Стужёвы наоборот

— Думаешь обойдётся? — тихо спросил Игнат. — Для меня — да, Марго они не тронут точно, на счет тебя не уверен — темные в бешенстве, — ответил я, откидываясь на спинку кресла, -шесть лет безуспешных переговоров и вот такая безоговорочная победа… Тёмные в бешенстве. Демон кивнул, но тут же закатил глаза и протяжно застонал, заваливаясь на пол. Виски прошибла резкая боль, но родовая магия не позволила ей продлиться дольше секунды. «Ментальная атака!», — сразу же догадался я. Проклятье! Он ещё нужен мне живым! Надо снимать чары, срочно! — Марго, обними его! –рявкнул я ведьме, но та шокировано застыла. –Быстро! Она тут же сорвалась, подбежала к ведьмаку и легла рядом, крепко обняв скрюченное тело. Чары стали развеиваться, стоны со стороны Игната утихли, слышалось лишь его тяжёлое дыхание. Не теряя времени, я сосредоточился на магическом фоне. Лёгкие, едва видимые колебания расходились по комнате, они отталкивались от стен, предметов вокруг, множились, одни шли навстречу, другие — наперекор друг другу. Пространство вокруг двоилось, расплывалось в цветные пятна, туман и вовсе норовил застить глаза. Т-так, у меня закружилась голова! Её состояние определённо не улучшил Игнат, резко севший на полу. Но зато забыть о головокружении меня заставило следующее: Демон рывком усадил ведьмочку к себе на колени и обнял! Замерли все. И ведьмак, и Рита, и даже я. Прошло где-то около минуты прежде, чем Игнат произнёс тихое: — Спасибо, — и я не злился на него за это, можете себе представить, не злился?! Не злился, потому что это было естественно, естественно принести благодарность за подобное, за спасение жизни. Хах, щенок явно в шоке от такого шлепка от хозяев! -Я… Да не за что, -тем временем ответила всё ещё испуганная ведьма. -Ты как? — обратилась она к Игнату. — И… И что это было? -А это были тёмные, Маргош, — любезно пояснил я, пытаясь прийти в себя. — Точнее, последствия с ними разговоров. — А ты уникум, — снова заговорил Демон тяжёлым, хриплым голосом, — не думал, что твои прикосновения снимут чары. С другой стороны — одежда же на тебе не сушилась… Он простонал, уткнулся головой в плечо Риты и затих. Она осторожно, как мне показалось, почти ласково, погладила его по смолистым волосам, наверняка, даже и не подозревая о моём состоянии. Я почувствовал укол ревности. Да, ревности! Кто бы знал, как мне не хватало этой ласки, особенно сейчас! Возможно, я бы предпочёл безвкусно-пафосно сидеть там, на полу, на месте этого прихлебателя, корчиться от боли, но ощущать эти её нежные касания, забывать о делах. Так редко чувствовал я себя по-настоящему ущемлённо и столь бессильно! Но, мать их, дела! И тебе, Коша, следует сосредоточиться на другом, а не на женских касаниях, словно у тебя в них есть дефицит! Я снова определил внимание на магическом фоне, будучи подготовленным к тому, что увижу. Колебания соударялись в пространстве, продолжая рассеивать своё вредоносное действие на всех присутствующих в доме. Перегруженные током информации, тонкие лезвия обходили Марго. Ставить блок, скажем так, было труднее, чем предполагалось: ментальную атаку насылал далеко не один и даже не два тёмных. Однако я быстро справился, и глупо было бы в этом кому-то сомневаться. В конце концов из душевой начали подходить парни. Вид они, мягко говоря, имели комичный: все мокрые, побитые, взъерошенные и злые. — Совсем тёмные охамели, — произнёс один. — пакостей, типа ментальной атаки, им мало, они ещё и мыло в душевой зачаровали. Проявив неожиданную солидарность, мы с Демоном покосились на Марго. Та молчала. Мы покосились друг на друга, и негласно решили промолчать тоже. Ох, Рита, Рита! Прав был морок Таэлон только в одном: такими темпами ты в Терре не выживешь! — Уроды, — поддержал его Дэн, как раз