***
До замка Милли добиралась на полчаса дольше, чем обычно: снег на дорогах мешал идти. И чем больше она оставалась на холоде, тем больше злилась на Кристофера. И на Конрада с Элизабет тоже, потому что она сообщила им, когда приедет домой и когда ее встретить. Парк при Замке был пуст, и никто не ответил, когда она постучала в парадную дверь, так что Милли прошла черным ходом — через кухню и в фойе. Там она застала суматошную деятельность. Элизабет ужасающе опасно балансировала на стремянке, пытаясь повесить мишуру. В то время как Андерсон что-то делал с безделушками и перилами лестницы. Милли заметила три новых лица, которых еще не знала, но с которыми будет рада познакомиться. Как только перестанет злиться на то, что ее забыли на станции. Все были заняты украшением, и никто не заметил ее появления. — Кхм, — произнесла Милли, и в комнате воцарилась абсолютная тишина. — Милли, — Элизабет уставилась на нее сверху со стремянки. — Ты же должна вернуться завтра. — Нет, — ответила Милли. — Я написала Габриэлю, что вернусь в пятницу. Сегодня пятница. — Правда? — спросил Андерсон с расширившимися глазами и выражением паники на лице. — Я думал, сегодня четверг. — Определенно пятница. — О нет, — произнес Андерсон. Элизабет слезла со стремянки и обняла Милли. — Ты вся промокла. — Такое случается, когда пройдешь под снегопадом от станции, — сказала Милли, обнимая подругу в ответ. Это не вина Элизабет, что про нее забыли. Нет, она была счастлива обвинить во всем исключительно Кристофера. — Где Кристофер? — ласково спросила Милли, как делала всегда, когда злилась. — Наверху, — ответил Андерсон. — Они с Конрадом были в гостиной последний раз, когда я их видел. — Великолепно, — Милли запрыгала по лестнице через ступеньку. Неподобающее леди поведение, проскрипел у нее в голове голос учительницы по чарам. Она его проигнорировала. Наверху лестничной площадки Конрад пытался прикрепить веточки падуба на стены. Заметив ее, он застыл. На его лице появилось выражение немого ужаса. — Ты же должна приехать завтра, — заметил он спокойнее, чем она ожидала. — Ну, видимо, вы все ошибались, поскольку я приехала сегодня. Где Кристофер? — Э-э, — протянул Конрад. — Эм, — произнесла Элизабет. — Ну, видишь ли… — начал Андерсон. — Что он натворил? — спросила Милли, начиная волноваться. Может, он потерял еще одну жизнь. Может, ему нужна та, которую она использовала, чтобы перебраться в другой мир. Может, у него осталась всего одна жизнь. Нет, она бы знала. Наверняка. — Он в порядке? — спросила она. — Это катастрофа! — воскликнул Кристофер, врываясь в комнату и выглядя более взбудораженным, чем когда-либо; его волосы растрепались так, словно он запускал в них пятерню. — Милли возвращается завтра, а ничего не готово. — Э, Кристофер, — произнес Конрад. — Что, Грант? Ты не видишь, что я пытаюсь добиться, чтобы все было сделано? — отозвался Кристофер, пролетая по комнате. Проносясь мимо, он сжал ладонь Милли и поцеловал ее в щеку: — Привет, Милли, рад тебя видеть. Он преодолел половину лестницы, прежде чем до него дошло, и он обернулся, уставившись на них с тем же выражением ужаса, что недавно у Конрада. — Привет, — Милли скрестила руки на груди, нацепив самое суровое выражение, какое только могла. Было сложно злиться на него, когда он стоял перед ней — такой изумленный и растерянный. — Ты приехала раньше? — спросил Кристофер, пытаясь пригладить волосы. — Сегодня пятница, — тихонько сообщил Конрад. Кристофер выругался, потом притворился, будто не делал этого, состроив самое отсутствующее выражение, словно все шло точно по его плану. У него это так хорошо получалось, что Милли снова захотелось его стукнуть. — Кто-то должен забрать мой багаж со станции, — заявила она. — А теперь прошу извинить меня. С этими словами она подобрала юбки и зашагала прочь в направлении своей комнаты.***
