Только попробуй пробраться в усадьбу, Эванс, и я лично отправлю тебя в ад, Коул.
Ярость прошлась по моим венам, а лицо исказилось до неузнаваемости. Даже сейчас, когда она умирает, они требуют держаться подальше. Даже сейчас, когда я не увижу её больше никогда, они указывают, что мне делать! В этот момент я впервые почувствовала уверенность, поэтому, бросив последний взгляд на комнату, я быстро выскочила из неё и, всё ещё держа в руках фотографию, стремглав побежала на второй этаж. Кто-то что-то прокричал мне, а Джеймс, кажется, попытался о чём-то спросить. Но мне было всё равно. Настолько безразлично, что никакие неприятности, ссоры больше не интересовали меня. Я вытащила свои склянки с зельями и запихнула все медицинские принадлежности в сумку, предварительно наложив на неё заклинание. Ничего, я еще поборюсь за жизнь Харли Констанции Вайт. И ничто не станет преградой. Когда я вновь оказалась на первом этаже и готова была выскочить на улицу, меня самым наглым образом притянули к стене мужские руки, которые принадлежали Поттеру, а Сириус, который стоял неподалеку, наложил невербальное заклинание, от чего мое тело обмякло и сползло на пол. — Что случилось, Лили? — спросил Блэк, когда он вместе со своим другом присели напротив меня на корточки. — Ты чуть не выбила дверь в комнату Слизеринцев, да ещё и послала Мерс. Что ты творишь? Я смотрела в их глаза, в поисках непонятно чего, и ощущала, как слезы скатывались по моим щекам. Меня так раздражало собственное бессилие, что я была готова взвыть от отчаянья. Я не могла сидеть здесь, мне нужно было срочно бежать к своему другу, но чертовы Мародеры просто не давали мне этого сделать! Рыпаться было бесполезно, ещё глупее было бы всё рассказать, поэтому я поникла. Просто взяла и перестала двигаться, уставившись в одну точку, ощущая только боль. Такую, от которой мне бы хотелось умереть вместо Вайт. Пустота заполонила каждую клеточку тела, а слезы сами собой медленно начали стекать по щекам. — Лили, — ласково позвал меня Джеймс, аккуратно дотронувшись до руки. Но я не хотела ему отвечать, потому что воспоминания полностью убивали меня. И я не выдержала. Резко дернувшись, я повернулась и застыла. Я смотрела в уже знакомые бездонные голубые глаза, видела ту же широченную улыбку и россыпь веснушек на лице. Её кудрявые русые волосы переливались золотом на солнце, а чересчур худые ноги выглядели как палки. Харли помахала мне рукой, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Люис поспешно подбежал к девушке, сомкнув её руки в своих. —…что произошло? Парень аккуратно положил Харли на землю, а потом посмотрел на меня с долей неподдельного страха и еле слышно, сухими губами прошептал: — Эванс…ты хорошо разбираешься в зельях? — Это же ты выиграла олимпиаду, — не выдержал Лунн, внимательно смотря на меня. — Пожалуйста, ты же можешь помочь нам. — Нет, нет, — зашептала тихо я, пытаясь преодолеть заклинание, захлебываясь собственными слезами. Я не могла помочь. Я вообще ничего не могла. Я была настолько жалкой и беспомощной, что уж лучше и не было меня. — Тише, Лили, тише, — я почувствовала сильную мужскую грудь, скорее всего, это был Джеймс, но мне было настолько всё равно, что клянусь, это сведет меня в могилу. Мерлин, почему я настолько слаба? Зачем мне все это? Почему я вынуждена быть здесь, когда нужна совершенно не тут? И мне хотелось кричать, так, чтобы все в ответ замолчали, чтобы они переняли хотя бы частичку моей боли, а не стояли и не пытались мне помочь. Мне не нужна была помощь, черт возьми. Я не нуждалась в вас, люди. — Что это за дом на отшибе? Почему вы ничего не говорите о нём? — Так это ты пыталась проникнуть в усадьбу Вайтов? Не ожидала от тебя такого, Лили. Как ты можешь вот так вот по-варварски пробраться на чужую территорию? Голоса отдаленно звучали в голове, когда я постепенно начала понимать, что попросту теряю сознание. Всё перед глазами поплыло, а звуки внешнего мира казались мне такими далекими и странными, отчего мои руки от бессилия упали на пол. Я не должна была сдаваться, не должна была сидеть здесь, мне нужно было срочно собрать все свои силы в кулак и стремительно побежать к ней, но я не могла. Там, глубоко внутри не было