вышедший из душевых. — Водяной, там Смерч живой хоть? — А он башкой приложился, так что чары тёмных даже не почувствовал, — а что, сносно! — Ведьма, ты как? — обратился он уже к Рите. — На неё не действует, — дал ответ Игнат, поднимаясь и подавая ведьме руку. — Это они ещё имени её не знают. — Знают, — подал голос я, начиная расплетать свои чары и возвращать предметы декора на родину. — Как? — поразился Колдун. Как-как, а вот так! Ведьму надо было предупреждать, дур-р-урень! Или это я сопровождающим вызвался на гид-экскурсию? — А, — мрачно посмотрел на Марго, — она сама им всё любезно поведала, да, Ритуль? — Марго! — шикнула на меня ведьма, а затем и вовсе вышла. Бесит она меня! Натворила дел, так ещё и возмущается! Ведьма ушла, оставив меня одного в этой компании недоумков саморазрушаться в собственной беззвучной ярости, так резко всплывшей из глубин моего сознания. Как только последние чары были расплетены, вся мебель, помимо всё ещё влажного злосчастного кресла, возвращена домой я вновь откинулся в кресле, на сей раз прикрыв глаза, и постарался расслабиться. На меня навалилась поистине дикая усталость. Это был насыщенный и утомляющий день, который сулил ещё много чего хренового впереди. Теперь я понимаю оборотней! Тоже не отказался бы взвыть, так нервы мотают. Никакой луны не надо! — Эй, Князь, — почему-то шёпотом спросили меня, — так тёмные повелись? Промолчал, стараясь не думать о ведьме, о её так называемой мести, об ураг Херарде и мороке Таэлоне, о Сумрачном городе, о Демоне, о всех тех идиотах, что окружали меня, о дедушке, о Марье, о Магдалене… Короче, обо всех и вся! — Князь, ты слышишь? — снова обратились ко мне уже нормальным голосом. — Князь! — Да пошёл ты!.. — раздражённо бросил я, вскакивая с кресла. Мля, что все так привязались ко мне?

***

Я стоял на улице, облокотившись спиной об дверной косяк, и безуспешно пытался привести мысли в порядок. Устало выдохнул. Что не так с этой ведьмой? У неё присутствует хоть какой-то алгоритм действий? И главное — каким правилам он подчиняется? То она кидается на тебя, словно кошка, то тут же ластится к другому, то вроде бы подчиняется, а то лишь делает вид. Что с ней не так? То огрызнётся, и убить хочется, то похлопает глазками, и, получается, сам дурак! «Похлопает глазками, и дурак уже не помнит, за что хотелось убить», — была в голове последняя мысль, пред тем, как неподалёку послышался девичий голос. -Да вижу я вас, —как-то устало произнесла Марго, и я тут же направился к ней, обдумывая, с кем же в незнакомом лесу можно вести беседы. -И слышишь? — с подозрением вопрошал её собеседник писклявым голоском. -И слышу. Ведьмочка стояла на мосточке в окружении целой толпы лесовичков. Совершенно растерянные они смотрели друг на друга, представляя собой забавнейшую картину. Особенно девушка. Слегка выгнутая бровь, взгляд изумрудных глаз устремлён вниз, на чудны́х собеседников, пухленькие губки чуть приоткрыты — и это только, не считая её шикарнейшего наряда. -И понимаешь? -Так отвечаю же, — продолжали они свой разговор. «А к другому ластится», — горько усмехнулся про себя, припомнив подходящую по настроению и случаю песню. — Зачем ты пришёл холодный ноябрь? Верни мне хотя бы вчерашнее солнце, — напел я, гадая, что же предпримет эта оригиналка. К тому времени все лесовички разбежались, попрятавшись в ближайшем природном ландшафте, а я подошёл ещё ближе. Вопреки всему, ведьма отвела взгляд, но поддержала тайную игру, мною начатую: — Всего одну ночь с тобой моё сердце, Мне нужно согреться, мне нужно забыть, — пропела ведьма и тут же добавила, — рожу твою наглую, например. Ха! Следствие, которое следовало ожидать. Повторяешься, Ритусь, но пункт невозврата ты прошла! Я подошёл совсем близко к ведьме, взял её руку, поворачивая и