Настасья

Алый бархат. На нем узор – Сеть паучья. В сети- Улов. Марьин стан Покрывает ткань. Сеть морщин – Под черную вуаль. Руки Марьи – Гладки, как шелк. Кожа девы Нежна, как пух. Волос длинный – Густая смоль, Лишь одна Серебрится прядь, На лице же (Прости, Король) Вязь паучья – Морщин печать. Старость Марьин Сменила лик: Очи кари – Суха земля, Брови черны – Седа трава, Губы алы – Дрожаща нить. Ни подкрасить, Ни заменить. Люд шипит, Гомонит, Кричит. Лица кривятся: «Вот беда! Наш Король От любви не спит. Как ему нам Раскрыть глаза?» Молодой Миромир Молчит, Улыбается Про себя. Он бы рад Поглядеть на мир И пошире Открыть глаза, Да вот только Уж двадцать зим Миромира скрывает Тьма. Пеленою сокрыт И люд, И невеста, И даже свет. Нет, Король наш Совсем не глуп. Он всего лишь Давно ослеп. Во Дворце Назревает бунт, Сотни подданных Кличут Смерть. Миромир остается Глух К просьбам тех, Кто за лживый Свет. Стража глаз Не сомкнет три дня. Третью ночь Стерегут покой (Молодого – но Короля!) С его страшной Почти-женой. Миромир Из угла к окну Ходит, Вздохи в груди Тая. От колдуньи лесной Ответ Не приходит Четыре дня. Обвенчаться бы – Да скорей! И Марьяну Своей женой Наректи б, И за Сто Морей Убежать, Избегая мук. Но Настасьи Не слышна песнь. Видно, Это её отказ. Значит, Выход один лишь есть: Обвенчаться самим. Сей час. Марья держит В руках вуаль, Губы – ниточкой, Взор – огнем. В сердце Горькая боль-печаль. Мысли только О нем, О нем! Если губ его – Поцелуй, Если телом К нему своим, То куда бы Ветра не дуй, Им не выбраться бы Живым. Короля ж Не страшит Ни люд, Ни кровавый Дворцовый след. Сердце просит Его: «Целуй!» Он целует Себе во вред. Но (вот чудо!) Туман исчез, Пелена Не скрывает глаз. У прекраснейшей Из невест Кожа – нежный, Родной атлас. Настя смотрит Из-за окна, Улыбается Королю. Миромир, Вдруг обретший Свет, Видит только Жену свою…