Непокобелимый

       18 июня 1976 г. Англия, Лондон, Блэк-хаус               Сергей прислушался к звуку удаляющихся от его комнаты шагов Регулуса и тихо выдохнул. Он думал, что готов к тому, что произойдёт, но… всё получилось слишком быстро, неожиданно и… Сергей чуть не подпрыгнул на кровати от внезапно пришедшей в голову мысли. Он до сих пор не знает, в какое время попал! Спрашивать дату у Регулуса было как-то слишком подозрительно. Из рассказа парня он понял только, что на дворе всё ещё лето, похоже, что каникулы… — Неужели я снова школьник? — прошептал Сергей, вспоминая, что Регулус был младше Сириуса года на два, и если младший брат выглядел лет на пятнадцать, то ему самому должно быть около семнадцати. Свои восемь классов и автотранспортный техникум Сергей закончил ещё до восемнадцати, потом ушёл в армию, там много работал с техникой, был в ремонтной бригаде. Далее институт кинематографии, подработки, дополнительные курсы каскадёров и постановок трюков. Школа была неимоверно далека… А тут ещё и не просто школа, а школа волшебников! Выходило, что маги получали домашнее начальное образование до одиннадцати лет, потом вроде как переходили в общую среднюю школу, которая была интернатом, и там учились семь лет. Пять из них были обязательными. Примерно, как восемь классов в советских школах. А ещё два курса — это вроде техникума или девятого, десятого класса. Насколько понял Сергей, как таковой армии у магов не было и после восемнадцати и окончания этого самого «Хогвартса» можно было работать или идти учиться дальше. Сириус поступил в добровольную армию на трёхгодичные курсы, но не закончил, его посадили в тюрьму… Конечно, Сириус Блэк, с которым они заключили контракт, поделился своими воспоминаниями, да и вслух кое-что рассказал и расставил приоритеты, но… Всего сразу о чужой жизни, да ещё так отличной от привычной реальности, не упомнишь. Сергею, чтобы выудить воспоминания, требовалось определённое сосредоточение, иногда «мысленные пояснения», как с появившимся домовым эльфом, запаздывали в восприятии, из-за чего и получались всяческие реакции. Подумалось, что впредь надо быть готовым к неожиданностям и не показывать вида, что что-то видишь впервые и вспоминаешь, что это такое, по ходу жизни. Сергей сосредоточился и решил для начала хотя бы поверхностно разобраться в биографии Сириуса, чтобы понять, что к чему, и не опростоволоситься на ужине, который тут назывался «обедом». Волнение прибавлялось ещё и тем, что там будет не только младший брат, который пусть и сообразительный парень, но всё равно только подросток. У Сергея никогда не было матери, сколько себя помнил, он рос в интернате, но он верил в «материнское сердце», которое может почувствовать, родной сын или вот такой непонятный «подменыш», как он. Рассказы Регулуса о ссорах в семье изрядно расстроили Сергея, он считал, что хоть какая, но всё равно мать — это мать. Свою, которая по неизвестной причине оставила его в роддоме, он всё равно в глубине души всегда ждал. За тринадцать лет в интернате у них было два случая, когда матери находили своих детей и забирали домой. У кого-то были проблемы с жильём, у кого-то — слишком ранние роды, которые хотели скрыть, кого-то бросил отец ребёнка, и поднимать малыша в одиночку, без поддержки, было слишком сложно и тяжело, плюс социальное порицание. Люди отказываются от детей по разным причинам, и Сергей верил, что у его матери была серьёзная причина отказаться от него. Было, что он и злился, и желал отомстить, и разыскать, чтобы посмотреть в глаза, а потом как-то отпустил и простил. Во многом — благодаря Наташе и её родителям, которые приняли его, как родного, да и он сам вырос и перешагнул детские обиды. Семья Сириуса была богата — настоящие капиталисты «загнивающего Запада», про которых шла пропаганда всё советское время. Сергей просматривал воспоминания и сравнивал жизнь своего мага с жизнью российских дворян где-то в восемнадцатом веке. У Сириуса и его брата Регулуса