Take me to church

«Покоритесь Богу, но противостаньте Дьяволу, и он убежит от вас» (Иакова 4:7)

      Когда Брайар впервые приводят в Институт — тощую, с огромными синяками под глазами и большим чемоданом, в котором, казалось, она могла бы поместиться сама, — Курт чувствует жалость. Конечно, тогда он ещё не знал о том, что её зовут Брайар. Однако сразу же, с первого взгляда, к ней можно было применить синоним «колючая». Она огрызалась, грубила и не хотела, казалось, ни с кем общаться. Но постепенно смягчалась от того, что не могла долго выставлять иглы.       Колючая, как шиповник*.       Бородатый мужчина в клетчатой рубашке и больших очках на конопатом носу держал сгорбившуюся девушку за руку, не давая вырваться. У них были какие-то общие черты, позволяющие догадаться о том, что он — её отец. Брайар изредка предпринимала попытки вырвать руку из хватки мужчины, но бесполезно. После часа, проведённого в кабинете у профессора, отец ушёл, даже не посмотрев на прощанье на дочь. Она стояла посреди холла и, обхватив себя руками, пинала ногой свой чемодан.       Курт был вежлив и учтив, а посему, помня свой первый день здесь, хотел подойти к новенькой и познакомиться, но не успел, так как появился Ксавьер и самолично проводил девушку в комнату.       Брайар Уилкс мало кому понравилась. Кто-то из учеников не обращал на неё внимания, кто-то жалел, а те, кто пытался с ней подружиться, не выдерживали и дня в её обществе. Как-то раз на уроке она заняла соседнюю от Курта парту, что позволило ему рассмотреть серебряный крест, висящий поверх клетчатой рубашки, и тонкие, бледные пальцы, замотанные на фалангах грязными кусочками пластыря. В Брайар не было совершенно ничего привлекательного. Она никогда не задумывалась о том, как выглядит в глазах других, но была очень чистоплотна. Волосы могли быть не расчёсаны, торчать в разные стороны, но всегда чуть ли не хрустели от чистоты. Брайар хорошо училась, но делала это без энтузиазма.       Сидя как-то раз за обедом в столовой, Курт, Джин, Скотт и Джубили выслушивали немного нервничающую Ороро, к которой и подселили Уилкс:       — Мне как-то жутковато с ней, — девушка перегнулась через стол, чтобы слышно было только друзьям. — Я могу за себя постоять, если что, это не проблема. Но она... странная.       — А разве мы все не странные? — задал тогда риторический вопрос Вагнер, отложив в сторону недоеденное яблоко.       — У тебя над кроватью не висят распятия и ты не бормочешь во сне слова на латыни. В общем, думаю о том, чтобы попросить профессора переселить меня...       Ороро резко замолчала, потому что на стол плюхнулась её потрёпанная тетрадь с конспектом по генетике. Все пятеро как по команде повернули головы, а Монро закусила губу. Прижимая к груди несколько книг, рядом стояла Брайар, неловко убирая прядь за ухо.       — Спасибо.       К чему конкретно это было адресовано — конспекту или переселению, — никто так и не понял. Но потом Ороро рассказала, что со стены пропали все кресты, кроме одного, а тот, который Уилкс носила на шее — либо сняла, либо стала прятать под рубашку.       Прямо как Курт.       Брайар снова начала грубить, что стало небольшой проблемой для Вагнера, который искренне сочувствовал девушке и пытался поговорить с ней. Ороро всё же осталась с ней в комнате, немного стыдясь своих слов и пытаясь как-то извиниться. Очень часто Курт заставал Брайар, когда та выходила из кабинета профессора. Вагнер предполагал, что эти частые походы связаны с её способностями — раз уж она в школе Ксавьера, то должна обладать хоть чем-то. Однако Уилкс шла на контакт медленно и пока не поделилась ни с кем своими тайнами, кроме Чарльза, само собой. А вот по последнему было видно, что он озадачен.       Курт хоть и был рад, что теперь находится в Институте с такими же странными, как и он, но всё же любил частенько побывать в тишине, в окружении книг. Благо, библиотека позволяла. Мутант ещё в первую неделю после отстройки особняка облюбовал себе укромное место под деревом у пруда. Взяв с собой пару книг и, чего уж греха таить, свежий «Эсквайр», одолженный у Пьетро, парень телепортировался на улицу. Густые ветви ивы низко склонялись над землёй, закрывая ствол и позволяя побыть в одиночестве. Однако когда синяя дымка рассеялась, Курт с удивлением заметил, что его место уже заняли.       — Чего тебе? — грубо спросила Уилкс, резко захлопывая небольшую книжку в чёрном кожаном переплёте. Курт не успел прочесть название.       — Я... это моё место, я сюда часто прихожу, так что... — отчего-то он почувствовал себя не в своей тарелке, словно это он заявился на чужое место.       Видимо увидев смущение мутанта, Брайар отвела взгляд и прокашлялась.       — Я погорячилась. Извини.       Курт удовлетворённо кивнул и сел рядом с девушкой на траву, привалившись спиной к стволу дерева. И только сейчас заметил, что читает она Библию.       — Ты верующая?       — Стараюсь. Но в последнее время всё сложнее, — Брайар шумно сглотнула и уставилась в жёлто-красные глаза мутанта. — А ты?       — Конечно.       — Это странно для такого, как... извини, это нетактично.       Курт помотал головой, мол всё хорошо. Действительно хорошо. На подобное он уже давно не обращает внимания, потому что знает: тех, кто видит только внешность, можно лишь пожалеть.       — Ты слышал про Уорренов*? Вроде как они сейчас где-то в Амитивилле. Я бы хотела с ними встретиться.       — Расскажи мне, Брайар.       Девушка отложила Библию и развернулась к Курту. Ему показалось, что синяки под глазами стали сильнее. Она сидела по-турецки и её колени соприкасались с его бедром. Вагнер сглотнул — ему было непривычно ощущать прикосновение девушки, пусть и не прямое.       — Мы как-то год назад с подругой нарыли на чердаке спиритическую доску. Решили, что это будет весело. Так и было — первые пол часа, пока треугольник не стал крутиться сам. Перепугались, быстро выбросили всё. А потом я стала странно себя вести. Сама не помню — рассказывали родители. От их рассказов мне стало страшно и я пошла в церковь. Священник дал распятие и сказал молиться и верить. А как можно верить, если на следующий день я, сама того не помня, вылила на мать кипяток?       — Так ты думаешь, что ты одержима? Может быть это проявление твоих особых сил?       — Сомневаюсь, — покачала головой Уилкс и стала расстёгивать верхние пуговицы на рубашке, заставив Крута смущённо отвернуться. — Не думаю, что мутации боятся крестов.       Вагнер повернул голову обратно и посмотрел на оголённую шею девушки. Чуть ниже ключиц было несколько красных следов от креста, как будто бы его прогрели на огне и прикладывали к коже. Самого распятия не было. Курт был глубоко верующий, знающий множество молитв наизусть, но никогда до этого с подобным не сталкивающийся. Глупо было бы отрицать дьявола, веря в бога.       — Мы разберёмся с этим. Профессор что-нибудь придумает. Ты должна верить, потому что только это у нас и есть. Если бы я не верил, я бы не смог выжить... раньше.       — Это очень трудно, — Брайар схватила Курта двумя руками за трёхпалую ладонь и сжала её. — Не рассказывай никому, пожалуйста.       В её глазах почти что стояли слёзы, и Курт не мог сказать «нет».       Брайар долго корила себя за разговор под ивой. Уж если родители избавились от неё, то можно ли ожидать поддержки от такого, как Курт? Во снах её мучили видения демонов и именно поэтому она в первое время усомнилась в синем мутанте. Но внешность обманчива. Вагнер стал первым, кто поверил в её рассказ, в котором она сама уже начинала сомневаться.       Что-то внутри неё словно раскрылось — смотря в жёлто-красные глаза Змея хотелось рассказать всю свою жизнь. Понимающий, скромный, умеющий слушать. Казалось, что даже внутренний демон успокаивается, когда говорит Курт. Брайар удивлялась: как мутант с такой внешностью может быть таким чистым? Ей, прогнившей изнутри, было стыдно сидеть рядом.       А ночью ей снова стало плохо. В коридоре её обнаружила Китти Прайд: Уилкс, в длинной ночной сорочке до пола, стояла лицом к стене и ожесточённо царапала лаковое покрытие. Она делала это так усердно и долго, что на дереве появились полосы, а из-под сломанных ногтей засочилась кровь. Когда Китти перебудила пол школы, Брайар рухнула без сознания.       Одним из первых услышав крик, Курт телепортировался в коридор и застал толпу сонных студентов, склонившихся над Брайар. Растолкав всех, он поднял её на руки и быстро исчез в синей дымке, оказавшись в её комнате. К счастью, Ороро не было — видимо, выбежала со всеми. Вагнер аккуратно положил бессознательную Уилкс на кровать и быстро соориентировался: надо найти бинты и то, чем можно обработать пальцы. Открывая и закрывая ящики комода, Курт услышал тихий скрежет и резко поднял голову. Что-то медленно переворачивало вниз последнее распятие над кроватью Брайар. Вагнер отошёл на два шага назад и перекрестился. Рука сама нащупала крест на шее, который тут же и сжала.       Это не было похоже на тот недавний фильм ужасов про изгнание дьявола. Когда Курт смотрел его вместе с Пьетро, то на самом деле решил, что так бывает. Но Брайар не корчила страшные рожи. Не плевалась, не бросалась на него и не становилась уродливой от присутствия демона. Она просто сидела тихо на кровати и смотрела на него. Но глаза были... не её. Курт хорошо запомнил глаза этой девушки — тёмно-зелёные. А эти — почти чёрные. Вагнер был слишком близок к церкви, чтобы не знать, что сейчас на него смотрит не Брайар Уилкс.       Но Курт ещё очень молод и много не знает. Например, что делать в подобной ситуации. Молодой мутант растерян — он не знает, как успокоить демона, но он очень хочет помочь подруге. Он читает все молитвы, которые знает, сжав в ладонях крест, на что демон лишь издаёт негромкий смех.       Когда все молитвы прочитаны, а демон встаёт с кровати, Курт решает сделать кое-что необычное: заговорить с самой Брайар.       — Я знаю, что ты меня слышишь. Ты можешь не помнить этого потом, но точно знаешь сейчас, — демон улыбается и делает шаг навстречу. — Тебе надо довериться, Брайар, — ещё шаг; голос Курта успокаивает, заставляет довериться; душа его настолько открыта нараспашку, что демон, подходя ближе, замедляется и как будто сомневается. — Я могу понять тебя, — Курт протягивает трёхпалую ладонь и выжидающе, с надеждой в глазах, смотрит в приобретающие зелёный оттенок глаза. — Если ты не веришь, то я поделюсь своей верой с тобой.       Брайар смотрит на мутанта и кладёт дрожащую, окровавленную руку в его ладонь. В следующую минуту Вагнер прижимает к себе бьющуюся в истерике девушку, которая хватает его за ночную рубашку как маленький ребёнок. Он гладит её по голове, читая тихим голосом очередную молитву, а Брайар плачет навзрыд, громко и надрывисто, прижимаясь к единственному, кто поверил.       Потому что настоящих демонов можно приручить лишь голосом.