Разговор

Как-то странно им было. Сидеть вот так просто, почти не глядя друг другу в глаза, и разговаривать. О том, что давно накипело у обоих в сердце, а может и в душе… Кто его знает? Была ли она хоть у кого-то из них? - Знаешь, я ведь до сих пор не понимаю, почему тогда ушел, - тот, что моложе, спокойно пожал плечами и осторожно передвинул фигурку, стоявшую от него в нескольких сантиметрах. Фигурка как-то странно дернулась и замерла. Стол снова покрылся сизой дымкой. - И я не понимаю, - его собеседник устало вздохнул и слегка оправил рукава белоснежной рубашки. – Но ты свой выбор сделал. - Когда-то ты говорил, что у нас его нет, - усмешка. Вечная, будто никогда не исчезающая с тонких почти бесцветных губ. - Я и сам не все знаю, - старик прищурился и махнул рукой. Дымка нехотя развеялась. Фигурки нигде не было видно. Вместо нее на столе появилась черная прожженная дыра. – Опять не туда поставил. - А ты не думаешь, что не всегда я виноват? – тихий гневный шепот, глубокий вдох. Он чуть было не сорвался с места. Хотелось вскочить из кресла и снова уйти. Совсем, как тогда… - Я и не говорил, что во всем, что происходит, есть только твоя вина, и ничья больше, - в ярких голубых глазах мелькнуло на миг удивление, а потом понимание. Он, как и положено, знал больше, чем молодой парень, сидящий напротив. - Не говорил, но ты словно вечность только и делаешь, что носом меня тыкаешь в ошибки, - тонкие длинные пальцы выудили из-под стола еще одну фигурку, чуть поменьше предыдущей. Хотелось посмотреть в глаза собеседнику, уловить хоть искру возмущения в странном бормотании, но он не стал. Дымка рассеялась сама, пуская в свой мир нового постояльца. - Ты когда-нибудь хотел вернуться? – старческие руки потянулись было над туманом к более сильным и молодым, но на полпути остановились и вернулись на место. - Тогда – возможно, но сейчас… - парень покачал головой, отчего несколько черных прядей упали на лоб и настойчиво лезли в синие глаза. – Нет уже того, что мы хотели создать. Даже песчинки не осталось… - Не я разрушал то, что с таким трудом теперь приходится восстанавливать, - старик покачал головой и запустил руку в дымку, окутывающую стол от самых ножек и возвышающуюся над ним большой шапкой. Рука по локоть исчезла, а потом мужчина резко выдернул ее оттуда. – Доставай еще одну. Пора. - Ты снова пытаешься? – парень буквально втиснул вторую фигурку. Туман словно стал гуще, сопротивляясь такому наглому вторжению. - Всегда буду пытаться, - болезненный вздох, сплетенные в замок узловатые пальцы и сосредоточенный взгляд. Всегда он думал только о них… - А вдруг им не надо этого? – молодой человек все же встретился глазами со своим собеседником. Синие, словно штормовое море, с голубыми, будто яркое весеннее небо. - Им может и не надо, а тебе? – и будто пронзает насквозь от этого вопроса, возвращая в те далекие времена, когда не все еще было потеряно, когда можно было хоть что-то исправить и починить. А сейчас? Ни один из них не знал, сколько они так просидели, вспоминая тот самый момент, когда парню, тогда еще совсем ребенку, открылась истина. Тот день, в который он узнал, что его всегда будут любить. То самое утро, когда ему сказали, что он может все разнести по кирпичику, но ему найдется место в сердце, казалось, заполненном до краев любовью к другим, более слабым, но все же более свободным, созданиям. - Когда-нибудь ты позволишь мне вернуться? – сын смотрел на Отца, пытаясь уловить в позе, движениях, взгляде, наконец, хотя бы намек на ненависть, которой он так жаждал. - Когда-нибудь… - прошептал Отец, понимая, что не все разрушено и потеряно. Вернуть можно, что угодно, если только искать не разумом, а сердцем и душой, которая, несомненно, была у каждого из них. На мгновение, буквально на долю секунды, старика отвлек яркий свет, прорвавшийся сквозь завесу тумана, и радостный смех, исходивший от источника этого света. - Получилось, - пробормотал он, но сына уже не было рядом… Опять ушел… Как тогда…