ничего, что могло заставить меня сорваться с места. Я, чёрт возьми, падала. Падала так стремительно и быстро, что надежда на счастливое приземление тлела на глазах. — Девяносто процентов популярности книги зависит от пролога, — тихо прошептала я строки из письма Харли таким охрипшим голосом, что в другой ситуации точно удивилась бы этому. — Что ж, тогда я заранее обречена на провал, Джеймс, — я подняла свои заплаканные глаза и внимательно всмотрелась в его, когда перед глазами все плыло. — Потому что наша история началась так ужасно, что её конец неизбежно не будет лучше. — Что? — Поттер обеспокоенно сжал меня в своих руках, и впервые на его лице было такое безумие и боль. Я вновь ощутила холодные слезы, а головокружение с каждой секундой становилось все более мучительным. — Ты…ты давно знакома с Коулом и Люисом? — Всю свою жизнь, — тихо ответила Вайт, повернув свою голову ко мне. — Знаешь, я бы тоже попала на Слизерин. — О чём ты, Лили? — Констанция? Кто это? — Это я. — Какая история? Какая книга? Какой пролог? — Знаешь, Харли Вайт уже давно умерла. Да, она стоит перед тобой, улыбается, доживает остатки жизни, но она мертва. Она осталась где-то в сентябре 1970 года, потому что быть той, кем ты был, в моей ситуации невозможно. И когда я попала на этот остров впервые, в убогом одиночестве, я начала вышивать на каждой одежде это имя — Констанция, потому что оно — мой спасательный круг. Это — то, что стало со мной после всех событий, произошедших в жизни. Я вздрогнула так сильно, что сердце на мгновенье застыло в груди. Легким панически не хватало воздуха, а истерика постепенно сходила на нет. Последнее, что я увидела, прежде чем отключилась, были пронзительные, беспокойные карие глаза. — Поздно, — наконец проговорил он, открыв дверь, жестом подзывая меня к ней. — Что? О чем ты? — опешила я, не понимая вообще ничего. — Уже слишком поздно. Она умирает, Лили. Её уже не спасти.***
Меня мучил кошмар. Вот передо мной стояла Харли, а в следующий момент её дом постепенно начинал оживать, засасывая внутрь себя Вайт. А она кричала, и её лицо искажалось в таком ужасе, что я начинала кричать сама. После этого картинка гасла, а потом вновь повторялась, будто бы в дешевом кинотеатре, у которого пленка включена на постоянное повторение. Я резко открыла глаза, и схватилась за грудь, тяжело задышав и выпучив глаза. Мне было и страшно, и больно, а сердце делало кульбит за кульбитом. Когда я посмотрела в окно и увидела, что уже утро, я резко соскочила, внимательно высматривая дом Вайтов. Усадьбу по-прежнему стояла, купаясь в лучах солнца, но выглядела отчего-то ещё страшнее, чем обычно. Быстро переодевшись и открыв нараспашку окно, я перекинула веревку через раму и, глубоко вздохнув, уже собралась слезать, как вдруг услышала звук открывающейся двери. Резко дернувшись, я потеряла равновесие и чуть не упала, а когда вновь посмотрела в сторону двери, увидела Алиду Лостер. Вожатая смотрела на меня, не моргая, закусив губу. В её глазах читалось отчуждение и странный, немой вопрос. Лостер тяжело вздохнула и, приблизившись к окну, облокотилась о раму и зачем-то всматривалась в убогий дом на отшибе. — Лили, зачем это тебе? Зачем ты делаешь это? — А зачем вы скрывали от нас усадьбу? — холодно ответила я, нахмурившись. — Харли Вайт живет там, верно? И она питает это проклятое здание, а вы ничего не делаете, чтобы её спасти, — я досадливо хмыкнула, ощутив прилив странной энергии. — Харли умирает, а вы даже не пытаетесь ей помочь. — А ты уверена, что ей нужна помощь? Алида долго посмотрела на меня, поджав губы, а потом странно расхохоталась, и её смех не нравился мне вовсе. Он казался таким злобным и отчаянным, что я действительно хотела выпрыгнуть из окна. — Когда я только приехала сюда работать, буквально после того, как меня выгнали из Хогвартса, меня тоже интересовал этот дом, как и маленькая девочка, что вечно наблюдала за мной, — Алида замолчала, закусив губу, и ее лицо исказилось странной болью. — Она мучилась, Лили. Этот дом не просто съедал её силы, он съедал и её, терзая и умертвляя. Но Харли Вайт настолько цеплялась за жизнь, что терпела всё это. Лостер замолчала и мечтательно посмотрела вдаль, а я сжала кулаки. Это