Уйти и вернуться

“Найди себе парня... Хорошего, надежного...Нормального...Который бы на танцы с тобой ходил, на дискотеки…” Говорит полулежа на кушетке с закрытыми глазами, поглаживая светлые кудри Софи; oна свернулась клубком вокруг него, положив голову ему на колени. “Конечно,” соглашается та. “Я работаю над этим. Я же тебе говорила. У меня несколько вариантов.” “Кстати!” вскидывает голову, воодушевляясь. Ее лица почти что не видно из под кипы волос, и Эйдан бережно распутывает и удаляет несколько прядей из поля ее зрения. “Я иду на следущей неделе на свидание!” “Да…?” Он работает дальше, по-домашнему неспешно. У Берри никогда не было длинных волос, думает...Стоп! Проехали. “Ты его знаешь. Он еще играл в...”Называет имя из популярной молодежной серии. “Из этих молоденьких, хорошеньких?” Он усмехается, шмекает щекой. “Я их не различаю - все на одно лицо.” Она смеется недоверчиво, немножко шокирована. “Молоденьких, хорошеньких?” дразнит. “А у тебя с девушками тоже так? Меня различил хотя бы?” “Тебя - различил бы,” говорит тот серьезно, губы уточкой. “Ты высокая.” Она смеется и фыркает. Длинное, гибкое тело у его бедра просыпается, извивается, cладко растягивается, спина изгибается дугой… Она кошка сегодня, понимает он. Так щенок, а сегодня - кошка. Голову она кладет обратно на колени, уютненько, у живота, где мягче. “Ты не бойся, я их тебе всех покажу. Познакомлю.” “C мальчиками?” “Ага. Ты им все объяснишь.” “Объясню..?” Ее голос приглушенный, тихий. “Ну да … Как со мной надо обращаться... Что ты со мной делаешь…И как...” Ему вмиг и жарко, и тесно. Опять у нее стратегически все правильно. По-кошачьи правильно: теплый, подвижный вес ее тела, лапка с острыми ногтями, гуляюющая, где вздумается … “Как ты со мной умеешь.. Знаешь?” Глаза синие, ясные ясные. Хищные. Выныривают неожиданно перед самим его носом… “Понравилось?” Губы сами расплываются в самодовольной ухмылке. Дурак. У тебя почти внуки... Но конечно целует, мнет этот пухлый, розовый, испорченный ротик… “Я им..пр...pовизировал,” напоминает. Голоса никакого. Но она уже слезает, скатывается с кушетки, стягивает их обоих на пол, уже гнет колени, встает в позу, деловито расставляя упругие бедра, высоко задирая неверятно компактный, круглый зад в обтягивающем мини. Нетерпеливый зверек. Оборачивается, разглядывает его, зачарованного - тоже уже на коленях – пристально, с конкретной деловой целью, спрашивает: “Тебе помочь?” Черт. Черт…Соберись. Подымает руки к ремню брюк. Бросает ей коротко, отрывисто: “Мне нужно видеть.” …. Настраиваются оба сконцентрированно, примеряя движения и темп, нащупывая тот заветный, волшебный угол. Он pаздавливает в себе желание уйти в собственный, самообслуживающий ритм; дышит открытым ртом в ее потную, шелковистую спину, облипшую грязно-светлыми волосами, держась мертвой хваткой за бедра. Cтискивает глаза; проникает в нее вроде бы даже мысленым взором, в попытке добраться до ядра - сущности этой женщины-ребенка, узнать, что ею движет; узнать, что ее движет к нему… Она кричит, сдавленно, как будто от боли, шепчет “Да! Так! Так!” Говорила, он помнит, что это сначала похоже на боль, и только потом.... “Держись,” бормочит в спину, зная что не слышит; поражает ее короткими, направленными ударами - каждый толчок точно попадает в цель… Держит ее, прижав губы к макушке, исступленно прильнувшую к его плечу. Находит, что ему хорошо знаком вкус ее волос… “У нас выходит потому, что мы одного роста. У тебя ко мне хороший доступ,” объясняет она. Ищи моего роста, думает он, но ничего не говорит. Говорит она. “Можно, я буду танцевать с...ним, а потом вернусь к тебе?”