Вариант сосуществования

Баффи вышла из дверей «Мерлотта» далеко за полночь. Ночка выдалась горячая и, даже ей, признанной сотруднице общепита, со всей ее истребительской сноровкой и неутомимостью пришлось нелегко. Черт, казалось, в это унылое заведение сегодня сбежался весь городок. Она вдохнула полной грудью ночной душный воздух Бонтона и… забыла выдохнуть, увидев высокую фигуру, маячившую за углом здания. — Помяни черта, и он появится, — мрачно буркнула себе под нос Баффи, решительно двигаясь прежним маршрутом. Еще чего не хватало, уступать дорогу всякой нежити! Она горячо разделяла вселенскую печаль Сэма по поводу того, что невозможность войти в дом без приглашения для вампира, не распространяется и на общественные заведения. «А этим тварям еще и права дали!» Впрочем, Эрик Нортман, кажется, внутрь бара и не собирался. «Брезгует», — ехидно подумалось Баффи, — «Наше заведение не соответствует классу его холодной, бледной рожи». Она плотнее запахнула куртку, так как внезапно ощутила, что луизианский воздух по ночам, пожалуй, коварен и резко становится прохладным. Самая большая подлость заключалась в этом самом «резко». По спине у нее пробежала волна неприятных мурашек, — впрочем, возможно, так ее тело реагировало на присутствие вампира. — Уйди, — мрачно бросила она, только приблизившись к высоченному вампиру, возникшему у нее на пути. Эрик слегка наклонил голову набок, разглядывая ее в этой своей неподражаемой манере «я — охотник, ты — ничто», и Баффи поневоле почувствовала, что начинает заводиться. «Лягушка ты, холодная, мерзкая лягушка». Она усмехнулась. Ну, правильно, если Луизиана — штат болот, то вполне закономерно, что тут обязаны водиться скользкие холоднокровные. Но права-то им зачем давать? — Чему ты улыбаешься? — поинтересовался он, напрочь игнорируя ее последнюю просьбу. Баффи вздохнула, осознав, что просто так уйти ей не дадут, вздернула голову, чтобы можно было заглянуть этому типу в лицо, и выдала. — Просто подумала… ты такой высокий, и у тебя клыки есть, а я такая маленькая, вся из себя пушистая и никаких клыков… Она сделала паузу для пущего эффекта. Эрик, не меняя выражения, терпеливо ожидал продолжения. — Но мангусты ведь тоже маленькие, а змеи их боятся, — лучезарно улыбнулась Баффи, протянула руку, чтобы отодвинуть Нортмана с дороги, и тут же ощутила, как ее резко прижали к стене здания, перехватив за предплечье. Такой расклад событий ей уже не нравился. Она приготовилась к тому, чтобы дать ожесточенный отпор, но вампир пока не предпринимал никаких угрожающих ее жизни действий и только продолжал с интересом ее разглядывать. «Как насекомое, ей-богу!» — Я тебе не Соки! — возмущенно зашипела маленькая блондинка, — И я не за толерантное отношение к кровососам. А ну, отпусти меня. — А я не Билл Комптон, — все так же спокойно отозвался он, не ослабляя хватки, — И, тем не менее, по закону мы теперь равны. Нужно учиться… Уголок его губ дернулся в пародии на усмешку, бровь взлетела вверх: — Сосуществовать. — И начать учиться ты решил с меня? — кровь Баффи кипела, она ненавидела, когда вампиры пытались вот так с ней обращаться, когда хватали, прижимали к стенкам, когда ее кровь начинала бурлить с неистовой силой от одной только близости мертвого тела. Это было так мерзко, так отвратительно, так… — Сладко… — Эрик подался к ней ближе, если бы он был человеком, она бы, наверное, ощутила сейчас его сбитое дыхание, но ее собственное слышали они оба наверняка, — Твоя кровь пахнет сладко. Девушка облизала пересохшие вдруг губы, пытаясь решить, что хуже, — если они пересохли от страха или… от чего-то