Тысячи осколков

— Новый член?       Аято в недоумение, зачем брать какую-то жалкую девчонку? Она ведь выглядит такой безобидной и такой слабой. Как же он ненавидит слабых людей. Его отец был таким, его сестра была такой. Слабые люди приносят боль себе и близким. Если он избавился от Тоуки, то теперь эта чёртова малявка всегда у него на глазах. — Удекучи Шинари? — Наки смотрит на неё таким скучающим взглядом. Будто она — очередная пешка в руках «Аогири». А ведь так и есть. Все они — пешки. Ведь даже если кто-нибудь умрёт, то вряд ли они будут скорбить. Как это было с Ямори. — Что это за имя из названий частей тела?       Аято смотрит с презрением на каждого. Хина не остаётся исключением.       Хинами боится его. Но всё же хочет сблизиться. Она любит тех, кто теряет людей, потому что сама такая. И одновременно ей жалко их. Что может быть страшнее потерять близкого тебе человека? А если их много? Как это вытерпеть и продолжать жить дальше? Хина хочет измениться, стать сильной и защищать родных, если они у неё ещё будут.       Аято не хочет меняться. Аято устраивает его повседневная жизнь. Ночью — охота. Днём — тренировки. Его привычный график. А теперь туда влезает эта чёртова малявка, которая теперь с ним везде.

***

      И почему-то ночью он хочет зайти к ней нагло, бесцеремонно. Как он привык. Аято никогда не спрашивает разрешения, парень знает, что никто не сможет ему запретить. Берёт всё и всегда силой.       Хинами же решила дать волю эмоциям. Сегодня у неё был ужасный день. Тренировка с Аято, которой не делает поблажек и ему плевать на твоё физическое состояние, да и на моральное тоже. Сколько раз за сегодня она регенерировалась? Дьявол, сбилась со счёта!       Вот её место, где она будет жить долгое время. Тут нет братика, сестрёнки, мамы, отца. И ей тяжело обустроить свою новую жизнь. Гули тут жестокие, наглые и бездушные. Хина привыкла к мягким и добрым. К Канеки. Он всегда приносил ей книжки и иногда укладывал спать. К Тоуке. Она давала ей поносить свою одежду, многое разрешала и отомстила за мать. К Ирими. Её ободряющая улыбка всегда придаёт сил на весь день. К Комо. Всегда рассказывал про обезьяну и при этом широко улыбался, он любил свою работу, его все уважали.       И теперь всего этого нет. Её собственный маленький мирок разрушился. Как стекло. Его разбили на тысячи осколков, которые больше не соберёшь, как бы не хотела этого.       Ей всего четырнадцать, а она уже знает, какого это жить самостоятельно и без поддержки. — Проваливай отсюда. Если только и можешь, что плакать. Это бесит.       Хинами даже не заметила, как он вошёл. Зачем Аято это делает? Ведь сегодня целый день твердил, что она его бесит своей слабостью.       И Хинами улыбается. Девочка принимает это на свой счёт, а вдруг всё же у неё будут близкие? Она смеётся так легко, давно так не смеялась. С момента смерти братика. И ей кажется, что Аято может его заменить, только нужно время. — Что смешного, чёртова малявка?! — И-извини, — и она не может успокоиться, продолжает смеяться. Она раздражает его. Он уже её ненавидит, но почему-то остаётся стоять на месте. — Когда ты злишься, у тебя лицо точь-в-точь, как у твоей сестры. Это успокаивает.       Он и раньше замечал, что с сестрой у него много общего. Кроме взгляда на жизнь. Почему она так любит эти жалких и простых людишек? Ведь в них нет ничего особенного. «Гули — новый вид человечества, если мы не примем никаких мер, то голуби уничтожат этот вид». Так вроде сказала Это, правда? И Аято полностью с ней согласен, но почему-то его сестра… Тоука ненавидит это, она так хочет вписаться в этот круг ничтожеств. И для чего? Чтобы жить нормальной жизнью? Киришима давно понял, что нормальной жизни у них не будет, так смысл тратить её на общение с такими.       И ведь Аято звал её с собой. На что получил краткий и ясный ответ. «Я ни за что не предам нашего папу, Аято-кун!» Он не понимает, почему отца нельзя предать, а собственного брата можно.       Ведь не они его предали, а он их предал. Причём сделал он это уже давно. Когда бросил их, умер и перечеркнул им жизнь. Всё это из-за любви к людям. К тем, кто ненавидит их самих. Это так жалко. — Успокаивает? Прекрати рыдать, завтра рано вставать. Поблажек не будет. Если ты не встанешь, то я уйду один. И мне будет совершенно плевать, останешься ты голодной или нет. Я тебе не Тоука, понятно?       Все надежды Хинами разбиваются, как то чёртово стекло, на тысячи мелких осколков, которые нельзя склеить.

