Без нее и жизнь не та

Я сижу в темнице уже с неделю. Эти сцены давят на меня с каждым днем все больше. С каждым днем я все сильнее сгибаюсь, пытаясь поместиться в эту комнатку. Жизнь никогда не загоняла меня в такие условия. Поэтому я не знал, что у меня есть клаустрофобия. Да она у кого угодно возникнет, если продолжать сидеть взаперти так долго. Мне хотелось броситься на прутья, закричать, что это Я, что они не смогут держать меня здесь вечно, что я не подопытный кролик! Но это не доказало бы им, что я больше не стригой. Я сел обратно на кушетку, пытаясь погрузиться в свои мысли настолько, чтобы не слышать глупую болтовню стражей, охраняющих меня. Они говорят обо мне. Но я уже не слушал, ведь у меня появилась реальная возможность вырваться из этой комнатушки - путешествовать по уголкам своей памяти.

***

Я сижу на урок в Академии. Урок истории. Боже, как же я их не люблю. Они такие нудные и совершенно ненужные. Лучше бы их заменили тренировками, которые помогли бы нам в будущем, помогли бы убивать стригоев. (При этих воспоминаниях я улыбаюсь. Помниться, что-то подобное говорила Роза). Рядом со мной сидит Илас Вудс. Она тоже новичок, но у нее явно не хватает опыта, когда речь заходит о практической части занятий. В теории же ей нет равных. Она, заметив мой взгляд, улыбается. Мне она нравилась. По-настоящему милая девушка. У нее были волосы цвета пшеницы, которые она собирала в хвостик на время тренировок. Зеленый глаза. Не просто зеленые, а ярко-ярко-зеленые с голубым отливом. Россыпь веснушек по всему лицу делала ее еще более привлекательной. Она смотрела на меня не отрываясь, я смотрела на нее. Потом она взяла ручку и принялась что-то быстро писать. Я принял это за окончание нашего безмолвного разговора, но, когда профессор Волков отвернулся, чтобы написать какую-то дату, на мою парту приземлился самолетик. Я развернул его. Красивым, но чересчур витиеватым почерком там было написано: "Встретимся в Зале после отбоя. Жду" Внутри что-то щелкнуло. Я понимал, что это больше, чем просто встреча. Это свидание. Она ждет меня. Следующие 38 минут лекции я проерзал на своем стуле, пропуская все мимо ушей. До отбоя было еще 3 с половиной часа. Время, видимо, было против моего свидания, потому что тянулось оно ужасно медленно. Я стал поглядывать на Профессора Волкова от безделья. Тот рассуждал о причинах войны. О том, что множество дампиров полегло, защищая своих мороев. Мы должны брать с ним пример. Я всегда рассчитывал умереть в бою, защищая кого-нибудь важного чиновника, без которого государство не сможет больше прожить. Умереть смертью героя - честь. Но глядя на профессора, я понимал, что у многих были дети, которые ждали их дома, но так и не дождались. Вдруг у меня тоже будут дети, вдруг я брошу их, бросаясь под выстрелы? Мысли быстро ушли из моей головы, потому что дурацкая лекция закончилась. Я помчался в комнату, чтобы быстро сделать уроки. Домашняя работа никогда меня особо не волновала, но сегодня мне показалось особенно важным сделать ее. Когда наступил отбой (Слава Богу!), я вылез из постели, надел куртку и выскользнул из комнаты. Холодный ветерок трепетал мои волосы, разметая их в разные стороны. Как же я любил предвосходные часы, когда небо уже начинало становиться оранжевым с оттенком розового. Блеск луны начинал сходить на нет, уступая место яркому дневному солнцу. В Зале было светло, поэтому я сразу заметил ее. Она стояла у окна, также наблюдая за солнцем. Я натянул улыбку и направился к ней. Услышав шаги, она обернулась. - Прости, не хотел тебя отвлекать, - я подошел к ней, вставая сзади. - Ничего, ты мне не помешаешь. Скорее наоборот, - она улыбается и прижимается ко мне спиной. - Ты мне поможешь. Мы начали тренироваться с колом, но у меня ничего не выходит, поэтому я бы хотела, чтобы ты мне немного помог. Последние слова она произнесла на одном дыхании. Для нее явно было трудно признаться в том, что ей нужна помощь. - Нет проблем, - я подхожу к стене и протягиваю ей тренировочный кол. - Тебе придется постараться, чтобы одолеть меня, но для начала надо отработать удары, - я беру еще один кол и одним уверенным и резким движением вонзаю его в учебный манекен. Отступаю, чтобы она смогла попробовать сделать то же самое, но у нее не выходит. - Понимаешь, ты не попадаешь в сердце, бьешь под неправильным углом. Я подхожу сзади, обнимая ее за талию. Нежно обхватив ее руки своими, я показываю ей, как наносить удары. Она может стать хорошим стражем, если постарается, но ей не хватает решимости, но все равно она быстро схватывает. Ее движения становятся стремительнее, увереннее и точнее. В конечном итоге мы, уставшие, но безумно довольные собой, уходим обратно. Ее успехи вдохновили нас. Впервые за столько лет я снова разговариваю с ней без всякой официальности. Она снова просто мой друг. В душе начал развязываться клубок теплых чувств. Какое-то невероятное ощущение. Прежде я его не испытывал. Мы остановились у развилки, неловкость вернулась. Но я решил разрушить ее, разрушить все стены. Я наклонился и поцеловал ее. Клубок стал превращаться в гель, который заполнял меня полностью. Теперь тепло ощущалось не только в сердце, оно было везде. Я чувствовал ее губы, чувствовал ее талию, но чего-то явно не было. Чего-то важного. (Я не находил этого прежде ни с кем, только Роза давала мне ощущение полного и всепоглощающего счастья). Она отстранилась и, улыбнувшись, направилась в сторону своей комнаты, оставив меня посреди коридора. Мне тогда сильно влетело, потому что меня застукали за стоянием вне комнаты во время отбоя, но мне было все равно. Они просто не знали, они не понимали, что на самом деле происходит. На самом деле и я не понимал....