У каждого своя дорога в Рай

      Солнце летом, кажется, вообще не скрывается за горизонтом: вот наступает закат — как на холсте художника на лазурном небе появляются то широкие оранжево-жёлтые мазки, то прямо поверх них вспыхивают розовые, сначала практически не заметные, а потом ни чем не скрытые оттенки — потом абсолютно все люди моргают — буквально на мгновение и ни секундой больше — а открыв глаза, понимают, что вот они, родные сердцу солнечные лучи, вновь освещают город, забираясь всё выше и выше на небосвод. На деревьях тут же начинают щебетать птички — как бы напоминая чересчур засидевшимся за фильмами-книгами-разговорами, что хорошо бы уже пожелать самому себе спокойной ночи.       Но повезло тем людям, которые либо уже вышли в отпуск, либо ушли на свои не менее долгожданные школьные и институтские каникулы, да или просто график выходных дней наконец-таки заметил и этих людей. Огни могут со спокойной совестью до обеда проявляться в постели, никуда не спешу и не боясь получить стык от строго начальника. Эти счастливцы просто имеют законное право уткнуться носом в подушку и забыть абсолютно обо всём.       Вот только ни Лаврова, ни Рокотов не были тем утром занесены в список этих бездельников-отдыхающих. Им предстоял нелёгкий трудовой день, наполненный поездками туда-сюда, составлениями различного рода бумаг и всякой подобной служебной ерундой, которая ерундой, конечно, не была, но сидела уже в печенках, раздражая своей однотипностью.       Время на будильнике подсказывало, что у пары есть ещё законных полчаса сна — за это время вполне можно успеть спасти какого-нибудь смолисто-фиолетового носорога, сбежавшего из межгалактического зоопарка, или пообщаться о делах разгула преступности с кем-нибудь из великих: с Островским тем же или с Достоевским.       Но капитану Лавровой не спаслось — она и так уже плевала в потолок минут десять или пятнадцать — и это совершенно не значит, что она тихонечко выпорхнет из комнаты и отправится готовить завтрак для любимого, нет. Она так и продолжит лежать с ним в обнимку, обжигая грудь своими дыханием и как бы совершенно случайно щекоча волосами и кончиками пальцев. Лаврова по отработанной схеме отправит майора готовить завтрак, а сама вальяжно появляется в постели, совершенно ни о чём не заботясь и радуясь, что план вновь пошёл так, как надо именно ей.       — Сегодня ты меня не проведёшь, — вместо привычного «Доброе утро» произнёс Рокотов, всё так же прижимая любимую к себе, слегка приподнявшись на кровате. Губами коснулся её губ и, непривычно поспешно оторвавшись от поцелуя, хитро улыбнулся.       — Уверен? — Катя не привыкла проигрывать и опередивший её в первом шаге совершенно точно не должен подумать, что одержит победу в новой схватке.       Она в тот же миг начала вырисовывать витиеватую линию на его груди, постепенно «перешагивая» на оголённый торс, абсолютно уверенная, что победа вновь будет за ней, и Рокотов просто не захочет останавливать «просто коллегу», прерывая практически каждодневный утренний ритуал.       Но что-то в этот раз явно пошло против чётко отработанной схемы. Неужели всё это время специально поддавались, а, товарищ майор?       — Даже не сомневайся, — прошептал он в ответ своей белокурой соблазнительнице, хорошо помня, как ещё тогда, на задании, она будто бы просто увлеклась игрой в счастливую семейную пару, словно просто случайно легла с ним в одну постель, ко всем чертям оторвав пуговицы на рубашке напарника… Они тогда так вдвоём и опоздали на утренний завтрак, провалившись в сон только под утро.       Неожиданно для Лавровой Нил «смахнул» её со своей груди, как кандалами зажимая запястья и нависая прямо над ней. В голове мелькнула мысль, что можно попытаться вырваться, но слишком интересно было узнать, как же именно он собирается обойти её в этой негласной борьбе.       Его руки ослабили и без того не сильную хватку, скользнули ниже, пробежав пальчиками по плечам, и наконец замерли чуть ниже ключиц, нетерпеливо сжимая ткань когда-то его футболки, а теперь полностью её пижамы-домашней кофточки.       — А ты хитрый, — только и сказала Лаврова, когда Нил окончательно стянул с неё одеяло, до этого оплетавшее её стройные ножки, нарисовал дорожку поцелуев на не прикрытом кофточкой животе, то и дело сильно прикусывая нежную кожу.       — Кто, говоришь, готовит завтрак? — усмехнулся Рокотов, проскользнув рукой по её бедру.       Майор заботливо развёл Катины колени в стороны, устраиваясь поудобнее и видя, как замерло в ожидании её тело. Хотелось подольше поиздеваться над любимой, вот только какая неудача — самому уже ждать не было силы…       Сегодня капитан Лаврова была готова отступить от победы. А быть может и не только сегодня?       