Berofe the promise

Человеческая душа парит над ладонью Санса. Она пульсирует, отбивая заполошный ритм, светится ярким рассветным желтым и источает небывалый для Подземелья свет. Еще одна душа человека в копилку Азгора. Еще один шаг к свободе. Сегодня Сансу было не так скучно, как обычно. Ребенок оказался неимоверно храбрым, отважным и совершенно не ведающим страха. Он боролся за свою жизнь, за свою душу, однако был сражен, как и все дети до него. Это уже четвертая душа. Еще немного, меньше половины, и душ будет достаточно, чтобы разрушить барьер. И тогда монстры выберутся на поверхность и заживут счастливо. Без стеснений и лишений. Все свято верят в это, а у Санса вызывает лишь ироничный смех. Быть счастливыми и беззаботными на поверхности, когда за плечами трупы детей, по чьим костям ты взбираешься на поверхность. «Извини, бро, сегодня ты снова не встретишь человека». Санс всеми силами пытается оградить Папайруса от службы в королевской страже. Он считает, что ему там не место. Стражник должен подчиняться приказам, убивать, в том числе и людей. Санс не может допустить этого, поэтому взвалил бремя детоубийства на себя. Из Руин вышла маленькая девочка. Она была слегка напугана и часто озиралась по сторонам. Ей было тяжело пробираться через сугробы лишь в легком пышном платье, голые коленки постоянно царапались о жесткий снег. Однако малышка не падала духом и бодро шла вперед, исполненная надежды. Санс заметил ее не сразу. Она успела пройти через мост и заграждение Папайруса, и теперь разглядывала смотровой пункт, перегибаясь через стойку в надежде найти кого-нибудь. Или что-нибудь. Девочка озорно дергала ногами и пыталась дотянуться маленькой рукой до какой-то причудливой вещи. Санс наблюдал за человеком без каких-либо эмоций. Он поймал себя на мысли, что люди в последнее время намного чаще выходят из Руин. Это, несомненно, хорошо, когда ты собираешь души, как крупицы золота, но в остальном… Мысли Санса помрачнели, окрашивая все вокруг в черно-красные тона. Он убеждал себя, что просто должен это делать, что у него нет выбора. И дороги назад тоже. Санс понимал, что надо действовать быстро, пока Папайрус не вернулся. Он тяжело выдохнул, медленно пошел к девочке со спины и произнес: - Хэй, малышня, ты чего тут ищешь? – он старался говорить непринужденно. Девочка подскочила на месте от удивления и быстро развернулась, словно ее уличили в воровстве. Такое внезапное появление слегка выбило ее из колеи. - Ой, п-простите, я-я… - зубы девочки стучали от холода. – Я Мари, рада познакомиться. И-и я заблудилась. В-вы не могли бы мне п-помочь добраться до города? П-пожалуйста, - Мари подняла на Санса небесно-голубые глаза, которые в обрамлении светлых вьющихся волос смотрелись, словно взор ангела. «Такая прекрасная, такая воспитанная, такая невинная, - Санс вздохнул. – Что я делаю?» - Хе-хе, я знаю короткий путь до города, - Санс широко улыбнулся, потом развернулся и махнул рукой. – Пойдем, это займет пару минут. - Ох, спасибо вам большое! Мистер?.. - Санс. Просто Санс, - он засунул руки в карманы и пошел в лес. Девочка резво побежала за ним, чуть ли ни вприпрыжку. Санс стремительно продвигался вглубь леса, чтобы никто не смог увидеть или услышать то, что он собирался сделать. Через некоторое время девочка подала голос: - П-простите, - зубы девочки стучали еще сильнее, - мистер, ой, С-санс, а мы скоро придем? Я… Я едва чувствую руки и ноги, - Мари растирала замершие пальцы на кукольных ручках. Санс обернулся. Ему потребовалось все самообладание, чтобы выдавить из себя широкую улыбку, пока душа стонала и кричала от боли, словно ее истязали каленым железом. - Мы почти пришли, - услышав это, Мари немного повеселела и ускорилась. Санс вышел на небольшую поляну. Под ногами, скрытая тонким слоем снега, томилась застывшая кровь. Кровь невинных детей, убитых бездушным монстром. Ее не видно, но стоит сделать несколько шагов, и алые следы