      Почему не попробовать их склеить?       Почему?

***

      Даже через месяц Хина не может подстроиться под гулей. Ей тяжело, она не привыкла к такому. Для неё всё это — сплошной стресс. Он перерастает в депрессии и бессонницу по ночам. Фуэгучи старается не слишком громко плакать, старается заглушить слёзы, плача в подушку, которая вся уже на сквозь пропитана её слезами.       Но каждое утро она слышит очередную фразу, пропитанную ненавистью и презрением, от Аято: — Хватит рыдать. От этого ты не станешь сильнее. Ты слишком жалкая, Хинами-чан.       После этой фразы Хина хочет провалиться под землю, вернуться в свою комнату к подушке и не выходить оттуда никогда. Ведь девочка понимает, что она слишком слаба, поэтому и хочет научиться всему. Внимательно слушает Аято и проделывает те же движения, повторяет всё за ним.

      Для неё он — наставник.       Для него она — жалкая девчонка, как его родная сестра.

***

— Аято-кун, а тебе нравятся книги? — Хинами сидит на холодном полу, поджав ноги под себя, в тренировочном зале.       Хинами с интересом смотрит на Аято. Как он, задумавшись, садится рядом с ней. Киришима сел очень близко, касаясь рукой её бедра. — Знаешь, Чан-Хина, — первый раз Аято назвал её так. Почему-то девочка смутилась, ей показалось, что это какое-то особенное произношение имени. Ведь он произнёс это как-то ласково и по-доброму. — Я прочитал достаточно книг, но ни в одной не нашёл ответ. — Какой ответ, Аято-кун? Ведь книги созданы именно для этого. И я уверена, что ты просто не прочёл ту самую.       Аято облизывает пересохшие губы и понимает, что эта девчонка единственная, кто интересуется им, а не его достижениями. Она спрашивает о нём многое, и он с интересом беседует с Хиной. Хоть ей всего шестнадцать, но Фуэгучи умнее некоторых его сверстников, да даже не некоторых, а всех.       Она не пустая, не робот, который запрограммирован, чтобы убивать. Хинами живая.

Фуэгучи знает жестокость этого мира, хоть и не признаёт её.       Хинами не смотрит на мир через розовые очки и ценит свою жизнь.

— Какой ответ? Стоит ли ненавидеть тех, кого ты поедаешь, Хинами-чан. — Не стоит, Аято-кун. Они тебе ничего плохого не сделали. — Они убили твоего отца и мать, глупая! — он срывается на крик.       Ему обидно за неё. Хинами осталась так рано одна в этом чёртовом мире. У него хотя бы была чёртова Тоука, а у неё совершенно никого. Даже эта слабачка-сестра, которая всегда говорила и показывала всем видом, как любит Фуэгучи. Где же она, когда так нужна ей, когда у неё никого не осталось. Где то благородство, о котором всегда кричала?       Хочется опять вырвать Тоуке эти чёртовы крылья. Они ей совершенно не нужны. Она их не достойна. — Гули убивают много людей, Аято-кун. Они мстят за это. И я не держу на тех людей зла. Знаешь, почему я не злюсь на весь мир, как ты это делаешь? Потому что мне не плевать на мою жизнь. Я хочу жить и защищать близких мне людей!       Ей первый раз за долгое время захотелось вернуться обратно в комнату, она первый раз сорвалась на крик, выплеснула всю агрессию. Первый раз плачет за это время. Раньше бы девочка скрыла слёзы от Аято, чтобы он опять не увидел её грёбаной слабости, но сейчас Хинами смотрит ему в глаза и не отводит взгляд. — Кого? Близких? У нас их нет, Хинами, поэтому мы здесь, понимаешь?! — Есть! Если ты не видишь рядом с собой близких, — Хинами уже задыхается от слёз, она думала, что близка ему, но теперь уже сомневается. Фуэгучи ненавидит себя за это. Она слишком доверчива.       Не договорив, она срывается и бежит к себе. Вот её родная комната, вот подушка, вот её маленький мирок. Хинами жалеет, что так всё вышло. Только у неё появился Аято, теперь у неё опять никого и даже не хочется больше доверять людям гулям.