Пятнадцать минут спустя ее пришел проведать Конрад. Милли знала, что это будет именно Конрад. Он всегда был их самым прекрасным посредником. — Кристофер теперь дуется — в самой своей отсутствующей манере, когда он притворяется, будто ему наплевать на свои раненные чувства, — сообщил Конрад, скользнув в ее комнату с чайником и подносом булочек. — Что полностью его проблема, а не твоя. Как путешествие? — Длинное, — Милли приняла у него чай и булочки. — А потом мне пришлось идти пешком по снегопаду. — Мы должны были встретить тебя, — улыбнулся ей Конрад. — Я послан сказать, что тебе следует оставаться здесь еще полчаса, а потом спуститься и сделать вид, будто ты удивлена. Потому что иначе он будет дуться еще больше - из-за того, что его план пошел прахом. Конрад встал и направился к выходу, но вдруг повернулся к ней. — Я рад, что ты вернулась. Хотя бы даже потому, что ты обуздываешь Кристофера. — Он был катастрофой? — спросила Милли, потягивая чай. Она все еще предпочитала холодный — после всех этих лет, — но не могла найти удовлетворительную копию того чая, что пила на родине. Иногда, когда Милли злилась на Кристофера, он отправлялся купить ей чаю в Десятых мирах, и она смаковала каждую каплю, пока он не заканчивался. — Не больше, чем обычно, — ответил Конрад. — Возможно, он бывает большей катастрофой, пытаясь впечатлить тебя. С этими словами и последней улыбкой он оставил ее одну. Милли выпила чай, съела булочки и попыталась не заснуть (хотя это и стало бы достойной местью). Она переоделась в платье, которое было маловато ей в плечах. Сойдет на время, пока ее чемодан не прибудет со станции. Милли надеялась, что кто-нибудь отправился за ним, потому что в противном случае ей совсем нечего будет носить и никто не получит своих подарков. Она спустилась по лестнице, стараясь не замечать трех новичков (надо будет потихоньку спросить у Конрада, как их зовут), глазевших на нее. Оказавшись в фойе, Милли поняла, что все смотрят на нее. Кристофер стоял в центре и выглядел таким отсутствующим, что на мгновение Милли забеспокоилась, что он растянет какие-нибудь мышцы на лице. Над ними висел громадный плакат. Большими, неровными и разноцветными буквами на нем было написано:«С ВОЗВРАЩЕНИЕМ, МИЛЛИ»
— Это, наверное, худший плакат из всех, что я видела, — сообщила Милли. — Да, — ответил Кристофер с самым рассеянным выражением. — Они совсем не старались. — Мне нравится, — Милли расплылась в ухмылке. Ей очень понравилось. Они сделали для нее плакат. Конечно, они забыли, какой сегодня день недели, но такое, наверное, с любым может случиться. — Это была моя идея, — заявил Кристофер, улыбаясь. Элизабет шлепнула его по руке, но она тоже улыбалась. — Ты хуже всех, — тихо сказал Конрад. Милли обратила свою улыбку к нему. — Спасибо, — сказала она Конраду, а потом Кристоферу и позволила ему схватить ее в объятия, крепко прижав к себе. — Скучал по тебе, богиня, — тихо произнес он, будто это было тайной. Будто остальные не знали, что он любит ее. Что за смешной ребенок, подумала Милли, похлопав его по спине. Она любила всех этих людей — даже трех новеньких, которые пока оставались для нее безымянными. Хотя шел снег, и друзья забыли встретить ее на станции, и порой она чувствовала себя абсолютно не в своей тарелке, теперь Милли была дома. А это все, что имеет значение.