Incongruous Compatibility

      Вечер опускается медленно словно путаясь в темных елях. И хотя на другой стороне залива еще угасает красно-золотая заря, темнота, взметнувшаяся гигантской волной шафрана и аметиста, уже начинает завладевать городом и сопками вокруг него. Из мглы над морем доносятся крики чаек, поющих свои песни в недвижимом безмолвии, нарушаемом разве что вздохами ветра в ветвях.       Становится прохладно, и стоящая на вершине одной из сопок парочка тесно прижимается друг к другу, силясь согреться в объятии. Вместе они выглядят весьма странно. Несочетаемо даже.       Он высок, строен, хорош собой и… покрыт белоснежным пластинчатым покровом, который хорошо сочетается с узкой черной одеждой, облегающей тело. У него лицо совершенного хищника, лишенное цветовых маркировок. Узкие глаза, в которых отражается багряный пламень догорающего в небесах заката. И зубастая пасть, растянутая в довольной, украшенной мандибулами, ухмылке.       Она – эффектная молодая женщина, обладающая яркой внешностью. Маленький по турианским меркам рост. Идеальное тело, стройность которого подчеркивает короткое, до середины бедра, черное платье. Пышные каштановые волосы, волнами рассыпающиеся по округлым плечам. Тонкое лицо с приятными, правильными чертами. И светло-серые глаза, подведённые черными тенями.       Турианец и человеческая женщина. Более странной пары и представить трудно.       Что не мешает им быть вместе в этот момент романтической идиллии и взаимопонимания. Яркий и драгоценный, сияющий как последние лучи солнца, закатывающегося за зубчатую линию, образованную кронами деревьев момент. Вдвойне более драгоценный из-за своей редкости.       Отношения турианца и человеческой женщины не просты. А разве может быть иначе? Слишком они разные. Разные во всем. Не только во внешности или физиологии, но и в психологии. В особенности – в психологии. Они смотрят на мир под разными углами. В разных плоскостях.       Шэхрис снова и снова ловит себя на мысли о том, что ему трудно понимать Дженнифер. Она беспокоится о стольких вещах сразу, что у него, порой, голова идет кругом. Турианец привык решать одной проблем за раз, но на людей сей принцип, похоже не распространяется.       И это только пол беды. Проблема в том, что порой она беспокоится о странных, с его точки зрения вещах. Так, например, Дженнифер часто жалуется на то, что она не красивая. И почти каждый раз называет новую причину. То избыток массы. То недостаток роста. То еще что-нибудь.       У человеческой красоты слишком много параметров. Турианец путается в них. А чаще всего просто не понимает. Он привык к другим канонам красоты. Точнее у него вообще нет четких канонов. Их рамки размыты, а критерии неоднозначны. Слишком много времени он провел среди других рас.       Конечно, Шэхрис пытается успокаивать возлюбленную, да только у него не очень получается. Слишком уж темноволосая требовательна к себе. Особенно в том, что касается красоты.       Ведь Дженнифер, фактически, зарабатывает своей внешностью и мастерством танцовщицы.       Очень немногие человеческие девушки решаются строить карьеру модели и профессионально заниматься танцами. Еще меньше тех, кто добивается в этом успеха. Ведь эту нишу давно и прочно занимают азари со своей природной пластичностью. И в любом клубе их можно найти с десяток.       Однако Дженнифер добилась действительно впечатляющих результатов. Она блистает на сцене, поражая публику не только умопомрачительной красотой, в которой нет даже намека на приторную слащавость, но и красивой походкой, умением двигаться под музыку и танцевать.       Маленькая, худенькая, симпатичная. Шэхрис восхищается умением Дженнифер покорять людей. И не только людей. Ведь и сам он – невольная «жертва» обаяния и шарма. Ее неотразимости.       Они познакомились в ночном клубе, во время одного из ее выступлений. В тот раз отмечавший очередную увольнительную турианец слегка перебрал и потерял бдительность. Он даже не заметил, как его прибило к барной стойке волной всеобщего веселья. Как и полагалось по законам клубной физики, чем ближе к бару, тем плотность толпы становилась больше. Он оказался рядом с парочкой молодых людей, которые едва держались на ногах и обсуждали танцевавшую на сцене девушку.       Один из них пытался что-то доказать второму, и, повиснув на приятеле, демонстративно тыкал пальцем в сторону сцены. Оказавшись в непосредственной близости от них Шэхрис начал разбирать некоторые фразы сквозь плотный бит музыки. Оказалось, что эти двое обсуждали танцовщицу.       