Другие миры

Он наблюдал за ней с противоположной стороны улицы, она стояла под большим ветвистым деревом и кого-то ждала. Обычно бывало наоборот, это её всегда приходилось ждать. Он улыбнулся воспоминаниям. Он узнал её сразу. Кэтрин, не Елена. Но он всё-таки сомневался. Кэтрин была мертва, её тело исчезло. Но она была перед ним, он это явно видел. — Катерина, — вмиг он оказывается около неё. — Элайджа, — она очень удивляется, но тут же берёт себя в руки. — Нет я, я Елена. Он наклоняет голову любуясь её глазами цвета темного бурбона. Может быть, в последний раз. — Что ты сделала? — интересуется сухим голосом Элайджа, — Что с Еленой? Кэтрин резко и раздраженно выдыхает и тем сбрасывает свою личину. — Всем нужна эта Гилберт. Как ты узнал? — она достаёт зеркальце и поправляет свою розовую прядь. Которая её бесит, как и весь этот маскарад, как и разговор, как и Элайджа стоящий перед ней. Опять Елена! Даже он беспокоится об этой маленькой пташке Гилберт. А когда она умирала одна в доме Сальваторе, он даже не пришёл простится с ней. Её глаза обращаются к нему, оторвавшись от своего отражения. — Потому что ты это ты, — его рука желает коснуться её лица. Но вампирша, останавливает его. — Прямо сейчас пойдем признаваться? — она стукает каблуком об асфальт, и взмахивает волосами. — Нет, не сейчас, — задумчиво отзывается первородный. — Что ты задумала? — Если я тебе расскажу свой план, он же не будет таким зловещим, — улыбается Кэтрин. — Прости, что не пришел простится с тобой. Я думал Никлаус всё же предложит лекарство Наде. Кэтрин горделиво поднимает подбородок вверх. — Ты знаешь о Наде? — Я знаю о ней больше чем ты думаешь? — Элайджа всё же поправляет прядь, что выбилась из-за ушка Пирс. — И откуда позволь узнать? — Кэтрин отступает к стволу дерева, не давая ему возможности быть к ней так близко. Но он настигает её, припадая к её губам. — Почему ты не пришёл проститься со мной? — шепчут её губы после. Она позволяет себе слабость стоять, прижавшись к этому мужчине, касаясь лбом его лба. — Я пришёл, — отвечает чуть слышно, Элайджа, — Сейчас. — Что? -она поднимает на него свои янтарные глаза. Светлые и наивные, как у оленёнка. — Постой и послушай меня. Я должен был проститься с тобой, но я не мог придти туда, увидеть тебя …такой. Я так скучал по тебе, Катерина, все эти годы я хранил память о тебе, о весёлой юной девушке, которая верила в любовь. Я искал тебя… Но когда мы встретились, прошло слишком много времени. Время меняет мысли и ожесточает сердца, время стирает память. К тому часу, когда я вновь взглянул в твои глаза, я видел только Кэтрин. Для меня ты была только Кэтрин, пятисотлетняя вампирша в бегах. Мы с Никлаусом слишком долго шли к своей цели, мой брат стал мне дороже тех дней, что я провёл в твоем человеческом обществе. Мне жаль, но я ничего не чувствовал. Всё изменилось, когда ты позвонила мне как только получила лекарство. Часть моей души верила, что приняв его ты бы могла стать собой. Но у тебя были другие планы. А потом, по жалкому стечению обстоятельств, ты приняла его и умерла. Медленно умирала. Я не мог видеть тебя такой, беспомощной и страдающей. Я хотел запомнить тебя смеющейся и вечно живой. Хотел оставить в памяти мгновения когда твои волосы распадаются по подушке, когда твое гибкое тело стремится навстречу моему, когда твои нежные руки с жаждой касаются меня, а твоя кожа на ощупь так идеальна. Увидеть тебя другой — это стало испытанием для меня. Я был слаб, Катерина. Слаб, когда пытался найти способ сохранить тебе жизнь при жертвоприношении, слаб когда искал тебя после побега, скорее для себя, чем для мести Никлауса. Слаб, когда запер тебя в пещере, надеясь что так смогу держаться от тебя подальше. Слаб, когда согласился на встречу спустя пережитое. Слаб когда ответил на поцелуй. Слаб, когда просыпаясь с тобой, каждый раз любовался тобой. Я любил тебя. Но всё кончено, ты должна уйти, а я должен отпустить тебя. Тело Елены будет сопротивляться, она такой же боец как и ты. Я не знаю, сколько это продлится, и будет ли у меня ещё один шанс сказать «прощай»? Поэтому я скажу это сейчас. Прощай, Катерина. Элайджа касается её лица. — Ты забудешь об этой встрече и о том, что я знаю правду. Ты продолжишь жить жизнью Елены Гилберт, воплощая в реальность свой план. Возможно, ты получишь то, чего хотела. Я даю тебе этот шанс. Побудь счастливой хотя бы мгновение, пусть и притворяясь кем-то другим. В конце концов ты делала так на протяжении столького времени. Но теперь просто перестала бежать. Первородный берёт в ладони её лицо, всматриваясь в знакомые черты. В глаза, наполненные не пролившимися слезами, в любимые скулы, кидают взгляд на губы. Он не должен плакать, он должен отпустить её. — Моя Катерина, — шепчет он напоследок и исчезает. Элайджа останавливается за углом дома и пытается ровно дышать, но он задыхается. Сердце в груди болит так сильно, что кажется сейчас разорвётся. Человеческая боль. Он отвык её чувствовать. Не так сильно. Почему так сильно? Первородный проводит рукой по кирпичу, ощущая его трещины. Он словно эта каменная стена, которая со временем покрылась трещинами. Наверное, он слишком стар, если прощание так зацепило его. Время ни к кому не благосклонно. Майклсон выпрямляется и прислоняется спиной к шершавой стене. Он не может отпустить её. Он зря надеялся, что сможет. Он не смог, не сможет никогда. Ему нужно увидеть её. Он возвращается к дереву, когда она уже переходит дорогу. Королева этой улицы. Позади неё слышится скрип тормозов и ругань, но её это не колышет. Она чуть взмахивает волосами и приближается к скамейке. Элайджа узнает Мэтта Донована. Кэтрин закрывает руками глаза парня, и смеётся в ответ на его слова. Живая и естественная. Она целует Донована в щёчку и легко приземляется рядом с ним. Елена, не Кэтрин. Как же она на неё похожа. Как ловко она обводит Донована вокруг пальца.Он верит ей. Элайджа любуется девушкой и понимает, что улыбается. Она выживет, всегда выживала. Уже по пути в Новый Орлеан он задумается: почему он позволил ей просто так уйти? Играться чужими жизнями? Обманывать? Вероятно, он такой же монстр как и она. Всё для собственных желаний. Он никогда не сможет отпустить её, но он должен постараться. — Прощай, Кэтрин, — произносит Элайджа глядя в окно поезда, что везёт его к другой жизни. — Если ад существует, со временем мы встретимся там. Ведь нам обоим там самое место. Он закрывает глаза и переносится мыслями в тот день, когда впервые встретил её. Отпустить её оказывается не так просто.