лет с пяти было чёткое расписание занятий. К ним ходили репетиторы, кое-чему учила и сама Вальбурга — с морозу и не выговоришь — это так звали маму Сириуса. Парням преподавали и грамматику, и чтение, и всякую литературу, риторику, этикет, танцы. Оказалось, что Сириус учился играть на пианино, хотя с поступлением в Хогвартс эти музыкальные занятия прекратились, так как заниматься стало не на чем и не с кем. Сергей умел играть на гитаре: учился без школ, по «дворовой методике», то есть самостоятельно, перенимая музыкальный опыт у старших товарищей из интерната, а потом также разучивал песни и в армии, и в институте. Сильно виртуозными переборами не владел, но того же Высоцкого, Визбора играть мог. Да и группа «Кино» с песнями Цоя и простыми аккордами ему нравилась. Были в расписании маленького Сириуса и магические науки. Уже поступив в Хогвартс, тот владел неплохой базой по простейшим проклятьям, чарам и шуточным заклинаниям типа склеивания ног. Ещё в доме была своя лаборатория, и там отец Сириуса, Орион Блэк, давал сыновьям основы зельеварения. Это оказалось что-то вроде помеси химии и кулинарии: маги всерьёз делали всякие магические эликсиры, как в сказках. Выпил — выздоровел, или потравился, или взлетел, или отрастил уши. Бросали в эти снадобья тоже всякие жуткие магические штуки вроде червей, лапок тараканов, глаз жуков и слизи лягушек. Судя по чужим воспоминаниям, вкус этой бурды был соответствующий противности ингредиентов, но помогало. Волосы дыбом поднимались от такой разницы культур, традиций, и вообще, всё это волшебство… Сергей сам творил «магию кино». Но где кино и где махание деревяшкой, из которой на самом деле вылетают огонь, вода, смертельные проклятия?! Ладно бы он просто попал в «буржуина», как-нибудь бы разобрался, с какой стороны есть рябчиков и ананасы, но вся эта магическая катавасия?! Да ещё и, получается, в этой самой Магической Британии, которая географически находится в Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльсе, вот уже третий год идёт вялотекущая магическая война! Сергей как раз отслужил, когда началась война в Афганистане, и туда начали отправлять целые части: молодых парней, только закончивших учебку. Сколько народу погибло! Сколько его друзей, которые были немного младше! Сашка Белых, Ромка Скочедуб, Федька Вольских… и не только они. Его друзья навсегда застыли молодыми на чёрно-белых фотокарточках, и ещё неизвестно, чьи тела похоронены в тех цинковых гробах. Сергей словно очень быстро просматривал кино про молодого аристократа, которым был Сириус. Родился тот третьего ноября тысяча девятьсот пятьдесят девятого и был практически его полным сверстником. В паспорте у Сергея день рождения значился пятым ноября того же года, но в интернате говорили, что он мог родиться и на пару дней раньше, просто пока отказ оформляли и всякие документы на младенца, или родился он ночью, могло время пройти. Так как даже фамилию ему дала акушерка из-за небольшого, но тёмного родимого пятна на руке, похожего по форме на звезду, а отчество — «Александрович» — в честь заведующего. Хорошо, что «Звезднев», а не какой-нибудь «Бездомных», «Потеряшкин» или «Сироткин» — и на том спасибо. Так что Сергей полагал, что вполне возможно, что они с Блэком могли родиться и в один день. Всё же тот говорил, что ему предоставили выбор из нескольких вариантов. Скорее всего, не каждый подходил на «подменыша», боги, они, наверное, тоже не всесильны и подчиняются определённым законам. Сириус и Регулус в детстве довольно плотно дружили: часто сидели в библиотеке, играли или занимались. Сергею было немного странно, что молодые маги как будто почти никогда не покидали особняк, который на самом деле был очень большим, но он предположил, что это из-за смерти старших детей. А возможно, что у магов вообще не принято выводить своих отпрысков в люди, так как спектр всяких жутких штук, которые могли наслать на ребёнка, потрясал воображение. Может, он бы тоже Сашку с Люськой из