По принятому когда-то ещё в самом начале отношений правилу, когда завтрак уже был окончен, Лаврова отправилась мыть посуду, завершив благоверного, что в следующий раз он так легко не отделается. Борьба есть борьба, и совсем не важно, что эти двое любят друг друга, а баталии эти устраивают скорее по привычке, которое навечно отпечаталась в подсознании как майора, так и капитана.       Они, наверняка, и на собственной свадьбе устроят разборки, либо вспомнив какой-нибудь давно минувший случай, либо найдя основания для ссоры буквально на расстоянии вытянутой руки. Если они, конечно, дойдут до ЗАГСа, а то ведь у пары как: то кровопролитных дел выше крыши, то они вновь не разговаривают и вообще видеть друг друга не желают.       — Слушай, раз уж на то пошло, — заговорил Нил, разглядывая идеально ровную спину почти что жены, — может, ты и в посёлок вместо меня съездишь? А?       Майор подошёл к Лавровой со спины, мягко опустив руки на талию.       — О машине я договорюсь, — он уже хотел оставить поцелуй на изящной шейке, кожу которой ещё не тронул ни единый пшик духов — в такие моменты она становилась до невозможности домашней, её не хотелось отпускать от себя ни на шаг, только целовать, крепко-крепко прижимая к себе — но Катя среагировала быстрее, и на Рокотова полетели брызги горячей воды. — Кать!       — Мы по поводу поездки с тобой уже всё обсудили, — как ни в чём не бывало ответила Лаврова. Выключила воду, закрыла дверцу шкафчика за последней тарелкой и только после этого развернулась к возлюбленному лицом. — Какой-то ты мокрый. Полотенчик дать? — беззаботная улыбка озаряла её лицо.       — Неужели тебе не хочется выбраться на природу, подышать свежим? — вновь завёл шарманку мужчина. Очень уж ему не хотелось вновь тащиться в этот «Рай», разыскивать свидетелей, а потом выслушивать их рассказы о беспределе и творящихся ужасах, которые совершенно не связаны со случившимся убийством гражданки Тарабриной. Рокотов слушал всё это меньше суток назад и продолжать абсолютно не желал. — Чего ты будешь в Москве сидеть? И так целыми днями одними только выхлопами дышишь.       — Ты тоже, — резонно отметила Катя. — Я только о тебе и беспокоюсь, любимый. Ты ведь не так давно с больничного вышел, — припомнила она майору сломанную в конце мая ногу. — Тебе свежий воздух полезен. А я потом как-нибудь.       По времени уже было собираться на работу, и пара решительно переместилась из кухни в спальню. Шкаф распахнул свои широкие двери и представил хозяевам своё содержимое, предоставляя полную свободу выбора.       — К тому же убийца вполне вероятно и сейчас может быть в дачном посёлке. А что если он подумает, что его уже выявили и вот-вот задержат? Неужели ты не расстроишься, если меня убьют?       — Конечно, расстроюсь. Что ты глупости какие-то спрашиваешь? — поспешил ответить Рокотов, приобняв блондинку за талию и всё же оставив свой отпечаток-поцелуй на нежной шее. — Как я могу не расстроить? Убийство ведь на нашей территории. Искать придётся.       — Идиот! — майор тут же получил по голове, так и не успев увернуться. Карма всегда наказывает: сморозил глупость — жди вернувшегося бумеранга.       Лаврова, буквально сорвав с вешалки блузку, удалилась прочь из комнаты, даже не посмотрев на недавнего собеседника. Словно маленького ребёнка оставила в комнате, чтобы тот подумал над своим поведением. Ещё б в угол отвела, строгая тётя Катя.       — Ну, Кать! — донеслось ей в спину. Но женщина даже не затормозила, скрываясь за дверью ванной.       Через несколько секунд Рокотов уже стоял под дверью. Попытка открыть её не увенчалась успехом, и майор просто припал плечом к стенке и стал постукивать костяшками пальцев по деревяшке.       — Катён, не обижайся, — говорил он сквозь дверь, прекрасно зная, что она не только отчётливо слышит его, но и даже ждала, что он подойдёт и станет говорить. — Я ведь пошутил. Кать, ну выходи. Не будешь ведь ты вечно сидеть в ванной. На работу опоздаешь. — по ту сторону двери не доносились ни звука. Если бы Рокотов не видел, что блондинка зашла туда, давно бы уже решил, что абсолютно никого за этой дверью нет. Ну, или этот кто-то уснул. — Ну, ладно, я поехал тогда. Но если ты меня перед выходом не поцелуешь, я обязательно найду какую-нибудь симпатичную особу в этом посёлке.       — Только попробуй! — дверь в один распахнулась, и Рокотов вновь едва не получил по голове. Но на этот раз успел увернуться и, перехватив руки Лавровой, украл уже не первый за утро поцелуй.       — Так может мы поменяемся? — улыбаясь, спросил Нил, не отпуская блондинку.       — Иди ты к чёрту! — Катя всё же вырвалась из его крепких объятий и удалилась собираться дальше.