крепко прижимая девушку к себе за талию. Потанцуем? — Не пугайся, не пугайся, детка, Заходи в мою большую клетку. Хочешь мне помочь, только на одну ночь ты притворись моей. И ты сказала? -Оу, нет! — выкрикнула Марго, делая слишком слабые попытки вырваться из моих крррепких объятий, чтобы претворить их в жизнь. И, к сожалению, милая, то был не правильный ответ! «Попробуем ещё раз?», — подмигнул я ей, продолжая наш дивный танец. — Не пугайся, не пугайся, детка, Заходи в мою большую клетку. Хочешь мне помочь, только на одну ночь ты притворись моей. -И я сказала: «Оу, нет»! — попыталась вырваться она в очередной раз. — Слушай, Стужев, кончай уже, паяц* анимешный! Ну уж нет! В конце-то концов, должен же я осуществить какую никакую месть! А на глупость, Маргош, как известно, отвечают глупостью. И снова крутанув её вокруг своей оси, прижимаю хрупкое тело к себе, продолжая представление: -Подойди-ка сюда, не надо бояться, Давай притворяться, теперь — это модно, — и наклонился чуть вперёд, думая, ммм. угадайте о чём… Наши лица были настолько близко, как никогда ещё не были до этого. Лбы практически соприкасались, мой нос чуть прошёлся по её, тёплое дыхание ощущалось на щеке, а губы… были так близки. Но она ушла, конечно же она ушла, оставляя меня ни с чем: — Пойди погуляй — тебе уже можно, Мой вызов был ложным и нечего ждать. Рита рванулась, отказав мне в третий раз за наш танец, и я не смел её больше задерживать. Кто я, чтобы унижаться перед девушкой? Особенно той, которая столь небрежно ко мне относится. Бестия рыжая, знай, ты упустила свой шанс так просто набиться ко мне в девушки! Марго в свою очередь смотрела всё так же, не умалив своей гордости, и дерзко, с вызовом, смотрела мне в глаза, не подозревая о той участи, на которую я обрёк её в ту же секунду, как её нежная тонкая ручка выскользнула из моей грубой, мозолистой ладони. Я наблюдал за ней, как за необычным зверьком, готовым выкинуть что угодно и когда угодно, ожидая её дальнейших действий. Она первая нарушила странную и уютную атмосферу, образовавшуюся вокруг нас: — Поёшь фальшиво, танцуешь фигово. Ах так, значит! Пою фальшиво и танцую фигово? Детка, ты напросилась на продолжение и выход на бис. Когда-нибудь мы обязательно повторим партию, вот только в мою пользу. А теперь продолжаем играть старую, добрую, как всегда, импровизированную роль романтичного подонка! Главное — задать настрой. -Да брось, — произнёс я, вспоминая старые мозоли. — Пять лет балетной школы и семь музыкальной, а ты говоришь — плохо. Ох, кто бы знал, какого энтузиазма была полна мать, когда таскала меня по всевозможным кружкам! Помню, как плевался дед, сетуя на неё за, цитирую, «издевательства над ребёнком и его неокрепшей психикой юного злодея». Но молодая на тот момент мама упорно и твёрдо, раз за разом, вставала в позу «руки в боки», предвещая несогласной доли семейства большие проблемы. Дед так же, не чураясь женщины, отстаивал свою точку зрения. Итоги этих споров всегда оказывались плачевными и непредсказуемыми, но результат один — меня всё так же продолжали водить, куда только можно! Уже в более старшем возрасте, интересы начали оттачиваться, а список кружков, секций, курсов и факультативов сужаться. В одном только не был прав дед, и за что я безмерно благодарен матери: эпоха похождений научила «юного злодея», меня то бишь, точно знать, чего и зачем я хочу. И теперь, впервые за очень долгое время, моя уверенность в этом поколебалась. «Чего я хочу?» — очередной вопрос. -Бале-е-ет, — протянула она, окидывая мою фигуру взглядом. — танцы, значится… в облегающих штанишечках… Мне хотелось ей тоже много чего сказать в ответ: и про разрезанные маечки, и про охрененно облегающие джинсики, и про мокрые футболочки, и про сползающие тру… Кхм, что-то