мгновенно вскроются. Сансу с каждым разом все явственнее кажется, что снег сам кровоточит. Словно плачет. И плач этот слышен в завывании ветра. Санс замер. Это было так неожиданно для Мари, что она чуть не врезалась ему в спину. Повисло неловкое молчание. Девочка подняла голову и, видя, что они еще не пришли в город, осмелилась спросить: - П-простите, с вами в-все хорошо? Санс засмеялся. Сначала тихо и утробно, но потом смех стал подниматься все выше по горлу и вырвался громким раскатистым хохотом. За этим беззлобным смехом скрывались отчаяние и невыплаканные слезы. За ним скрывалась внутренняя истерика. Санс оборачивается. - Прости, малышка, но мы пришли. И медленно вытаскивает правую руку из кармана, чтобы вытянуть вперед. Мари это здорово напугало. Однако, не само движение, а лицо скелета. Точнее, глазницы. Они были пусты. - В-вы хотите убить меня? – Санс слегка оторопел от такой прямоты. – Ториэль предупреждала, что мир за пределами Руин опасен. Но неужели это так необходимо? Неужели нельзя обойтись без насилия? – голос Мари дрожал. – Я в-ведь не сделала вам ничего плохого, - слезы потекли по розовым щекам. – Я просто х-хотела помощи. Санс часто слушал последние отчаянные слова людей, но эта речь задела его сильнее, чем все другие. Она была особенно проникновенная, такая хрустально чистая и искренняя. Сансу стало нестерпимо тошно от самого себя. Он никогда не хотел никому зла. Он просто защищает брата от вынужденного насилия, от черствой службы в королевской страже. Он помогает королю освободить и осчастливить народ. Разве это плохо? Разве он плохой? Однако, со стороны, Санс просто безжалостный детоубийца. Собиратель душ. Грешник. Мари продолжала плакать и трястись. Она боялась любого движения, даже собственного дыхания. Девочка ждала, что произойдет дальше, чувствуя, как начинает сходить с ума. Хотелось развернуться и бежать без оглядки обратно в Руины, в теплые объятия Ториэль. Санс пристально смотрел на Мари. Его душа колебалась. Он видел перед собой чистейший ангельский свет, истинное добро. Все это окутывало девочку едва заметным мягким зеленым светом. Детские глаза искрились верой в лучшее. «Этот мир проклят», - подумал Санс. Атака застает Мари врасплох. Кости поднялись прямо из-под снега и пронзили мягкое, податливое тельце насквозь, поднимая над землей на десятки сантиметров. Кровь хлынула на снег. Девочка застыла в ужасе. Она смотрела на Санса стеклянными глазами, в которых отражалось отрицание происходящего. Она не испытывала ненависти, на лице застыл лишь горький упрек. Мари испустила последний вздох и обмякла. Тело повисло на костях, словно тряпичная кукла. Через несколько секунд стала медленно подниматься душа. Санс отзывает кости обратно под снег, тело плавно опускается. На уровне груди парит сочно-зеленая, как сад короля, душа. Она светится трепещущим светом и источает мягкое тепло. Санс обхватывает душу магией и словно прикасается к самой девочке, чувствует все ее эмоции разом. Глубокий вдох, затем выдох. Однако боль не уходит, она продолжает нагнетаться и все отчетливее пульсировать в груди, переполняя кости и разрывая их изнутри. Санс не выдержал и опустил голову. Тело начало мелко трясти. «Прости». Душа отправляется в контейнер. Санс берет тело девочки на руки. Одежда мгновенно пропитывается кровью, окрашиваясь в алые и багровые цвета содеянного. В нос врезается запах крови, запах смерти, запах безжалостного убийства. Санс готовится к телепортации. В этот раз ему нужно не только отдать душу Азгору, но и занести тело в лабораторию Альфис для исследований. От мысли о последнем на душе становится еще отвратнее. Мгновение. И поляна пустеет. Остаются только следы крови, похожие на большой распустившийся цветок, который совсем не скоро завянет. Как на снегу, так и на душе Санса. А где-то на мосту Папайрус вовсю высматривает человека. Конечно же, он никого не встретит. Только протяжные звуки зимнего ветра.