было воистину страшное место. Настолько ужасное, убийственное, что лучше никогда и не думать о его существовании, вычеркнуть из памяти и двигаться дальше. Только вот в моем случае это было невозможно, не стоило даже надеться, что после всего пережитого здесь, я начну жить, как раньше. — Я не понимала, зачем ей эта жизнь, ровно до сегодняшнего дня, когда не пошла в комнату Коула и Люиса, чтобы вставить их дверь в петли, — Лостер запустила руки в карман и вытащила на мой стол пачку писем и фотографий. — Она жила ради них. И теперь, когда Вайт смогла прочувствовать свою жизнь, ей не нужна помощь. Это здание умрет вместе с последней представительницей рода, и вся эта история станет лишь народным сказанием. — Что значит, здание умрет? — испуганно поинтересовалась я, хотя, клянусь, я прекрасно осознавала ответ. Алида повернула голову и внимательно посмотрела на моё лицо, закачав головой. Вожатая, оттолкнувшись от подоконника, медленно побрела к выходу, а затем, не оборачиваясь, бросила: — Я всё-таки не ошиблась в тебе, Эванс. — Подожди! — завопила я, когда силуэт женщины медленно стал скрываться из моего поля зрения. — Что это значит? Только вот Алида уже скрылась за дверью, а я почувствовала, как ноги подгибаются от страха. Надо было срочно оказаться около усадьбы, прямо сейчас. Быстро спустившись по своеобразному канату, я стремглав побежала по направлению к дому, спотыкаясь об камни, царапая свои ноги сухими ветками. Ветер, будто бы назло, дул с непозволительной силой, бросая в глаза пыль, и только тогда я заметила, что небо сегодня необычайно пасмурное. Резко остановившись прямо перед перелеском, я внимательно всмотрелась в небо, пытаясь понять, не видится ли не все это. Но небосвод был серым, без проблеска света, и слышен был гром, который добавлял атмосфере мрачности. Только вот в магическом мире гроза значит намного больше. И я поняла, что с домом что-то не так. Быстро перебежав перелесок, я остановилась у ограды, вернее, главного хода в здание, и заметила, что те самые красные розы, которые так радовали меня своим великолепием, засохли и опали. Дрожащей рукой я нащупала выемку в арке, а потом, как и в прошлый раз, зеленый свет озарил пространство, и тотчас погас. Не теряя ни минуты, я медленно зашла, понимая, что страх полностью парализовал мое тело. Здание в такой готической атмосфере выглядело ещё более ужасным, почти черным, а странные трещинки, появившиеся на рамах окон, грозили обрушить эти вековые камни на землю. Оглядываясь по сторонам, я поняла, что уже не могу уловить звуки ручейка, а все растения будто умерли, бездыханными трупами лёжа на земле. Неужели Харли Вайт питала не только дом, но и свои растения? Неужели она разрывала себя на части ради жизни таких незаметных существ, как растения? Перед глазами всплыла яркая улыбка Вайт, и я поняла, что только она и была способна на такое, только она могла вселять жизнь в то, в чем её не видел никто. Слезинки скатились по моим щекам и, больше не ожидая ничего, я забежала в дом, отворив тяжелые двери. В доме стоял странный беспорядок, картины были сорваны с петель, а обломки от золотых рам лежали у меня в ногах. Все столы, хрустальные вазы навзничь распластались на полу, и у меня еле-еле получалось идти, не падая. Поэтому, когда я добралась до двери и распахнула её, то почувствовала, как сердце внутри танцует чечетку. И этот танец был скорее дьявольским. — Лили! — заорал на меня Нотт, только увидев. Его глаза опасно сузились, а грудь стала тяжело подниматься. Вздрогнув, я решительно зашла в помещение, даже не бросив мимолетный взгляд на Коула, и подошла к массивной кровати. На ней лежала Харли. Ещё бледнее обычного, а вены так явственно выступали на её руках, что напоминали червяков. Мне стало тяжело дышать, а рвота подступила к горлу. Вытащив из сумки микстуры и нашатырь, я поднесла его аккуратно к носику Вайт. — Я же сказал тебе, чёрт возьми, я же просил тебя! — Не ори, Коул, — заорал на друга Люис, который со страхом смотрела на мои действия. — Ты серьезно вообще? — Нотт подошел к другу и уставился на него не моргая. Лунн бросал взгляды то на него, то на меня, а потом, отчертыхавшись, резко встал подле Коула и злобно глянул в его