Осталось совсем чуть-чуть склеить, но ты всё сломал, Аято-кун.

***

      Прошло уже три месяца. Хинами и Аято за всё это время разговаривали только по делу. Только на чёртовых тренировках, где Хина уже выкладывалась на полную силу. Иногда Киришиме казалось, что он поспособствовал изменению её характера. Как будто она стала ненавидеть его, раньше они разговаривали на темы жизни или о книгах, а теперь Фуэгучи смотрит на него с холодом и презрением. Парень даже не подозревал, что девушка так может.       Он винит себя в том, что сделал её такой. Аято хотел, чтобы она стала жёстче, но не с ним. Ему не хватает этих бесед, ему не хватает этой маленькой и милой девчонки. Парень отрицает это, но каждый день засматривается на Хинами и не видит ту прежнюю его Фуэгучи.       Он отказывался верить, что привязался к ней. Но сейчас всё больше и больше понимает это. — У нас новенький! — Это радостно подпрыгнула, захлопав в ладоши и указывая на какого-то парня.       Аято обвёл скучающим взглядом каждого, останавливаясь на Хинами. Она смотрела на этого парня с интересом так, как смотрела на него раньше. — Нас становится больше. Думаю, что скоро нас станет ещё больше. На этом собрание закончено.       Значит, что станет больше жертв, по которым даже не будут скучать или скорбить. Они тут только ради того, чтобы биться и отдавать свои жизни. Все это прекрасно понимают. Тут собрались все гули, которым некуда идти, их тренируют, делают сильными, а потом отправляют на бойню. — Привет. Я — Чан-Хина. А тебя как зовут?       Аято оборачивается и наблюдает за Хиной и новым парнем. Она улыбается ему так, как улыбалась Киришиме когда-то. И почему-то его это задело, задело очень сильно.

Аято не знает, что значит ревновать. И сейчас он чувствует эту ревность, которая разливается по всему телу. От кончиков фиолетовых волос до пяток.

      Хинами смеётся и смущённо отпускает голову.       Аято запускает руку в свои фиолетовые волосы, массируя пальцами затылок. Ему сейчас надо идти на тренировку, ему сейчас нельзя думать о Хине, ему хочется вырвать руку этому парню. Он серьёзно задумывается о пытках, которыми когда-то занимался Ямори.       Он отворачивается и направляется к двери. Аято не хочет видеть их, просто не может.

К чёрту!

***

      Хина сидит на кровати, отложив книгу подальше. Ей почему-то совсем не была интересна новая книга «Король Бильейг». Там было рассказано про гулей. Как они сурово живут и нападают на CCG.       Даже если Хинами стала сильнее в бою, то внутри она осталась такой же. Ей не хватает разговоров с Аято, ей не хватает его самого. Даже его грубости. Но девушка со всех сил держится, чтобы опять не начать ему надоедать (как это думает она) и не быть лишней в его жизни.       Она устала думать на эту тему. Она не хочет думать о нём. — Чан-Хина, ты занята? — Аято зашёл в комнату, не постучавшись, как в первый раз.       Аято засунул руки в карманы толстовки, ему стало как-то неуютно и неудобно. Он почувствовал себя десятилетним мальчишкой. Давно он так себя не чувствовал. — Аято-кун, что-то случилось? — Хинами говорила тихо. Ей почему-то казалось, что если она ответит чуть-чуть громче, то Аято уйдёт.       Она искренне не понимала, почему он сейчас стоит здесь. Хинами нуждается в нём, она скучала. — У нас задание. Завтра мы идём на аукцион. — Хорошо. Спасибо, Аято-кун, - Фуэгучи давно себя так не чувствовала. Четырнадцатилетней девчонкой, которая впервые пришла в "Аогири". — Давно не видел тебя с книгой, Хинами-чан, — он присел рядом, взяв её руку, и улыбнулся. — Давно не видела, что бы ты улыбался, Аято-кун, — Хинами тепло улыбнулась, сжав его ладонь сильнее. Она не хотела, чтобы он уходил. — Ты стала сильнее, — Аято засмеялся, запрокинув голову вверх, давно он не смеялся. — Мне тебя не хватало, Аято-кун.       Аято улыбнулся. Его Хинами возвращается к нему. Его это определённо радует. — И мне тебя, Чан-Хина.

Тысяча осколков склеиваются заново. Тысяча осколков больше не разлетятся.