагал в сторону своей квартиры. Девушка буквально вскипела и, громко хлопнув дверью, направилась остужаться уже в душ. Либо она успокоится сейчас, либо убьёт его. За стеной слышался, будто ответный, тяжелый рок из колонок Чон Хосока. Девушке это было настолько знакомо, что нельзя было не заметить, что парень сейчас просто издевается над ней. Месть, да? Значит так? Нарим, так и не успев до конца досушить волосы, бросила всё и рванула к выходу. В дверь квартиры Хосока настойчиво застучали. По лицу парня скользнула вполне довольная улыбка, и тот поспешил открыть дверь. На пороге стояла обозленная девица и метала взглядом молнии. Нарим тут же отпихнула парня с пути и наглым образом ворвалась в его квартиру. – Эй, это вообще-то моя жилплощадь, – усмехнулся Чон. – Твоя по соседству находится. Эй, ты слышишь меня? – преследовал он уже добравшуюся до кухни девушку. Да, это была та самая кухня, на которой Нарим с Хосоком каждое утро вместе готовили завтраки. Как бы ванильно и мелодрамно этот процесс не выглядел, им это нравилось. До безумия нравилось стоять так вместе у плиты по утрам, обнимать друг друга со спины и целоваться. – Я знаю свои права,– остановилась посреди кухни девушка. – У тебя нет прав на моей территории, – заворчал парень. – У меня есть право на тебя, – шепнула Нарим, уже будто гипнотизируя взглядом парня. Хосок тут же захватил руку девушки и поспешил вывести ту за пределы своей квартиры. Нарим же всю дорогу вырывалась и уже в коридоре вывернулась из захвата, с силой толкнув Хосока в стену. Парень, конечно, не отлетел, как того требовали законы жанра, но вывести из равновесия его Нарим всё же немного удалось. Хосок сильно отшатнулся. – Иди сюда, – как-то страшно произнёс эти два слова Чон, сверля недовольным взглядом девушку. Нарим тут же подскочила на носочки, ухватившись за лицо парня, и с силой впилась в его теплые мягкие губы. Как глупо. Глупо полагаться на чувства и мимолётные порывы, если за ними может последовать то, чего ты не хочешь знать. За Хосоком тут же последовал ответ. Немного жесткий, страстный, небрежный ответ. И лучше бы его не последовало. Нарим заметно дернулась. Что она делает? Перед ней не тот, не её милый нежный Хосок, которого она всё это время так любила. Другой. Абсолютно другой человек. Поцелуй был сию же секунду расцеплен. – Страшно? – шепнул прямо в губы парень, слегка улыбнувшись. – Почему же ты молчала? Его губы вновь притянулись, вводя Нарим в новый, но уже лёгкий, почти невесомый поцелуй. Тонкую талию невысокой девушки тут же предельно аккуратно и бережно обхватили цепкие сильные руки. Как когда-то. Как раньше. Это был тот самый Хосок. Тот самый. Самый милый, самый нежный на свете Хосок. Её Хоупи. Её надежда. – Знаешь, – разорвала поцелуй Нарим. – Я приходила на ваше выступление вчера, – шепнула девушка парню где-то на уровне его нижней челюсти. – А я тебя вчера уже целовал... – улыбнулся ей в щёку Хосок, попутно перебирая её ещё влажные, недосушенные волосы. – Что…? – приподняла голову Нарим. Чон Хосок так и не вспомнил ничего из того, что происходило с ним за те два самых счастливых в его жизни месяца. Он не вспомнит и потом. Но разве это важно, когда он счастлив здесь и сейчас? Ведь Чон всегда может прийти к соседке и станцевать ей этот проклятый приватный танец, что свёл их однажды. Прийти просто так, без повода. Просто так поцеловать её и снова что-то почувствовать, снова осознать, что вот оно твоё, родное, прямо перед тобой. Старые воспоминания – это далеко не предел, ведь всегда можно обрести новые, не менее яркие.