глаза. — Разве не ты был против её появления? Не ты ли хотел отгородить её от этой истории? — Да, хотел, — зашипел в ответ Лунн, сжав кулаки. — Только вот сейчас от неё пользы больше, чем от нас двоих, так что сделай милость — заткнись. Коул опасно сжал кулаки и, по-видимому, хотел ударить Люиса, когда в этой замогильной тишине послышался слабый голос Вайт. — Ребята… Коул и Люис вздрогнули, поспешно оглянувшись, и моментально подошли к изголовью больной, а я отошла в сторону. Это было настолько ужасным и одновременно искренним, что чертовы слезы медленно начали стекать по моим щекам. Мне было больно, и эта боль могла съесть моё тело полностью. Эта боль могла расщепить на атомы или воссоздать внутри что-то новое, но одно я знала точно, моя боль — ничто по сравнению с их. — Бегите, — в лихорадке шептала Харли, хватаясь за рукав Люиса, и глядя на него с таким большими испуганными глазами, что страшно становилось всем. —…бегите…скорее. — Нет, нет, Харли, — Лунн испуганно сжал её руки, теряя последнее самообладание, когда Коул в оцепенении замер. В тот момент нас оглушил странный звук, будто упало что-то настолько тяжелое, что земля затряслась. Я бросила взгляд на стены, с ужасом заметив, что на них образовались маленькие трещинки. — Мы не оставим тебя, нет, Харли, нет! В один момент осыпались все стекла, а пол под ногам завибрировал так сильно, что я чуть не потеряла равновесие. — Черт, черт! — заорал Коул, смотря то на друзей, то на дом, а потом, схватив Люиса за грудь, стал оттаскивать его от девушки, которая билась в ужасны конвульсиях. — надо бежать, Люис! Давай же, парень! Харли сама нас об этом просит! — Нет, нет, — обессиленно зашептала Лунн, у которого по всем признаками началась истерика. Я дрожала всем телом, глядя на эту картину, а потом, подбежав к двери и раскрыв её, позвала Коула, который стал тащить своего другом силком. Лунн отбивался, чуть ли не плакал, выкрикивая одно и то же слово, когда Харли Вайт, в последний раз вздрогнув, осела на кровать бездыханно. Что-то и у меня внутри умерло навеки, а перед глазами всё начинало плыть. Когда балдахин кровати упал прямо на тело Харли Вайт, я завизжала от страха так сильно и громко, что Нотт испуганно посмотрел на меня. Дом тоже начинал умирать, это было видно невооруженном взглядом. Только никто из нас не хотел жить, никто, чёрт возьми. И тогда я вспомнила последние строчки из письма, где говорилось, что Харли никогда не простит их, если они умрут. Я смотрела на Коула, который всеми силами пытался тащить своего друга, на Люиса, который как будто оцепенел, и быстро подбежала к ним, присев на пол и взглянув в серо-зеленые глаза. — Люис, Харли сказала мне, что никогда не простит тебя, если ты умрешь, — быстро заговорила я, схватив его за руку, заставив посмотреть на меня. — Она никогда-никогда не простит тебя, ты меня слышишь? Живи только ради памяти о ней, ну пожалуйста! Люис! Черт возьми, мы должны выбраться отсюда, ради неё, ради твоей семьи, ради Коула. Пожалуйста, Люис! Дом затрясся, а черепица потолка осыпалась снегом на наши плечи. Я тяжело дышала, всхлипывая, смазывая горькие слезы по щекам. Все эти чувства были слишком велики для меня, я не могла их терпеть. Только Люис встал, он посмотрел на меня таким взглядом, который и не описать, и не забыть. Лунн бросил мимолетный взгляд на полуразрушенную кровать и поднял меня с пола, схватив за плечи. — Скорее, — его голос был осевшим и хриплым. Коул истерически засмеялся, глядя на него, а потом, мы все побежали, ощущая, как разрушается под нашими ногами пол. Мы бежали и бежали, спотыкаясь об обломки, пытаясь обходить выступавшие гвозди. Мы неслись так быстро и отчаянно, что постепенно наши силы стали иссякать. Когда я и Слизеринцы оказались на улице и ничком упали на землю, дом с небывалым грохотом обрушился и превратился в груду камней и деревяшек. Я тяжело дышала, ощущая горечь во рту и медленно теряла сознание, глядя на разрушенное вековое здание. Когда последние силы покинули меня, и я упала на землю, больно стукнувшись головой, я заметила, что небо просветлело. Что солнце встало из-за туч и озарило весь небосвод. И, чёрт возьми, как же это солнце напомнило мне улыбку Харли Вайт...