О новом воскресеньи

      — Папа!       Темноволосая девчушка с разбегу кинулась в объятия Лорда Рала, не обращая внимания ни на Ричарда, ни на вбежавшую следом за ней няньку.       — Прошу прощения, Мой Лорд, я не смогла ее удержать. Она так хотела пожелать вам доброго утра… — запыхавшись, проговорила молодая женщина.       Ее хорошенькое лицо раскраснелось — от беготни и от смущения.       — Ничего, Элис. Ступай. А мы тут пока немного потолкуем. Ты ведь поможешь мне с государственными делами, верно, Гвенн?       Он подхватил девочку на руки легко, как пушинку. Она крепко обвила руками его шею.       — Да! — радостно воскликнула она.       — Только сперва поздоровайся с твоим дядей Ричардом. Ты его, наверное, не помнишь. Он приехал издалека.       Голубые глаза — глаза Даркена Рала — взглянули на Искателя с любопытством.       — Здравствуйте, сэр.       Дети Даркена и Олвен были прекрасно воспитаны.       — Здравствуй, Гвенн. Ты стала совсем большая. Сколько тебе лет?       — Четыре, сэр. И еще два месяца.       — Четыре года и два месяца! Подумать только! В последний раз я тебя видел малышкой, а теперь ты настоящая юная леди. И настоящая красавица.       Она улыбнулась улыбкой Даркена:       — Спасибо, сэр.       — И знаешь что? Можешь не называть меня «сэр». Зови меня «Ричард» или «дядя» — как тебе больше нравится.       Гвенн взглянула на отца, словно спрашивая разрешения, и, когда он ободряюще улыбнулся, сказала:       — Хорошо, дядя. — И тотчас, забыв о нем, снова повернулась к Даркену. — Папа, а Элис сказала, сегодня метель и нельзя гулять!       По-прежнему держа ее на руках, Лорд Рал подошел к окну.       — Думаю, Элис права. Посмотри, какой снег.       — Но я хочу гулять!       — Если после обеда снег прекратится, Элис сводит тебя в сад.       — Она говорит: холодно! А мама говорит, я могу простудиться. Потому что Лавена долго была в саду и теперь кашляет. Но я не буду кашлять!       — Конечно, не будешь. Мы оденемся потеплее и пойдем гулять. Я сам тебя отведу, если Элис не хочет.       У Гвенн загорелись глаза от нетерпения — и в этот момент она стала еще больше похожа на отца.       — Правда?!       — Я тебе обещаю. Но только — если снег перестанет.       — Папа, а я могу так сделать, чтобы он перестал?       — Нет, Гвенн. Помнишь, что мама говорила? Использовать магию нужно очень осторожно. И только в самых крайних случаях.       — Но мне правда надо!       — Даже если так, тебе еще рано пользоваться такими серьезными заклятиями.       — Тогда я Вэрдена попрошу!       Обрадованная этой идеей, девочка ловко высвободилась из отцовских рук и кинулась прочь из кабинета.       — Гвенн, стой! Я не разрешаю! Гвенн!       Но за ней уже захлопнулась дверь.       Даркен задумчиво глядел ей вслед.       — Твоя дочь тоже вьет из тебя веревки?       — Еще как!       Лорд Рал вдруг рассмеялся:       — Должно быть, это у нас семейное!       Ричард улыбнулся.       Прежде одно упоминание об их родстве приводило его в негодование. Прежде он не мог даже вообразить Даркена Рала таким — любящим, заботливым отцом. Но за эти годы многое изменилось — вокруг них и в них самих.       Рождение Гвенн смягчило Даркена — настолько, насколько вообще можно было смягчить такого человека. И хотя Ричард нечасто бывал в Народном Дворце, он не мог не заметить, что к своей младшей дочери Лорд куда менее строг, чем к Вэрдену или Лавене, — оттого ли, что она так похожа на него, или потому, что ему было уже сорок шесть, когда она родилась. Он прошел долгий и нелегкий путь, побывал в Подземном Мире, едва не потерял Д`Хару, едва не потерял Олвен и, должно быть, начал осознавать, что в жизни есть вещи поважнее власти. Ричард заранее мог предсказать, что ответила бы Кэлен на эти его рассуждения: что он слишком благороден и склонен думать о людях лучше, чем они того заслуживают. И все же в отношении Даркена Рала его трудно было обвинить в предвзятости. Братской нежности к нему Ричард не испытывал. Он любил и ценил Олвен и, что греха таить, всегда считал, что она чересчур хороша для его брата. С того самого дня, как увидел ее в Элвуде. ***       Она была еще моложе, чем показалось ему издали. Должно быть, одного возраста с Дженнсен.       