Неужели это не сон?

Стоял жаркий летний день. Повсюду было слышно птичье пение, отдаленный смех детей, и веселый заливистый лай собак. Был самый разгар лета — двадцать шестое июля, однако большая его половина уже прошла. Мы с Венди резвились в саду моего дома, спасаясь от жары с помощью водных пистолетов. В тени неподалеку сидела Альфа и недовольно ухала, сетуя на сильную жару, на согретых солнцем камушках сидел Наполеон, блаженно закрыв глаза, а родители попивали чай в беседке, с улыбкой посматривая на нас. — Вот тебе, получай! — я со смехом стрельнула из пистолета в Венди, но та ловко увернулась и в результате струя полетела на ничего не ожидающего и блаженно греющегося на солнышке Наполеона. Вода попала на все его тело, и, видимо, была не слишком теплой, так как хамелеон тут же резко распахнул глаза и испуганно подскочил. Его тело со светло-серого резко поменялось на синее. Примерно секунды две он испуганно метался по камням, не в силах понять, что произошло, но затем, успокоившись, недовольно и даже как будто укоризненно взглянул на нас. — Ой, прости, я нечаянно, — проговорила я Наполеону, но, не выдержав, прыснула, смотря на его мокрую физиономию. — Между прочим много на солнце сидеть вредно, так что скажи спасибо, что я тебя так ополоснула, — сквозь смех проговорила я. Наполеон демонстративно отвернулся и, найдя новый сухой камень, вытянувшись, принялся обсыхать на солнце. Однако в этот раз глаза закрывать он не стал, а время от времени недоверчиво косился на нас. — Венди, Анабель, ну все, хватит дурачиться, — крикнула нам с веранды моя мама, — идите сюда, здесь мороженное. Я тут же ринулась к родителям, как только услышала слово «мороженное», Венди спустя миг тоже двинулась за мной, но не бегом, а просто быстрым шагом. Она сладкое не очень жаловала, но вот я просто обожала, особенно мороженное. Я, сев за стол, поблагодарив маму, тут же принялась его уплетать, Венди, присев рядом, тоже стала есть, хоть и не с таким аппетитом как я, однако, поскольку сейчас была жара, то даже ей оно очень приглянулась. — Мам, кстати, помнишь нашу подругу со школы, Гермиону? Мы ее тебе показывали на платформе, — спросила я, на миг прерывая свою трапезу. — Да, что-то припоминаю, кажется у нее были еще такие густые темно-русые волосы? — произнесла мама. — Да, это она. Так вот, они с родителями сейчас во Франции, в Париже. Она мне вчера письмо прислала, писала, что там очень здорово, они уже успели посетить много достопримечательностей, даже Лувр весь обошли. — Здорово. В школе потом попросите ее поподробней рассказать, что интересного во Франции было. — Кстати, девочки, а вы не хотите никуда съездить? — предложила нам мама Венди. — Куда-нибудь на море, в какую-нибудь другую страну? — Мне вроде и здесь хорошо, — отозвалась Венди, а я кивнула, соглашаясь. — Ну ладно, как хотите, — пожала плечами мисс Стоун. — Кстати, Анабель, какое сегодня число? — вдруг, словно что-то вспомнив, спросила Венди. — По-моему двадцать шестое или двадцать седьмое, точно не помню. А что?  — У Гарри же скоро День Рождения! Надо ему какой-нибудь подарок приготовить, и придумать заодно, как его ему передать, ведь с письмами у него там проблемы. — Да, точно! — я мгновенно оживилась. — Ой, а может к нему самому в гости съездить? Мы же собирались как-нибудь его проведать летом. Мам, можно нам его навестить, пожалуйста, — я повернулась к маме и умоляюще взглянула на нее. — Ну, в принципе я не против, только вы не забудьте его предупредить и спросить, может ли он сам, а то без приглашения являться не вежливо, — отозвалась мисс Стоун. — Ура! Да, обязательно напишем, — радостно ответила я и переглянулась с Венди. Мы уже было собирались сорваться с мест и помчаться ему звонить, но нас остановил голос моей мамы. — Но вы поедете туда со мной! Одних я вас никуда не пущу, маленькие еще! — строго сказала она. — Ну, мааам, — недовольно протянула я. Но, увидя ее решительность, все-таки согласилась и тут же умчалась наверх.