еще. — Скажешь какую-нибудь глупость вроде того, что я пахну персиками или ванилью, ты труп, — пробормотала она. — Я УЖЕ труп, — напомнил он, наклоняясь еще ближе, стирая между ними разницу, вторгаясь в границы ее личного пространства, почти касаясь губами завитков белокурых волос, — Но именно это тебя и возбуждает, не так ли? Баффи вскинулась, дернувшись всем телом от возмущения, заглянула в ледяные голубые глаза, чтобы высказать все, что она думает о таком нелепом предположении, и осознала, что допустила ошибку. У всех свои таланты. Баффи могла размазать по стенке большинство из встречающейся нежити, и ее раны заживали быстрее человеческих, но, в отличии от Соки, она была чувствительна к вампирскому внушению. Так что было крайне, крайне неразумно с ее стороны заглядывать в эти глаза… потому что отвести взгляд она уже не смогла. Холодные, такие холодные, немигающие прозрачные глаза, до странности голубые, — не так, как небо над головой, не так как неоновая вывеска рядом с баром, — как вода в холодных горных ручьях. Странная мысль. Она замерла, глядя в эти глаза и чувствуя, как бьется, бьется, отчаянно бьется пульс на ее горле. Пульс, который не мог не привлечь его внимания, и он, конечно же, привлек, как только она об этом подумала. Эрик, казалось, стал еще больше. И ближе. Вампир поднял вторую руку, коснулся прядей ее волос, потом щеки. Зачарованная Баффи никак не могла ему помешать, она могла только шумно дышать, чувствуя, как ледяные кончики его пальцев скользят по ее горячей коже, и пытаться вернуть себе контроль над своим телом, над своими ощущениями. «Боже, Бафф, возьми себя в руки, это вампир! Тебе еще не надоело?» Пальцы очертили нежную округлость ее щеки, спустились на шею, отодвигая прядки волос. Девушка прикрыла глаза, — закрыть их совсем не получилось бы, — когда они нащупали почти незаметные шрамы на ее горле, послав по телу волну электризующего тока. Это оказалось слишком сильно, — ощущать как пальцы вампира касаются следов, оставленных вампирскими же клыками. Она ощутила, как при воспоминании о самом сильном удовольствии в ее жизни, тянет внизу живота, а белье начинают намокать. «Господи, как отвратительно! Как же отвратительно… и как хорошо… „ Все, чего она могла сейчас желать, чтобы в ее шею вонзились клыки, принося, наконец, желанный поток эндорфинов. Ей было уже все равно… почти, хотя какая-то часть ее сознания продолжала бороться за то, чтобы остаться самой собой. Эрик посмотрел на ее шею, на его лице на миг промелькнула тень неудовольствия, хотя пальцы продолжали ласкать ее шрамы. — Тебя кусали, — бросил он. Это был не вопрос, но Баффи не удержалась от ехидной реплики, пусть голос ее и не совсем слушался. — Не нравится? Ты хотел быть первым? Вынуждена разочаровать, даже если ты меня сейчас укусишь, ты станешь только четвертым. Насколько она знала этих существ, у них с вопросами крови и так далее, были большие заморочки. Вот и Эрик сейчас совсем не выглядел довольным, он сжал ладонью ее шею, заставив Баффи задохнуться от острой вспышки наслаждения, склонился совсем близко, почти коснувшись губами ее губ. — Я не буду первым, — согласился он, — Но со мной ты их забудешь. — Какая… самоуверенность! — с трудом выталкивая слова, так как рука сжимала ее горло достаточно сильно, перекрывая нормальный доступ кислорода, прошипела Баффи, — А как же слова насчет сосуществования и прочая чушь? Вся эта линия, которую вроде как гнет ваша правящая верхушка. Он был так близко, что его ресницы касались ее лица. Она не могла отрицать, что он красивый. ‚Чары, чары, все это только чары.