И при этом отзывались о ней не очень-то лестно. В первую секунду турианец собирался просто пройти мимо и оставить человеком человеческое, но, бросив взгляд на сцену больше не смог отвести от нее глаз. Женщина, исполнявшая танец в алом мерцании ламп была подобна черной кошке.       Гибкая, грациозная, непредсказуемая. Ее неспешные, почти ленивые движения неожиданно сменялись страстными, чувственными. Тело соблазнительно извивалось в ритме музыки. Темные волосы разлетались в разные стороны всякий раз, когда она совершала очередной разворот.       И пока танцовщица вызывающе выгибалась на сцене, словно обещая все земные и неземные удовольствия тому счастливчику, который последует за ней, Шэхрис не мог сдвинуться с места. Он просто стоял и смотрел в ее наполненные страстной энергетикой глаза, ловил хищную улыбку.       Впечатленный зажигательным танцем турианец побил парочку пьяных молодчиков. Обошелся с ними круто, как, в общем-то, и подобает обращаться с подобными личностями. За что был выставлен из клуба вместе со своими «жертвами». Зато девушка поблагодарила его и пригласила встретиться.       Так, в общем-то, и начался их роман. Шэхрис подавляет вздох. На пути к счастью со своей избранницей ему пришлось преодолеть не мало трудностей, одной из которых было категорическое несогласие родных с его выбором. Ему даже пришлось отказаться от благородной фамилии Крайк и стереть со своего лица знак принадлежности родному миру. Цена, что Шэхрис заплатил за любовь.       Дженнифер тоже пришлось не легко… для нее большим шагом было одно только осознание, что она может испытывать к представителю иной расы что-то, помимо дружеских чувств.       Иногда турианец задается вопросом – что при столь строгих рамках Дженнифер находит в нем? Ведь с ее точки зрения он, наверное, похож на гротескную нелетающую птицу. А если так, то почему она все равно остается с ним? У него есть только одно разумное объяснение этому факту.       Наверное, любовь и правда не знает различий. По крайней мере ему хочется так думать.       Турианец издает рокочущее ворчание и касается подбородком макушки земной женщины. Дженнифер может думать о себе что угодно, но он считает ее красивой. И любит смотреть на нее.       Из-за чего, порой, тоже возникают проблемы. В повседневной жизни Дженнифер злится, если на нее смотрят без ее разрешения. Профессиональная деформация свойственная многим артистам.       Например, ее жутко раздражает, когда кто-то смотрит, как она занимается домашними делами или даже просто расчесывает волосы. Говорит, что в этом нет ничего приятного.       Шэхрис так не считает, а потому продолжает смотреть. И огребать за это свою порцию возмущения и ругани. Хоть и неприятно, но зато... полезно. Девушка сбрасывает накопившийся негатив, а он... он может и потерпеть. За это Дженнифер частенько называет его толстокожим.       Забавно звучит. Особенно с учетом того, что это действительно так. Броня и кожа... Мысли об этом сочетательном контрасте заставляют турианца сбиться с мысли. Он вспоминает... как нависал над человеческой самкой, опираясь коленями о кровать, как входил, урча от удовольствия...       О да! Он поводит мандибулами, улыбаясь во всю свою зубастую пасть, думает о том... как приятно приходить к разрядке ощущая животом ее вздрагивающую спину... тянуть за волосы, понуждая подниматься на колени… Впрочем, такие мысли, похоже, приходят не только к нему.       Дженнифер в своем репертуаре, когда начинает прижиматься спиной к его груди. Скользит бедрами по бедрам. Прикасается, дразнит, а затем ускользает чтобы затем повторить маневр. Провоцирует, словно напрашиваясь на грубое обращение. Похоже ей тоже это нравится.       Недолго думая Шэхрис обнимает ее сзади. Одну из своих тонких птичьих лапок кладет на ее грудь, а вторую запускает между ног. Нажимая в чувствительном месте, слушая страстный стон. Впрочем, он тоже стонет, когда она со всей силы припечатывает его бедра своей пятой точкой.       Так они и застывают, переплетаясь в объятии и глядя на потухающий закат. Солнце уже скрылось за соснами. Лишь его отсветы рисуют картины на облаках. Но скоро даже этот свет погаснет и тогда на небосвод взойдет Луна. Огромная и желтая словно сыр. И они будут любоваться ею.       Шэхрис вздыхает, наслаждаясь минутами покоя и счастья вместе с любимой. Он знает, что человеческая женщина никогда не сможет жить в его мире. Поэтому он учится жить в ее. Он медленно привыкает к Земле. Любуется на закаты, подобные этому и гуляет под луной.       И ему это нравится.