Вместе и навсегда

- Тейт! Тейт, нам надо поговорить! Юноша наблюдает за мистером Хармоном, явно чем-то обеспокоенным, не желая перед ним появляться. - Тейт! Бен уже кричит во весь голос. Этот мальчишка выводит его, хоть ему и жалко его. Особенно сейчас. Как ему преподнести это? Как сказать это, чтобы не повредить его и без того шаткую психику еще больше? Мужчина ломает над этим голову все последние сутки. Тейт замирает, когда в комнату входит Вайолет. Он любуется ею, невольно отстраняясь от всего остального. Как же он по ней скучает. Если бы они все только знали. Если бы она только смогла почувствовать то же, что и он. Девушка подходит к отцу и что-то шепчет ему на ухо. Бен глубоко вздыхает, смотрит в потолок с немой мольбой во взгляде и, целуя дочь в лоб, говорит: - Да, ты права. Так будет лучше. Только осторожно. - Мне уже ничего не может навредить. Когда Бен выходит из комнаты, Вайолет поворачивается лицом к углу, в котором «прячется» Тейт. Она, будто чувствуя, что он там, устремляет свой взгляд прямо ему в глаза. Он видит, как в ее глазах что-то блестит. Показалось, или слезы? Кулаки поневоле сжимаются, а в голове тут же вырисовывается картина мести за нее, за ее слезы. Кто бы это ни сделал… - Тейт, - тихо зовет она. Не колеблясь и секунды, он тут же появляется перед ней. Но он не пытается сделать и шагу в ее сторону, боясь спугнуть. Да, он может наблюдать за ней, не появляясь, но это все равно не то. И вот, спустя двенадцать лет ему представляется такой шанс: она сама зовет его, и она так близко, буквально в пяти шагах от него. Вроде так близко, но в то же время так далеко, ведь он не может прикоснуться к ней, притянуть к себе, поцеловать эти мягкие губы. Молчание затягивается. Никто не знает, что сказать, что сделать, с чего начать. Они просто стоят и смотрят друг другу в глаза. Во взгляде Тейта читается отчаянье и безысходность, страх. А во взгляде Вайолет можно разглядеть жалость и обеспокоенность. Тейту кажется, что он вернулся в то время, когда ему было семь, и его дедушка умер. Все тогда на него смотрели так. И он возненавидел тех людей. Уже тогда он ненавидел людскую жалость, потому что это, как ему казалось, означало, что он слаб. Жалеют, значит, считают слабаком, лузером, неудачником. Но Вайолет он возненавидеть не может. - Зачем ты меня позвала? – наконец, нарушает он тишину. Девушка опускает взгляд, думая, как же ему преподнести новость. Может, если не смотреть в глаза, будет легче? Вряд ли. Тейт заслуживает уважения. Она снова поднимает на него свои глаза, из которых катятся слезы. Ему хочется подойти к ней и, наплевав на все, заключить в свои объятия, стереть поцелуями слезы с ее щек, показать, что он рядом, что он поможет. Но он просто стоит на месте, ожидая ее ответа. - Тейт, я... я хотела поговорить. Может, сядешь? - Зачем? - Пожалуйста. Вайолет садится на кожаный диван и жестом предлагает сесть ему рядом. Тейту кажется, что это сон. Такой сон, который начинается хорошо, а заканчивается так, что ты просыпаешься в холодном поту. Темнота и ужас своими ледяными и липкими когтистыми лапами хватаются за твой разум и твою душу, не желая отпускать. И ты просыпаешься лишь в тот момент, когда осознаешь, что это сон. Или когда тебя убивают. Но и твоя агония перед моментом пробуждения может длиться вечность, как тебе кажется во сне, хотя на самом деле это продолжается от силы пару минут. Тейт медленно подходит и опускается на место рядом с Вайолет. Не слишком близко и не слишком далеко. Где-то посередине. Так, чтобы насладиться ее присутствием, так, чтобы не нарушить границу, которую она так долго и упорно выстраивала. Он не может просто так взять и растоптать то, что она создавала, потому что ему не наплевать на нее. Даже спустя