‘ Красивый, сильный, опасный… сексуальный. ‚Ну да, он же вампир, черт побери, — продолжала мысленно издеваться над собой Баффи, -, а ты у нас известная Выебительница вампиров!‘ О, черт, это однозначно было не то слово, которое следовало бы употреблять. Даже беседуя с самой собой. — А чем тебе не нравится подобный вариант сосуществования? — он отпустил, наконец, ее предплечье, но легче не стало. Во-первых, Баффи все равно не могла сдвинуться с места, а если бы и могла, колени были ватные, а, во-вторых, эта же рука, поднявшись, скинула с ее плеч куртку, обрисовав плавным движением обнажившееся плечо, покрывая его волной мурашек, пробежавших по коже вслед за этим, — Что-то же мои… соплеменники… находят в постоянных отношениях со смертными, я вот и думаю, может, мне тоже попробовать? Поддержу линию правящей верхушки личным примером, так сказать… Он однозначно издевался. Совершенно точно издевался. Но Баффи, почти готовая заскулить, так больше не могла. Она хотела его, отчаянно хотела. Хотела, чтобы этот жесткий рот впился, наконец, в ее губы, чтобы можно было запустить пальцы в его светлые волосы, обхватить ладонями эту мощную шею, прижаться грудью к твердой, холодной груди, обвить ногами его бедра, почувствовать его эрекцию… Хотела его всего. ‚Интересно, у него там… он такой же большой?‘ От одной только этой мысли колени подгибались. Она даже не знала, чего ей хочется больше, — чтобы он вонзил в ее шею клыки или чтобы вонзил кое-что другое… и не в шею. ‚Дааа, ты некрофилка. Это точно. Пора лечиться, Бафф.‘ — Так, чего же ты хочешь? — словно прочитав ее мысли, задал он вопрос. Ладони Эрика резко накрыли ее грудь поверх тоненькой маечки, подушечки больших пальцев погладили через ткань моментально затвердевшие соски, и не удержавшаяся Баффи застонала, — Скажи мне. Его зрачки пульсировали, затягивая в водоворот, подчиняя своей воли, своей власти. В такт тому, как они расширялись и сужались, начинало биться и ее сердце. Удар, удар, еще удар. — Скажи… — он коснулся губами ее губ, легонечко, дразня, разжигая, не целуя, только намекая. Его воля обрушилась на нее сокрушающим молотом. ‚Хочу? Хочу, чтобы ты сорвал с меня белье к чертовой матери и жестко выебал прямо здесь.‘ Но озвучить такое Баффи не осмелилась бы даже под самыми сильными вампирскими чарами. Собравшись с силами, порожденными, скорее, отчаянием при мысли о том, что это безумное напряжение продлится еще хоть секунду, не разрядившись, она оттолкнула его, отскочив в сторону: — Пошел к черту! Он выпрямился во весь рост, в отличии от растрепанной и смятенной девушки, такой же спокойный и холодный, как был до этого, словно бы ничего и не произошло, улыбнулся неожиданно. — А ты маленькая вампирская шлюшка. Так хочется заполучить в постель Смерть? Жестокая правда его слов задела ее глубже, чем она сама этого ожидала. Злость поднялась в ней с новой силой, не убив, однако, до конца желание. — Твое счастье, что законом теперь запрещено убивать вампиров, — выплюнула она, — Хотя всегда можно сделать исключение. — Твое счастье, что законом теперь запрещено убивать людей, — отозвался он равнодушно, — Хотя всегда можно сделать исключение. Развернувшись, он направился куда-то в сторону леса, но через пару шагов вдруг остановился, будто что-то вспомнив, повернул голову через плечо и заметил. — И да, кстати, просто, чтоб ты знала… — в воздухе повисла эффектная пауза, — Я и не думал тебя зачаровывать. Манипулятивный сукин сын! У Баффи даже слов не нашлось от возмущения и… стыда. Эрик наклонил голову, в последней усмешке обнажив, наконец, клыки на прощание: — До скорой встречи, моя маленькая смертная подружка.