Она вскочила из-за стола, опрокинув кружку с травяным чаем; колыхнулась темно-синяя юбка, в худенькой руке мелькнула дакра.       Кэлен бросилась между ней и Ричардом.       — Олвен, нет! Это я! Ты не узнаешь…       — Отчего же? Мать-Исповедница Кэлен Амнелл. А это, должно быть, Искатель Истины. Я только не понимаю, почему вы врываетесь в чужой дом, как в стан врага…       — Опусти дакру. Пожалуйста. Мы пришли поговорить.       — Ты знаешь, я не сражаюсь в Сопротивлении.       — Это не о Сопротивлении.       — О чем же тогда?       — О Даркене Рале.       Ни один мускул не дрогнул на лице Олвен. Она спокойно и прямо глядела в глаза Матери-Исповедницы.       — Почему со мной? Разве я Сестра Тьмы или Морд`сит?       — Не притворяйся. Он пришел вместе с тобой в Элвуд.       — Ах вот оно что, — Олвен усмехнулась и взглянула на хозяина дома, который стоял в углу, смущенно потупившись. — Я должна была догадаться. Ты послал за мной сегодня утром только для того, чтобы выманить из дома, верно, Блейн?       — Прости, милая. Я не хотел тебя обманывать, но я должен был помочь Искателю. Должен был освободить тебя от этого чудовища, Лорда Рала… Я ведь был другом твоего отца, я знаю, как он…       — Ты ничего не знаешь, — сухо возразила Олвен. — И это уже неважно. — Она повернулась к Кэлен и Ричарду. — Где он?       — Сперва расскажи, что ему тут понадобилось и почему…       — Я ничего не стану рассказывать до тех пор, пока собственными глазами не увижу, что он жив.       — Он жив, — вмешался Ричард. — И с ним ничего не случится, даю тебе слово. Но мне надо знать, для чего он наслал на Мардонию мрисвизов.       — Наслал мрисвизов? О чем ты говоришь, Искатель? — Олвен казалась искренне удивленной. — Я жила в Мардонии. Полгода назад на нас действительно стали нападать мрисвизы. Совет Семи попросил помощи у Лорда Рала, и он согласился при условии, что Мардония добровольно признает его власть. Они заключили договор, Лорд Рал должен был сам приехать в Ренвольд, чтобы его подписать.       — Все это нам известно, — перебила Кэлен.       — Но вам, очевидно, неизвестно, что по пути в Ренвольд на Лорда и его отряд напали мрисвизы.       — Ты в этом уверена?       Олвен хмыкнула.       — Это произошло на моих глазах. Мрисвизы явились в нашу деревню. Перебили всех жителей. Я пыталась с ними сражаться, убила одного из них и надела его плащ. Но мне все равно не удалось в одиночку справиться с ними. На окраине деревни был колодец, там как раз остановился д`харианский отряд — напоить лошадей. Мрисвизы налетели на них. Дар… Лорд Рал стал защищаться, его ранили. Мрисвизы решили, что он мертв. Когда они ушли, я отнесла его в свой дом. Потом выходила.       — Зачем?        Сестра Света взглянула на Кэлен пристально и немного насмешливо.       — Эти твари изрубили его вдоль и поперек. Он истекал кровью. Я должна была его бросить?       — Олвен… — осторожно встрял Ричард. — Я уверен, ты поступила так, как тебе велела твоя совесть. Но если не Рал впустил в Новый Мир мрисвизов, то кто?       — Не знаю. Могу только предположить, что это сделали Защитники Паствы.       — Защитники Паствы! Уже который месяц я слышу о них! Кто они такие?       — Я пыталась это выяснить, но узнала немного. Они утверждают, что люди должны быть равны, и поэтому уничтожают всех одаренных. Хотя сами охотно используют магию для своих целей. Они почти полностью захватили Мардонию, разрушили Ренвольд, подчинили Совет Семи и заставили его издать суровый закон против магии. Устроили настоящую охоту на Сестер Света.       — И поэтому ты бежала из Мардонии? — спросил Ричард.       — Да.       — Вместе с Ралом? — прибавила Кэлен.       — Я рассказала все, что знаю. Теперь отведите меня к нему.