столько лет ее чувства он ставит выше своих. Для него она на первом месте. Но к его удивлению, Вайолет сама пододвигается ближе. - Так о чем ты хотела поговорить? Что случилось? Ты же знаешь, что можешь довериться мне. - Тейт, случилось кое-что… Как же сказать ему? Констанс была абсолютно права, когда говорила, что он очень чувствительный. Это правда. И Вайолет прекрасно это знает. Она не хочет причинять ему боль, несмотря на то, сколько боли он причинил ей. Это прерогатива Хейден. Как сказать ему, что теперь он один? То есть, конечно, если принимать во внимание его сына, которого он и не принимает как своего, или жителей дома, то он совсем не одинок. Но это не так. Она знает. И ей очень больно и неприятно от осознания того, что и ее он не считает близкой и родной. Она уверена в том, что спустя столько лет ничего не осталось от его прежних чувств. И это прожигает ей сердце, заставляя мучиться ночами без сна, в агонии, которую никто не может унять. - Что? - Тейт, Констанс, она… она умерла. Вчера ночью. Тейт смотрит на девушку так, будто она говорит на незнакомом ему языке. Мир сужается до двух слов. «Она умерла». Вайолет берет его за руку и притягивает к себе. А он не может никак на это отреагировать. Он сейчас как безвольная тряпичная кукла. Его мать умерла. Он больше не увидит ее прекрасных глаз, в которых иногда можно было увидеть любовь, очень редко проявляемую на словах, он больше не увидит ее улыбки, ее ласковых и заботливых рук. Да, Констанс Лэнгдон была не лучшей матерью на свете, но она была его матерью. Она подарила ему жизнь, научила его любить, пусть и своим, «особым» способом. Он любил ее так же сильно, как и ненавидел. И вот теперь она ушла. Ушла и даже не попрощалась. Тейту больно. Больно от осознания того, что он больше не сможет обнять свою мать, поздравить ее с днем рождения или Рождеством, что его снова бросили. Ему нет нужды сдерживать слезы, да он и не может. Он утыкается головой в худенькое плечико Вайолет и плачет. Кто-нибудь бы сказал, что он слабак. Но это не так. И сейчас ему просто необходима жалость. И Вайолет, прекрасно понимая, что такое потеря любимого человека, матери, прижимается к нему еще сильнее, давая почувствовать, что она рядом. Что ему не нужно идти и убивать кого бы то ни было, срывать свою злость на ни в чем не повинных людях, что, если надо, она постарается заменить ему ласку и заботу матери. Она гладит его по голове, целует светлые волосы и напевает колыбельную. Когда ей было страшно в детстве или неспокойно, мама всегда пела ей эту колыбельную, чтобы успокоить. Да и сейчас иногда поет. Вайолет решает, что теперь не может оставить Тейта. Он и так один, а если и она, вернувшись, вновь покинет его, то это сломает его окончательно. И одному Богу известно, что будет. Она, укачивая его, как младенца, думает, что заменит заботу родной матери своей любовью. Она уверена, что Констанс хотела бы этого. Ведь она так любила своего мальчика, так хотела для него счастья. Тейт, незаметно для себя, засыпает под мягкий голос Вайолет, напевающий какую-то колыбельную. Он засыпает, чувствуя, как ее тоненькие пальчики перебирают его волосы. Он благодарит всевозможные силы за то, что она сейчас с ним. Что она не отпускает его во тьму, которая стоит за его спиной, поджидая подходящего момента, чтобы схватить его и снова сделать своим рабом. Ему все так же больно от потери, но к этому примешивается еще и страх. А вдруг Вайолет уйдет, и тьме все-таки удастся его забрать? Он не хочет этого. Он боится этого. И он признает это. Его сон беспокойный. Вайолет чувствует это. Он то резко сжимает ее руку, то лоб покрывается испариной, а иногда с губ слетает тихое бормотание. Она не знает, что ему снится, кого он просит