квартиры выпускал с оглядкой и под охраной, если любой урод с деревяшкой может наслать болезни, смерть, корчи и порчи. Воспоминания Сириуса подсказали, что для защиты детей всё же существуют родовые амулеты, и стало как-то полегче пережить все эти возможные ужасы. Впрочем, ещё одним вариантом сидения под замком детей могло быть то, что маги вообще жили очень закрытым анклавом и прятались от простых граждан, которых звали «магглами». Ребёнок до одиннадцати не имел права на палочку, соответственно, и на активную защиту, но, как показывали воспоминания, это не мешало некоторым молодым волшебникам творить всякие странные штуки, благодаря которым могли разоблачить существование всех этих волшебников. И так газеты в девяносто шестом просто пестрели объявлениями про гадания, заговоры, сглазы, всяких магов-колдунов-целителей, отворот и приворот по фотографиям. В советское время типа никого не было, а как Перестройка началась, внезапно из всех щелей повылазила всякая бесовщина… Сергей считал себя разумно сомневающимся материалистом, веру в Бога не привили, не положено было, но мистика всякая случалась. Да и киношники всегда были народом суеверным. А тут тебе прямо всё настоящее: и волшебство, и маги, и школа, и дом родовой с кучей магического барахла, и всякие существа сказочные — всплыло, что один из друзей Сириуса был самым настоящим оборотнем и превращался каждое полнолуние в помесь волка и человека. Сергей выдохнул, пытаясь всё же сосредоточиться на детстве Сириуса. Объём прожитой чужой жизни давил, пытаясь заполонить его всего, и он каким-то шестым чувством понимал, что если поддастся и эта волна воспоминаний прорвёт его внутреннюю плотину, то может смыть его личность. Магия, одним словом. И это его совсем не устраивало. Вдруг он забудет Наташу? Сашку? Люську? Забудет, зачем он на всё это подписался… Он сделал глубокий вдох, как перед погружением на глубину, и продолжил анализировать чужое детство. У Сириуса и у Регулуса ещё до одиннадцати были учебные палочки, и они же впоследствии стали их официальными палочками в одиннадцать. Довольно серьёзное обучение защите от мамы Вальбурги наводило на определённые мысли. Детей явно готовили к выходу в «большой и опасный магический мир». С другой стороны, если опять же вспомнить царскую Россию, то там дети дворян и без порч особо из поместья не выпускались. Так только потом, когда подрастут, на военную службу, на учёбу или ко двору. Такие детишки, дорвавшиеся до «свободы», далее совсем не по-детски кутили, шмалялись в дуэлях и организовывали всякие декабристские восстания. С жиру бесились, короче. Похоже, что «чаша сия» не минула и Сириуса, именно поэтому Сергея тот Страж, которого он так и не увидел, отправил в отроческую юность молодого Блэка. — Сириус, пора обедать! — раздался стук в дверь и голос Регулуса. — Иду, — ответил Сергей. В животе заурчало, кажется, за день он успел изрядно проголодаться. Сердце громко билось в груди в ожидании встречи с матерью Сириуса. Сергей медленно вышел в широкий коридор и, движимый воспоминаниями, направился к большой лестнице. Красивая лепнина и роспись потолков, картины в золочёных рамах, огроменная люстра со свечами, шёлковые обои и ковровая дорожка напоминали музеи или старые дома помещиков, которые в советскую эпоху отдали под всякие ДК и детские больницы. Блэк-хаус поражал. В отличие от его впечатлений, воспоминания не были такими яркими и потрясающими воображение. Впрочем, возможно, всё дело было в разнице восприятия и жизненного опыта. — В этом дворце сейчас точно рябчиков подадут... — пробормотал под нос Сергей и, расправив плечи, спустился на первый этаж. В коридоре перед входом в столовую было что-то вроде журнального столика: сверху лежали газеты, на страницах которых шевелились фотографии. Сергей посмотрел, что издание, если судить по названию «Ежедневный пророк», явно выходит каждый день. Дата выхода верхней газеты значилась «18 июня 1976 г.». Его закинуло на двадцать лет назад.