я… отвлёкся малость. В общем суть в чём? Это всё я так и не произнёс вслух, потому что некто более разумный, чем некоторые рыжие, выглянув из-за камня, тихонько прошептал крайне умную и практичную мысль: -Слышь, девка, ты это — не зли его, опасный он, — но, естественно, едва ли она к ней прислушается. Мы же больно гордые, отчаянные и опасные, как мать их, братцы кролики! Что вы, нам надо повыпендриваться! Поиграть, млин, на нервах! Довести человека до белого каления! — Ладно, Стужев, прости, не хотела обидеть, — капитуляционно поднимая руки, произнесла ведьма и окончательно добила, невинно спросив: — мы домой скоро? Нет, вам послышалось — моя челюсть не упала аккурат промеж ног. Я вновь внимательно окинул девушку цепким взглядом. Что с ней не так? Какой алгоритм? Какая последовательность действий? Её, казалось бы, ничего не смутило, и она по-прежнему, безразлично-равнодушно с толикой плохо скрываемого любопытства, вглядывалась в ближайшие пейзажи. Или она играет со мной? Нет!!! Разве, не наоборот? «Чёрт! Эта ведьма ломает всю систему!» Поманил её пальцем. Вроде бы как должна была присмиреть немного после своего маленького казуса с тёмными. Но та лишь сделала уверенный шаг назад в сторону леса. Поманил снова. И та опять взбрыкнулась моей команде: — Да не пойду я! — надо воспитывать. Определённо надо. Ради этой не совсем мирной цели пришлось призвать чистую стихию. В пальцах чуть покалывало. Одновременно начал нарастать ветер. Он усиливался до тех пор, пока потоки воздуха не образовали небольшой смерч, легко подхвативший девушку с места. Звучали крики где-то там в небесах, ну, а я, злорадно ухмыльнувшись, понял, что да, месть таки окончательно свершается. Процесс воспитания запущен. Прозвучал щелчок моих пальцев — вихрь прекратился. Ведьма тяжёлым грузом устремилась вниз. Ловко словив её, тут же прижал к ограде мостика и прошептал прямо в нежное ушко: -Моргош, реклама дурно влияет на твоё сознание, — получилось с хрипцой, но ничего. Придаёт эдакую чувственность угрозы. -Это вы, фэнтезятины отечественные на меня плохо влияете, — испуганно произнесла ведьма. Её сердце заходилось в ударах. Дыхание замедленно. Она опасливо замерла, ещё сильнее вжавшись в перила, словно надеялась пусть на миллиметр, но быть подальше от меня. Хах! Наверное, я решил бы, что оказался в параллельной вселенной, если б она смолчала, но вот же ж… Боится, но всё равно лезет на рожон. Боязнь, страх — это хорошо. Это стена и одновременно вымощенная камнями дорога. Страх останавливает нас, а стена столь велика и не за что зацепиться. Мы сдаёмся перед страхом. Но в то же время страх — это двигатель. Он двигает нас к тому, чтобы преодолеть эту стену, чтобы найти решение, отыскать дорогу, выбрать путь. Сделать выбор. Смелость заключается в готовности испытать страх, но действовать несмотря на это. Смелость — замечательное качество, но определённо неуместное для такой девушки, оказавшейся в такой ситуации в целом. В тряпочку лучше б, милая, молчала. Ну, а воспитание… -Мы начнём с малого, Ильева, телевизор под запретом. Я хотел продолжить этот поучительный диалог. Удостовериться, что до ведьмочки дошло, с кем шутки плохи. Однако по поляне прошлась лёгкая ментальная волна, углубляясь дальше в лес. Мастер созывал. Ну вот и можно сваливать! Нехотя отпустил Марго и направился в сторону штаба. Та всё так же стояла неподвижно, вжимаясь в перила. Обернулся и спросил: — Ты идёшь? Девушка молча кивнула, помолчала ещё немного, прежде, чем добавить: -Сейчас. Сердце перестанет заходиться в припадке, и я тебя догоню. «Ну смотри у меня, ведьмочка», — подмигнул я ей и ушёл. -"За своим сердцем нужно хорошенько присматривать. Особенно, когда оно рискует стать чужим» А оно станет, дорогая. Можешь не беспокоиться на этот счёт.