остаться. Ее или Констанс. Но она точно не собирается уходить. Возможно, в данный момент она и будет эгоистичной, но она устала от вечного одиночества, от ощущения его присутствия и невозможности увидеть его улыбку или прикоснуться к нему. Пусть отец будет рвать и метать, пусть Чед и Мойра не примут ее выбора, пусть! Но зато она увидит облегчение в глазах матери от того, что ее ребенок больше не мучается, и больше не будет слушать всякое дерьмо, потоками льющееся изо рта Хейден. Она знает и признает, что он нужен ей, а она нужна ему. Просто он совсем один, и это неправильно… ~*~*~ Ему снится, что он совсем маленький. Лет пять, не больше. И он на что-то злится. Но на что, понять никак не удается. И от этого злость еще больше поглощает его. Он сидит в своей детской на ковре и яростно бьет пластмассовой машинкой плюшевого бегемота. В комнату заходит мама. Она что-то говорит, ее голос постепенно срывается на крик, но он не вслушивается в слова. Ему просто больно, неприятно, он чувствует себя ничтожеством. Он снова подвел ее, разочаровал. Злость превращается в ярость, красной пеленой заволакивающей глаза. Он начинает плакать и убегает из комнаты. Он слышит, как мать бежит за ним, крича еще громче. Он бежит на кухню. Сам не зная зачем, он хватает длинный нож для резки французских багетов, которые так любит есть с клубничным джемом и чаем. Мать залетает на кухню. - Ах, вот ты где, маленький засранец! Его лицо искажается в гримасе боли и ненависти, в разуме появляется решимость, а в руках неведомая до этого сила. Длинный нож с зазубринами резко входит в мягкую плоть, разрывая ее. Кровь уже не остановить, она стекает по белому платью, по ногам, капает на пол. Она смотрит на него с непониманием. Она же так любила его! За что он так с ней? Ее мальчик. Она падает на пол и смотрит на него в последний раз, перед тем, как закрыть глаза и больше их не открыть. Он встает и идет к зеркалу в коридоре. Там нет маленького мальчика, которого он ожидал увидеть. Там он, уже взрослый, с кровью матери на руках. Да и не только ее, собственно говоря… Реальность вырывает его из царства Морфея громким раскатом грома, который, как им кажется, прогремел прямо над домом. Тейт вскакивает, усаживаясь на диване, и тут же чувствует успокаивающее прикосновение Вайолет, призывающее его вернуться к ней. Он так и делает. Ложится на спину, укладывая голову ей на колени. Гром снова гремит, но уже чуть дальше. Тейт снова чувствует, как Вайолет перебирает его волосы. - Что тебе снилось? – спрашивает она, когда комнату в очередной раз озаряет вспышка молнии. - Что это я убил свою мать. - Это не так, - спокойно отвечает она. Знал бы он, что она врет. Была в смерти Констанс и вина Тейта. Косвенная, конечно. Кто же знал, что маленькое Чудовище укусит руку, которая его кормит, а вернее, отцапает бензопилой, рассекая тело бедной женщины напополам. Но Констанс в этот раз никто не винил. С этим ребенком она обращалась как с даром, как с самым сокровенным, что только может быть. Предзнаменование апокалипсиса, говорила Мойра. Но Вайолет старательно отгоняла эти мысли прочь. - Почему ты не ушла? - Ты хочешь, чтобы я ушла? – удивляется Вайолет. - Нет, нет, нет!! – Тейт испуганно вскакивает на колени, беря ее лицо в свои руки. – Ни за что! Вайолет кладет свои руки поверх его, и ее губы растягиваются в грустной улыбке. - И я не хочу. Тейт наклоняется к ней и сцеловывает скатившуюся из ее глаза соленую слезинку. - Что будет дальше? – спрашивает Тейт, усаживая Вайолет к себе на колени. - Ну, мы можем пойти посмотреть Animal Planet, про птиц что-нибудь, или сделать какао, - ответила в его манере девушка, заставляя его улыбнуться. - Нет, серьезно. Что будет дальше? - Вот так. Мы с тобой. Вместе и навсегда!